Дайте шанс! Трилогия

– Ваш лейтенант сказал, доты уже неделю восстанавливают, – начала рассказывать Эмили, – мы меняем тех, кто охранял рабочих все это время. Когда скверна вернется, доты должны будут работать в автономном режиме. Раз в месяц им только будут пополнять боекомплекты. Они станут защитой крепости от большой волны тварей.

Самым главным вооружением дотов были две низкие башни вверху холма, укрытые толстым слоем бетона. Они походили на тарелки. В узких щелях прятались стволы пушек.

Ниже них шел ряд с отдельными бойницами. В них пока отсутствовали орудия. Других огневых точек и вооружения я не заметил.

Вход к дотам располагался у основания холма как раз с нашей стороны. Мощная бетонная дверь была открыта. Из нее выходили и входили рабочие.

– Складываем в кучу ящики с патронами, оружие, броники. Все на разгрузку машин, – вернувшись из палатки, озадачил нас лейтенант.

– Я думал мы едем защищать гражданских, – удивленно выпалил Санька.

– Думать тебе по уставу не положено. Твое дело слушать и выполнять приказы. А теперь снял все что я сказал и бегом на разгрузку!

***

Часа три у нас ушло, пока выгрузили с тягачей комплектующие для посеребренных мачт, снаряды для пушек, крупнокалиберные пулеметы для бойниц 2 яруса.

Мы думали на этом все, потому как к этому времени на погрузку в БМП пошли бойцы, дежурившие до нас и часть гражданских, но нет, лейтенант скомандовал заносить снаряды внутрь и спускать на нижний ярус, где размещался склад боеприпасов. Внутри дотов был лифт, но он не работал. Так что пришлось таскать вручную.

Стоило закончить и нас направили на тяжеленные крупнокалиберные пулеметы, которые разве что вчетвером поднять можно. Их мы заносили внутрь дотов и ставили около бойниц. Рабочие потом должны были сами их установить, а инженеры подключить к автоматической системе.

Пока носились с тяжестями, я примерно изучил внутренности дотов. На верхнем ярусе располагались две башни и помещения для управления пушками под ними. На втором основным ярусе в узком проходе, опоясывающем холм, шли бойницы. Внутри этого круга находились помещения для проживания личного состава, где подметать, мыть и убираться заставили девчонок. Ниже был склад с боеприпасами.

Не знаю, сколько продлилась бы работа, если бы в последний час к нам не зачастили наведываться лейтенант с капитаном и лично руководить переносом тяжестей. К обеду мы вконец вымотались, зато со всем справились. Проверив работу, лейтенант скомандовал отправляться на выход и снова вооружаться.

На улице за это время тоже случились изменения. Рабочие установили большую часть посеребренных мачт, почти взяв ими холм с дотами по кругу, и поставили две мачты на макушках дотов.

Погода ухудшилась. Без того серое небо стало еще темнее. В преддверии скорого дождя дул прохладный ветер.

К нашему появлению девушки тоже закончили работу и теперь сидели на наших ящиках с патронами.

– Последние часа два не пойму, что происходит, – обеспокоенно начала рассказывать Эмили, когда мы к ней подошли с Романом, – капитан сам не свой, бегает, всех торопит, на всех орет. Хотели у него спросить, что случилось, он на нас рявкнул и ушел. А вам лейтенант ничего не рассказывал, что случилось?

– Ага, рассказывал, – усмехнулся Рома, – все время быстрее да быстрее. Еще долба**ами несколько раз обозвал.

Я надел броник и начал его застегивать.

– В чем это ты выпачкался?

Эмили коснулась привязанного на петлице кармана медальона.

– Да это же скверна!

Черная въедливая масса в момент испачкала ее пальцы, а излишки принялись испаряться, отрываясь крошечными хлопьями, похожими на снежинки.

Я смотрел на нее и не верилось.

Дождался… Все-таки дождался.

***

Катерина уже четверть часа следила за трудами своего престарелого отца, в надежде, что он освободится и уделит ей время, но Алексей Михайлович не освобождался. Закончив стучать сухими пальцами по клавиатуре ноутбука, он разложил на столе чертежи и принялся за их изучение.

– Я не пойму, мы объединяемся с Вагаевыми или нет? – отчаявшись ждать, спросила она.

– Пока объединяемся, – расплывчато ответил отец, продолжая рассматривать чертеж.

– Все как-то непонятно затянулось… А когда назначено торжество? Когда мы обменяемся клятвами?

Наконец отец бросает на дочь внимательный взгляд.

– Ты была категорической противницей брака с Вагаевым. А теперь откуда взялся интерес? Не хочешь ли ты сказать, что свихнувшийся Андрей своей выходкой произвел на тебя впечатление?

– Ну не знаю…

– И с каких пор ты перестала здраво смотреть на вещи?

– А я как раз и смотрю здраво. Мы говорили с Андреем до того, как все случилось. Заметь, впервые! – особо подчеркнула Катерина. – После этого я своими глазами видела все, что случилось в зале. Это все чушь, что он свихнулся. Его как будто подменили. Тот Андрей и этот – два совершенно разных человека.

– Вы с ним почти не общались. Ты не можешь объективно сказать, каким он был и каким стал. Кстати, я спросил у Виктора по поводу сына. Он что-то ответил невразумительное. Я так ничего не понял. Зато вчера мне рассказал о нем Лев Георгиевич. Старый Вагай совсем из ума выжил. Сослал его на год в обычные рядовые в крепость «Передовая». Это около Тобольска. Кстати, там считается самое опасное место. Крепость стоит прямо в зоне Тьмы, – со смехом поведал Алексей Михайлович.

– Что за чушь? Андрей поступил в Московский Императорский Университет. Осенью он должен приступить к занятиям. Ты же сам мне об этом рассказывал.

Отец развел руками.

– И потом, я не понимаю, – продолжила Катерина, – если мы вступаем в клан Вагаевых, зачем ты продолжаешь контакты с Тарасовыми?

– Милая дочь, а вот это уже не твоего ума дело.

– Что значит не мое? Ты сам меня отдаешь замуж за Вагаева и тут же начинаешь за их спиной крутить игры с Тарасовыми. Или я уже не выхожу замуж за Андрея? Я ничего не понимаю.

Алексей Михайлович закатывает глаза и раздраженно выдыхает.

– А тебе нечего понимать. Ты красивая девушка с хорошей родословной. Ты выйдешь замуж за того, на кого укажу я. Сейчас нам выгоден Вагаев. Завтра могут измениться приоритеты. В данный момент о чем-то говорить рано. К счастью, тебе нет необходимости выходить замуж именно сейчас. Пока у нас есть время.

Подобная постановка вопроса всегда задевала Екатерину. И невероятно злила. Вот и теперь она моментально взвинчивается:

– Ты говоришь, как будто я не твоя дочь, а какая-то разменная монета. То я выхожу замуж за Вагаева. То должна быть полюбезней с Тарасовым…

– Ты девушка. Твое дело выйти замуж, стать примерной супругой и рожать детей. Остальное тебя не должно волновать. Мое дело заниматься родом Волгиных, – отец указал пальцем себе в грудь. – Я думаю за всех вас. За весь наш род.