Дай-сан

Мечи скрестились и разошлись со звоном. Они стояли лицом друг к другу.

– Вижу, твои новые друзья дали тебе другой меч, – заметил Саламандра, – но он тебе не поможет. Ты никогда и ни в чем не мог сравниться со мной.

Они испытующе разглядывали друг друга.

– Ты до сих пор убежден, что наказание за твое предательство слишком сурово? Верность – тяжелый урок, но, усвоив его, можно надеяться на спасение.

– Фрейдал мертв. – Голос Воина Заката был приглушен закрытым шлемом, и Саламандра не уловил в нем новых, непривычных ноток.

– Что ж, от своего ученика меньшего я и не ждал. Его смерть была медленной и мучительной? Должна бы. Он был садистом.

Воин Заката рассмеялся.

– Что тебя забавляет?

– К'рин.

Он сумел произнести это имя недрогнувшим голосом.

– Ты пренебрег мной! – воскликнул Саламандра. – Я тебя сделал. Только благодаря мне ты стал тем, что ты есть. Я один знал, каким ты сможешь стать. Ты был глиной в моих руках. Ты не имел права уходить!

Полетели сине-белые искры, эхом раскатился лязг металла. Воин Заката молчал. За него говорил Ака-и-цуши.

– Теперь во мне его сила, – сказал Саламандра. – Что тебе принесет твоя месть? Ничего, кроме смерти!

Их мечи снова скрестились; нанося косые удары, они передвигались по неровному гребню извилистого хребта – белого шрама на сером с коричневым теле земли.

– Меня тебе не одурачить новым оружием и доспехами! Мне сказали, чего можно ждать от тебя.

Его смех прокатился по лесу, резкий и искаженный густым, вязким воздухом. Исковерканные деревья, словно расколотые зеркала, отражали фрагменты бесформенных образов.

Воин Заката налетел на Саламандру с серией коротких рубящих ударов, но тот отбил все, не сходя с места, и стремительно контратаковал. Его клинок превратился в сверкающую молнию, и теперь Воину Заката пришлось отбивать все направленные на него удары.

Они бросались друг на друга, наносили удары, делали обманные выпады и движения. Саламандра переместился вправо, замахнувшись мечом по пологой дуге, и, когда меч дошел до высшей точки траектории и начал опускаться. Воин Заката сдвинулся, чтобы отразить атаку. Но в последний момент Саламандра метнулся в другую сторону и ударил Воина Заката коленом по бедру, прямо под нижний край ребристого панциря.

Нога Саламандры мелькнула в воздухе, и Воин Заката получил удар в подбородок. Он пошатнулся, уже предчувствуя неминуемый смертоносный удар, нацеленный в незащищенную шею. Он знал, что за этим последует, он явственно услышал тихий посвист клинка, готового снести ему голову. Он качнулся, оставшись на месте, поднял левую руку и почти безучастно дождался, пока меч Саламандры не ударит по перчатке из шкуры Маккона. Не причинив ни малейшего вреда, лезвие соскользнуло по сверкающим чешуйкам.

Он заглянул в застывшие глубины глаз Саламандры и только теперь увидел первый проблеск эмоций, давно неведомых этому человеку. Лишь мгновение трепетал этот едва теплящийся огонек. Потом он исчез, вытесненный ровным блеском черных зрачков.

– Если хочешь чародейства, – прошипел Саламандра, – будет тебе чародейство.

Промелькнул алый вихрь, и Саламандра исчез. На его месте стоял его тезка, тускло-красный гигантский ящер с трепещущим раздвоенным языком, который высовывался из безгубого рта на клинообразной голове.

Раскрыв пасть, ящер с шипением прыгнул на Воина Заката, попытавшись вцепиться ему в лицо. С его зубов капал темный яд. Но Воин Заката нанес боковой удар, и Ака-и-цуши легко рассек ящеру брюхо, словно оно было из рисовой бумаги. Его обдало теплым облаком зловония.

Ящер бесследно исчез.

– Ты разделался с моим слугой, – сказал Саламандра, возвращаясь на прежнее место в окружении алого и ониксового света. – Но все-таки я тебя задержал, и скоро здесь будет Маккон.

Воин Заката ударил вниз, поперек, наискось, пробивая защиту Саламандры.

– Последний Маккон мертв.

И снова в глазах Саламандры блеснул тот же чуждый огонек.

– Не верю. Ты не мог его убить.

– Это тот, что с прозрачными когтями? Я его убил. Он остался лежать там, в лесу. Еще одна пожива для стервятников.

– Выходит, я тебя недооценил?

Пока они говорили. Саламандра извлек из складок развевающейся одежды черный металлический веер с кисточками на конце. На его рукояти Воин Заката увидел заостренный дзитте и настроился на решительный поединок, поскольку память Ронина ему подсказала, что никто во Фригольде не мог устоять против Саламандры, когда он решал воспользоваться гунсеном. В давние времена учеников бросало в дрожь при одном только виде этого оружия, потому что все знали, что Саламандра раскрывал его лишь в тех случаях, когда хотел убить.

Раскрытый гунсен трепетал в душном воздухе, словно крылья смертельно ядовитого насекомого. В неверном свете черный металл казался матовым, а заостренный дзитте представлял постоянную угрозу даже в качестве оружия обороны.

Воин Заката атаковал коротким мечом, нанося удар снизу, от бедра, а гунсен продолжал выписывать в воздухе узоры, которые редко кому удавалось увидеть. Дзитте зацепился за его меч рядом с узкой гардой. Саламандра провернул кисть, а другой рукой сделал стремительное, неуловимое движение.

За мгновение до этого Воин Заката успел разглядеть проблеск бледного света на одном из заостренных кончиков. Он пригнулся. Расстояние между ними работало сейчас и за, и против него. У него не было времени на то, чтобы уйти от удара, но и оружие противника не могло набрать нужной скорости.

Сюрикен в форме звезды вонзился в его панцирь, в сочленение между правым плечом и рукой. В то же мгновение Саламандра вывернул, гунсен и выдернул у Воина Заката короткий меч. Гунсен мелькнул, устремившись вверх, врезался в высокий шлем и сорвал забрало, хотя Воин Заката и успел ударить по гунсену перчаткой и даже погнул одну из его металлических пластин. Он заглянул в ониксовые глаза и увидел наконец всплеск эмоций на жирном лице, ибо перед Саламандрой предстал не Ронин, а какой-то другой, незнакомый ему человек с внушающим ужас лицом – человек, в горящих глазах которого Саламандра увидел то, чего и представить себе не мог: свою смерть.

Он отпрянул, как ужаленный, и призвал своего хозяина. Он молил о спасении. Но кошмар преследовал его. Воин Заката нанес страшный удар ногой, разбив обсидиановый доспех Саламандры.

– Почему он мне ничего не сказал? – заскулил Саламандра.

– Обманщик сам был обманут. – Воин Заката нанес удар ребром ладони.

– Кто ты?

– Тот, кто пришел, чтобы убить тебя.

– Скажи!

– Я друг Боннедюка Последнего. Это все, что тебе нужно знать. Время все же настигло тебя, холод тебя побери! Они настигли тебя – все, кого ты убил, кого уничтожили под твоими проклятыми знаменами, за твое «священное» дело.