Дайте шанс! Трилогия

— А если он все-таки захочет поступать в военное училище?! Что тогда?!

— Тогда ТЫ поедешь в Крым. Я лично позвоню Скориковым и договорюсь еще до того, как он подумает или не подумает позвать тебя с собой. Я не дам ему другого выбора.

— Нет, мама, нет, нет и еще раз нет! У Скорикова и тут появился бзик. Он собирается на все лето отправляться в Темную зону и там пробыть до осени. И уже оттуда хочет отправиться в училище.

— Да что ж ты будешь делать… — всплеснула руками мачеха.

— И я о том же! — взвизгнула Илона. — Мы не проведем с ним лето. Дальше он всю осень и половины зимы проведет в Тобольске и явится сюда только на Новый год! Мы не будем видеться полгода!

— А если осенью ты поедешь навестить его в Тобольск? — наконец включается в разговор Амалия.

— Ты дура, что ли?! — обрушивается на нее Илона. — В Тобольск постоянно ветром заносит облака со скверной! Я хочу быть молодой и красивой, а не превратиться в старуху в тридцать!

Ох ё-мое, ну и вкусные же пирожные подала Матрена. Я уже съел три. Больше не лезет, а очень хочется еще. Тут и чая больше половины кружки осталось.

С тяжестью выдыхаю и тянусь за четвертым пирожным.

— Мне кажется тебе сейчас лучше отпустить ситуацию. Пусть все идет своим чередом. Лицей, это даже не старт. Это начало становления твоего будущего мужа. Он стоит перед выбором. Выбирает дорогу, по которой пойдет в будущее. Пусть выбирает. Как только он сделает выбор, это станет его стартом…

— Что выбирает?! Что он вообще может выбрать?! Какой из него военный?! Я еще понимаю нашего Олега! — показывает Илона в сторону флигеля дяди. — Окончив военное училище, он будет воевать на Иглах на благо нашего клана! Охраной Игл должен заниматься человек, получивший военное образование! А Скорикову оно зачем? Скориковы торговцы!

— Ну, знаешь ли… Здесь в России всем нужны хорошие и сильные военные. Любому роду или клану. Страна совершенно непредсказуемая. Это сейчас царит относительное спокойствие. Но в любой момент может произойти что угодно. Взять ту же ситуацию между Тарасовым и Збруевым. Один другого чуть не убил. А если бы убил? Началась резня! А что бы в этом случае сделала власть? Да ничего! Власть выступала бы в качестве посредника и уговаривала стороны прекратить войну. На этом все! Поэтому Скориковы поступают правильно. Они думают о будущем. Перспективных детей рода отправляют получать военное образование. Потом отправляют на службу к императору. Ты сама знаешь, Скориковы сидят и в полиции, и в регулярных войсках, и в чиновниках казначейства. Чтобы, если что-то случиться, отбиваться уже не только своими силами, а использовать в своих интересах ресурсы Империи!

— Мама, ну какой из него военный?! У него на лбу написано — торгаш! Он же даже ругаться не умеет! У него одно на уме — со всеми быть хорошим, со всеми дружить! Чтобы можно было подойти к любому и предложить какую-нибудь сделку!

Софья Дмитриевна прикладывает руки к груди, лицо делается умилительным.

— Очень хорошее качество. Я тебе давно говорила — Скориков молодец.

— Что молодец?! Завтра мы попрощаемся, и Скориков сбежит от меня на полгода! А потом явится на Новый год и разорвет помолвку только лишь потому, что в Тобольске нашел другую!

— Я тебя умоляю. Ну кого он там найдет?

Ну и пирожные, ну и в вкуснотища. Ем-ем, уже некуда, вот совсем не лезет, а все равно хочется. Добавили, что ли, туда чего. Как назло, проклятый чай не заканчивается. Уже пятое пирожное съел, а его в кружке треть осталось.

Решаюсь на шестое пирожное. Даю себе зарок, что это будет последним. Тянусь и застываю. Все вдруг оборачиваются ко мне.

— Это было давно и совершенно другая история. Не стоит об этом вспоминать, — заключает Софья Дмитриевна и за столом воцаряется тишина. Сестры и мачеха вспоминают об обеде и утыкаются в свои тарелки.

Тьфу ты… Весь настрой сбили. Теперь уже и пирожного не хочется. Залпом допиваю чай и встаю из-за стола.

— Спасибо, пирожные тоже были очень вкусными, — обращаюсь к поварихе, вынырнувший из кухни с каким-то салатом и переключаюсь на Илону: — если у вас со Скориковым любовь, разлука только усилит чувства. А если нет ничего, то и нет смысла за него выходить.

Софья Дмитриевна бросает на меня короткий взгляд, в котором читается претензия — твое мнение нас волнует меньше всего. Илона подкатывает глаза. У Амалии на лице кисляк. Ей вообще неинтересен начатый за столом разговор.

Я же подаюсь на выход и сам себе даю слова больше со своими советами не вмешиваться. Между Андреем и Илоной все куда хуже, чем казалось на первый взгляд. Она его органически не переваривает. Равно как и Софья Дмитриевна. Обе скорее его терпят. Тут, как говорится, когда-то порванное не пришить. Нечего и пытаться.

Конечно же я понял, о чем шла речь за столом в конце. Эту историю Андрей знал с детства. Отец был обручен с мачехой. Скоро должна была состояться свадьба. Он только окончил Тобольское училище и собирался отправиться домой. Покупая билет на поезд, в вокзальной кассе он случайно познакомился с матерью Андрея.

А дальше начался ужас. Ужас для невесты, ее семьи и семьи отца. Вместо возвращения домой и женитьбы на невесте, отец отправляется с Марией в Москву, потом едет с ней путешествовать в Европу. Естественно, он рвет прежнюю связь, происходит конфликт с дедом.

Лишь через полгода, когда дед узнает, что отец несмотря ни на что все-таки женился на Марии и та ждет ребенка, он в итоге сдается и зовет домой.

Илона боится повторения подобного сценария. Поэтому-то и впадает в истерики. Случись такое, она вполне может оказаться без жениха. Без жениха подобающего уровня, конечно. Потому как все достойные к шестнадцати определяются с выбором, обручаются.

Усиленная тренировка с наставником, через не могу душ, обед до отвала — я еле держусь на ногах. Заставляю себя пройти в гардеробную и повесить одежду на вешалку, а не бросить все на диван.

В трусах и майке отправляюсь в кровать. Падаю в нее. Укрываюсь.

Бла-го-дать.

Какое же счастье от души наесться, а потом лечь в мягкую белоснежную постель, закрыть глаза и в блаженстве предаться сну. Проблемы, трудности — есть, конечно. Они никуда не делись и вряд ли денутся, пока сам их не разрешу. Но это будет потом. А сейчас я ловлю кайф от того, что есть и предаюсь нереальному наслаждению.

Глаза смыкаются, сон медленно окутывает меня, унося в забытье.

И…

Громкий стук. Дверь открывается и бьется о стену. Раздается громкое:

— Ты что, обиделся? Ну и смысл обращать на них внимания?

Амалия… Это Амалия.

Блин.

Дверь громко захлопывается. Стук каблуков по комнате, сестра плюхается на край кровати и мне приходится открыть глаза.

— Ничего я не обиделся. Это прошлое. Далекое прошлое. Оно было и прошло. Я живу настоящим.

— Ты вот сказал, что если нет любви, то нечего жениться. А у тебя с Волгиной любовь?