Давший клятву

Но он оказался головоломкой. Вуаль выбралась из темных коридоров в те, где было много людей, потом метнулась мимо группы детей, которые со смехом поднимали самые мелкие сферы, их светом «рисуя» силуэты на стенах.

Еще несколько поворотов вывели ее на выступающую тропу над Отломком с его колышущимися огнями и суетливыми тропами. Вуаль повернула налево и увидела щели в стене. Для вентиляции?

Существо явно выбралось через одну из них, но куда делось потом? Снизу, с рынка, раздался крик – пронзительный, леденящий душу. Тихонько ругаясь, Вуаль сломя голову понеслась по лестнице. Это так было похоже на Вуаль. Она летела прямиком к опасности.

Она резко вдохнула, вбирая в себя буресвет, что клубился облачком вокруг. После короткого рывка она обнаружила скопление людей между двумя плотными рядами ларьков. Здесь продавались разные товары, похоже собранные в заброшенных военных лагерях. Многие предприимчивые торговцы с молчаливого согласия своих великих князей послали на Равнины экспедиции с целью прихватить все, что можно. Поскольку буресвета теперь было много и с Клятвенными вратами помогал Ренарин, их наконец-то пропустили в Уритиру.

Великие князья первыми получили право выбора. Остальные находки свалили в эти палатки, под надзор вспыльчивых охранников с длинными дубинками.

Вуаль протолкалась сквозь толпу и обнаружила громилу-рогоеда, который сыпал ругательствами, схватившись за руку. «Камень», – узнала она мостовика, хоть он и не был в форме.

Его рука кровоточила. «Как будто ее проткнули ножом», – подумала Вуаль.

– Что здесь произошло? – требовательно спросила она, все еще удерживая свет внутри, чтобы не выдать себя.

Камень покосился на нее, пока его спутник – мостовик, которого она, скорее всего, видела раньше, – бинтовал ему руку.

– Кто ты, чтобы спрашивать?

Вот буря. Прямо сейчас она была Вуалью и не смела разоблачить уловку, в особенности у всех на глазах.

– Я из полицейского отряда Аладара, – заявила она, принимаясь рыться в кармане. – Тут у меня есть разрешение…

– Все хорошо быть, – перебил Камень, вздыхая и как будто позабыв о своих опасениях. – Я ничего не делать. Незнакомец схватиться за нож. Я не разглядеть – длинный плащ и шляпа. Женщина в толпе кричать, отвлечь меня. И он напасть.

– Вот буря. Кто умер?

– Умер? – Рогоед посмотрел на своего напарника. – Никто не умер. Он проткнуть мне руку и сбежать. Может, попытка убийства? Кто-то рассердиться на власть в башне и атаковать меня, потому что я из холиновской гвардии?

Вуаль пробрал озноб. Рогоед… высокий, крепкого телосложения…

Нападавший выбрал мужчину, который весьма походил на того, чью руку она проткнула накануне. Вообще-то, они были не так далеко от Всехного переулка. Всего-то в нескольких рыночных «улицах».

Мостовики собрались уходить, и Вуаль их отпустила. Что еще она могла узнать? Рогоед стал мишенью не из-за того, что он сделал, но из-за того, как он выглядел. А нападавший был в плаще и шляпе. Как и Вуаль…

– Так и знала, что найду тебя здесь.

Вуаль вздрогнула, резко развернулась и потянулась к ножу. Сзади стояла женщина в коричневой хаве. У нее были прямые алетийские волосы, темно-карие глаза, ярко накрашенные губы и резко очерченные черные брови – почти наверняка тоже крашеные. Вуаль узнала ее, хотя она оказалась ниже ростом, чем можно было предположить, когда та сидела. Одна из компании воров, с которыми Вуаль пообщалась во Всехном переулке, – та, чьи глаза вспыхнули, когда Шаллан нарисовала символ Духокровников.

– Что он тебе сделал? – поинтересовалась женщина, кивком указывая на Камня. – Или тебе просто нравится тыкать ножиком в рогоедов?

– Это была не я.

– Ну разумеется. – Женщина подошла ближе. – Я ждала, когда ты опять появишься.

– Держись подальше, если жизнь дорога. – Вуаль пошла через рынок.

Невысокая женщина бросилась следом:

– Меня зовут Ишна. У меня отличный почерк. Могу писать под диктовку. Есть опыт вращения в тайном мире рынка.

– Хочешь быть моей подопечной?

– Подопечной? – Ишна рассмеялась. – Мы что, светлоглазые? Я хочу присоединиться.

«К Духокровникам, разумеется».

– Мы не вербуем.

– Пожалуйста. – Она схватила Вуаль за руку. – Прошу тебя. Мир стал неправильным. Все потеряло смысл. Но вы… ваша компания… вы что-то знаете. Я больше не хочу быть слепой!

Шаллан поколебалась. Она могла понять это желание что-то сделать, а не просто ощущать, как мир содрогается и трясется. Но Духокровники вызывали презрение. Эта женщина не найдет у них желаемого. А если найдет, значит она не из тех, кого Шаллан хотела бы добавить к клике Мрейза.

– Нет. Будь умницей и забудь про меня и мою организацию.

Шаллан высвободилась из хватки Ишны и поспешила прочь через шумный рынок.

26 Черный Шип бросается в бой

Двадцать девять лет назад

Благовония горели в жаровне размером с валун. Далинар принюхался, когда Эви бросила горсть крошечных бумажек в огонь. Каждая сложена, и на ней нарисован очень маленький глиф. Ароматный дым омыл его, а потом улетел в противоположном направлении, когда ветер промчался сквозь военный лагерь, принеся с собой спренов, похожих на лучи света.

Эви склонила голову перед жаровней. У его нареченной были странные убеждения. Ее народ считал, что простых глифов-оберегов недостаточно; надо сжечь что-нибудь с более острым запахом. Говоря про Йезерезе и Келека, она произносила их имена странно: Йейси и Келлай. И она не упоминала о Всемогущем – взамен говорила про какое-то Одно. Ревнители объяснили ему, что эта еретическая традиция пришла из Ири.

Далинар склонил голову, чтобы помолиться. «Пусть я буду сильней тех, кто захочет меня убить». Просто и по делу – ему казалось, Всемогущий предпочитает именно такое общение. Он не хотел, чтобы Эви это записывала.

– Пусть Единый присмотрит за тобой, будущий супруг, – пробормотала Эви. – И смягчит твой нрав.

Ее акцент, к которому Далинар уже привык, был сильнее, чем у брата.

– Смягчит? Эви, смысл битвы не в этом.

– Далинар, ты не должен убивать в гневе. Если тебе приходится убивать, делай это, зная, что каждая смерть ранит Одно. Ибо все мы люди, на которых обращен взор Йейси.

– Ну ладно.

Ревнители как будто не возражали, что его невеста наполовину язычница. «Есть мудрость в том, чтобы открыть ей воринскую истину», – заметила Йевена, главная ревнительница Гавилара. Схожим образом она высказалась и о его завоеваниях: «Твой меч принесет Всемогущему силу и славу».