Даже не мечтай

Словно гора свалилась у него с плеч. Скотт шумно выдохнул и расслабился. Заметив это, Элли едва заметно улыбнулась.

— Конечно, я ничего не обещаю. Но я попытаюсь.

— Ты не пожалеешь об этом, — торжественно поклялся Скотт. А потом подхватил ее на руки и крепко прижал к груди, чувствуя, как часто-часто стучит ее сердце. — Вот увидишь, у нас все получится.

— Без твоей помощи не получится. — Слегка отодвинувшись, Элли заглянула ему в глаза. — Дело ведь не только в твоей настоящей фамилии, понимаешь? Я часто думала об этом… особенно после того, как стало ясно, что никакого судебного разбирательства не будет и все обвинения против нас сняты. Мне кажется, я могу смириться с тем, что твой отец — Джон Лерош. Ты прав — это то, что ты не в силах изменить. И это действительно не ты, а твой отец старался смешать нас с грязью. Ты же, наоборот… Знаешь, мне даже страшно иногда, потому что получается, что я тебя совсем не знаю. Все эти три недели, что мы были вместе, ты почти ничего не рассказывал о себе. А если я спрашивала, всякий раз уводил разговор в сторону.

Скотт покачал головой.

— Ну и как, по-твоему, я мог что-то тебе рассказать? — хмыкнул он. — Учитывая, что я из кожи вон лез, чтобы ты раньше времени не узнала, что я тоже Лерош.

— Я понимаю. Но теперь, когда главная твоя тайна уже выплыла наружу, выходит, тебе уже нечего скрывать. — Скотт увидел, как в глазах Элли вспыхнул огонек надежды. — Если бы я узнала тебя получше… если бы понимала, какой ты на самом деле, мне было бы легче тебе доверять.

Он наклонился к ней.

— Ты и так уже почти все обо мне знаешь… даже не представляю, о чем еще рассказывать.

— О себе. О твоих родных. Может, на первый взгляд это действительно звучит несколько странно, но как же иначе? Если мы с тобой хотим, чтобы наши отношения продолжались, мне придется смириться с тем, что Лероши — твои родственники, и принять их как нечто неизбежное.

— Не придется. Моя семья не имеет к нам никакого отношения, — буркнул Скотт. — Можешь считать, что их просто нет.

— Глупости, — сердито возразила Эллисон. Но тут в глазах у нее вспыхнуло сомнение. — Если, конечно, речь не идет о кратковременном романе.

— Не идет. И ты прекрасно это знаешь.

— Значит, о чем-то большем? — хмыкнула Эллисон. — О свадьбе, например.

Скотт почувствовал себя так, словно его ударили под дых. Он только молча хлопал глазами, пока не сообразил, что снова в состоянии дышать.

— Ты же сама всегда говорила, — осторожно начал он, — что даже думать не желаешь ни о чем таком… ну, о семье, о детях?

— Значит, тоже обманывала тебя. И себя заодно. — На губах у Элли появилась слабая улыбка. Взгляд ее метнулся в сторону. — Помнишь, когда ты в первый раз заговорил со мной, что нужно, мол, иметь мужество, чтобы снова рискнуть полюбить… так вот, я много думала об этом. И поняла, что ужасно завидую Рори с Чансом. Хочу тоже иметь семью… хочу знать, что я кому-то нужна, и все такое.

«Семья. Долг. Желание разделить с кем-то жизнь…» Мысли у Скотта разбегались. Внезапно он почувствовал себя мышью, за которой захлопнулась дверь мышеловки. Он-то думал совсем о другом… главное — не торопить события, считал он. Длительные отношения с понравившейся ему женщиной — одно, а брак — совсем другое.

— Ну… ладно. Признаюсь, эта мысль довольно часто приходила мне в голову — с тех пор как я увидел тебя. Если мысль о том, чтобы выйти замуж за одного из Лерошей, не внушает тебе отвращения, обещаю подумать об этом. Только имей в виду, что в этом случае твоя фамилия будет Лоренс. К тому же я не поддерживаю отношений со своей семьей. Ну за исключением сестры и Хлои, разумеется.

