Давший клятву

Торговцы восстали, жалуясь на нехватку места для хранения или на необходимость быть ближе к колодцу с пресной водой. На самом деле они хотели, чтобы рынок был больше и хаотичнее, ведь так гораздо легче ускользнуть от жесткого контроля. Себариаль, как великий князь торговли, согласился. Несмотря на беспорядок в собственной бухгалтерии, он был проницателен, когда дело шло о торговле.

Хаос и разнообразие рынка восхитили Вуаль. Сотни людей, несмотря на поздний час, привлекли спренов дюжины разновидностей. Десятки палаток разнообразных цветов и конструкций. Вообще-то, некоторые были не палатками, а отгороженными веревками участками пола, которые охраняли здоровяки с дубинами. Другие выглядели как настоящие здания. Маленькие каменные постройки, которые возвели в этой пещере еще во времена Сияющих.

Купцы из всех десяти изначальных военных лагерей перемешались в Отломке. Она прошла мимо трех сапожников, сидевших рядком; Вуаль так и не поняла, отчего торговцы, продающие одинаковые вещи, собираются вместе. Не лучше ли было бы устроиться там, где у тебя не будет конкурента, в буквальном смысле в двух шагах?

Она спрятала свою ручную лампу, поскольку здесь было достаточно света от торговых палаток и магазинов, и прогулочным шагом направилась вдоль торговых рядов. Вуаль чувствовала себя более комфортно, чем в пустых извилистых коридорах; здесь жизнь закрепилась. Рынок рос, словно кущи на подветренной стороне горного хребта.

Она дошла до центрального колодца пещеры: большой и круглой загадки, полной свободной от крема воды, по поверхности которой пробегала рябь. Шаллан никогда раньше не видела настоящих колодцев – все обычно использовали цистерны, которые наполнялись во время бурь. Но многочисленные колодцы Уритиру никогда не иссякали. В них даже не падал уровень воды, хоть множество людей постоянно ее черпали.

Письмоводительницы предположили, что в горах, возможно, скрывается водоносный слой, но откуда же в нем вода? Снежные шапки на ближайших вершинах как будто не таяли, а дожди шли очень редко.

Вуаль сидела на ограждении колодца, подобрав одну ногу, и смотрела на людей, которые приходили и уходили. Она слушала, как женщины болтают о Приносящих пустоту, об оставшихся в Алеткаре родственниках и о странной новой буре. Слушала, как мужчины беспокоятся о том, как бы их не забрали в армию или не понизили их нан темноглазых, поскольку теперь не было паршунов, чтобы заниматься простой работой. Некоторые светлоглазые работники жаловались на то, что их припасы застряли в Нараке и приходится ждать буресвета, прежде чем все удастся перевести сюда.

Она неторопливо направилась к ряду таверн. «Я не могу допрашивать слишком усердно, чтобы получить ответы. Если я задам не те вопросы, все поймут, что я шпионю на полицейских Аладара».

Вуаль. Вуали не больно. Она чувствовала себя комфортно и уверенно. Смотрела людям в глаза. Поднимала подбородок, бросая вызов любому, кто глядел на нее оценивающе. Власть – иллюзия восприятия.

У Вуали была собственная сила – она провела целую жизнь на улицах и знала, что сможет позаботиться о себе. Она была наделена упрямством чулла, и, хотя отличалась нахальством, эта самоуверенность сама по себе была силой. Вуаль получала то, что хотела, и успех ее не смущал.

Первый бар, который выбрала девушка, располагался внутри большой походной палатки. Здесь пахло разлитым лависовым пивом и потными телами, а вместо мебели повсюду громоздились перевернутые ящики. Большинство посетителей, веселых мужчин и женщин, носили простую одежду темноглазых: рубахи на шнуровке – ни денег, ни времени на пуговицы у них не было – и брюки или юбки. Несколько мужчин были одеты по старой моде – в накидки и просторные жилеты из тонкой ткани, оставлявшие грудь открытой.

Эта дешевая таверна, скорее всего, не годилась для нужд Вуали. Ей требовалось место, которое было бы ниже уровнем, но в каком-то смысле богаче. С худшей репутацией, но с возможностью встретить могущественных членов преступного мира военных лагерей.

Впрочем, это местечко выглядело подходящим для того, чтобы попрактиковаться. Барную стойку соорудили из ящиков, сложенных штабелем, и рядом с нею имелось несколько настоящих стульев. Вуаль прислонилась к стойке – она надеялась, что поза выглядит дружелюбно, – и едва не перевернула ящики. Она неуклюже их удержала и робко улыбнулась барменше – пожилой и седой темноглазой.

– Чего тебе? – спросила та.

– Вина, – сказала Вуаль. – Сапфирового. – Оно было вторым по степени опьянения. Пусть видят, что Вуали крепкий алкоголь нипочем.

– У нас есть варийское, кимикское и миленький бочонок веденского. Но оно стоит дорого.

– Э… – Адолин знал бы разницу. – Дайте веденское. – Это показалось ей уместным.

Женщина заставила ее сначала заплатить тусклыми сферами, но стоимость не показалась Вуали возмутительной. Себариаль хотел, чтобы спиртное текло рекой, – он считал, что это поможет предотвратить слишком сильный рост напряженности в башне, – и сдерживал цены низкими налогами.

Пока женщина работала за своей импровизированной стойкой, Вуаль страдала под взглядом одного из вышибал. Те не стояли у входа, но выжидали здесь, рядом с алкоголем и деньгами. Невзирая на старания полицейских Аладара, это место не было безопасным. Если уж говорить о сознательно замалчиваемых или забытых необъяснимых убийствах, то самым подходящим для них местом был именно Отломок, где мусор, беспокойство и жмущиеся друг к другу десятки тысяч людей, следующих за лагерями, балансировали на грани беззакония.

Барменша с громким стуком поставила перед Вуалью кружку – крошечную, наполненную прозрачной жидкостью.

Девушка подняла ее и нахмурилась:

– Ты что-то перепутала, хозяйка; я заказывала сапфировое. Это у нас что, водичка?

Ближайший к Вуали вышибала тихонько заржал, а барменша, резко остановившись, окинула ее взглядом с ног до головы. Похоже, Шаллан уже сделала одну из тех ошибок, по поводу которых так переживала.

– Деточка, – сказала барменша, облокотившись на ящики возле нее и каким-то образом не перевернув их. – Это то же самое, просто без причудливых добавок, которые любят светлоглазые.

«Добавки?»

– Ты прислуживаешь кому-то? – негромко поинтересовалась барменша. – Впервые проводишь вечер сама по себе?

– Конечно нет, – возмутилась Вуаль. – Я это делала уже сотни раз.

– Ну да, ну да, – пробормотала барменша и заправила за ухо непослушную прядь. Та немедленно выскочила обратно. – Уверена, что хочешь этого? У меня, кажется, есть вино, выкрашенное для светлоглазых, как ты хочешь. Вообще-то, у меня точно есть хорошее оранжевое.

Она протянула руку, чтобы забрать кружку.

Вуаль схватила ее первой и осушила одним глотком. Это оказалась одна из худших ошибок в ее жизни. Жидкость обжигала как огонь! Вуаль почувствовала, как ее глаза вылезают из орбит, начала кашлять, и ее чуть не стошнило прямо на барную стойку.

Это вино?! По вкусу больше похоже на щелок. Что не так с этими людьми? В нем не было никакой сладости, ни намека на вкус. Только жжение, словно кто-то царапал ей горло, вооружившись щеткой для чистки! Ее лицо сразу же раскраснелось. Ну и быстро же вино ударило в голову!