— Вот и хорошо, — кивнула Эллисон. — Я тоже обещаю, что попробую побороть свою неприязнь к твоим родным — с твоей помощью, разумеется. Мне ведь так и так придется с ними познакомиться.

— Нет никакой нужды встречаться с ними, — нахохлился Скотт. — Тебе это не доставит ни малейшего удовольствия.

— Попробуем. Ведь они тоже часть твоей жизни.

— Нет. Ничего подобного. Они — часть моего прошлого. А ты — мое настоящее. И мое будущее.

— Стало быть, ты считаешь, что мы — я и твоя семья — будем по-прежнему существовать как бы в двух разных мирах? — Элли испытующе посмотрела на Скотта. — Ну как же тогда День благодарения? И Рождество? Разве ты хотя бы в такие дни не видишься с матерью?

— Ладно, согласен. То есть, если мы с тобой… — Слова застряли у него в горле, и Скотт только рукой махнул, надеясь, что Элли догадается, что он имеет в виду.

— Поженимся, — невозмутимо подсказала Эллисон.

— Ну да. Если мы решимся это сделать, тогда, конечно… хм… думаю, этого не избежать и тебе придется встретиться с моей матерью. Конечно, я время от времени бываю у нее, но тебе нет никакой нужды ездить к ней вместе со мной.

— Скотт, но это же глупо! Не можешь же ты прятать от меня собственную семью! Или меня — от них, какая разница? Мне кажется, ты просто боишься впустить меня в свою жизнь. Но если так, выходит, я не единственная, кому приходится сражаться с демонами в собственной душе. Я угадала?

— Дьявольщина! Ох уж эти женщины! Вечно вы все усложняете! — Скотт, вскочив с кресла, заметался по комнате. — И почему вам непременно надо заставить мужчину вывернуть душу наизнанку? Чтобы всласть покопаться в ней? И угораздило же меня влюбиться в единственную женщину на свете, которой до смерти хочется попробовать, какое оно на вкус — мое сердце! Слушай, хватит, а? Давай закончим на этом?

Эллисон внимательно посмотрела на него.

— Нет. Не хватит.

В комнате повисло гробовое молчание. Обоими овладело горькое чувство безнадежности. Итак, Элли хочет все или ничего. Но тех, кто беспечно пускает других в свою душу, жизнь обычно жестоко наказывает. Мысль о том, чтобы дать Эллисон уйти, была невыносима. Но другая — позволить ей подобраться к его душе — была еще хуже. Скотт чувствовал, что попросту не может этого допустить. Не может, и точка.

— Похоже, у нас и впрямь нет ни единого шанса, — хрипло проговорил он.

Лицо Элли превратилось в маску. Она закрыла глаза.

— Да. Наверное, ты прав. Ты мне не доверяешь. — Глаза Эллисон наполнились слезами. — Я бы попыталась, честное слово… если бы видела, что и ты тоже стараешься.

Встав, она решительно направилась к двери. Горькое чувство собственной беспомощности захлестнуло его.

— Эллисон, подожди… — Скотт судорожно глотнул. — Я просто… Ты сама не понимаешь, о чем просишь. Я не такой хороший, каким ты меня считаешь. Но это вовсе не значит, что я не люблю тебя, правда.

— Знаю. — Слезы, которые она старалась удержать, заструились у нее по щекам. — Но если ты не можешь разделить со мной свое прошлое, о каком общем будущем может идти речь?

У него не было ответа.

— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. — Она повернулась к двери.

— Эллисон! — в отчаянии крикнул Скотт. Но ответом ему был стук захлопнувшейся за ней двери.

Повернувшись к окну, Скотт в бессильной ярости сжал кулак и что было сил ударил им по металлической раме. Острая боль молнией пронизала его, ослепительной вспышкой отдавшись в мозгу. Рука бессильно повисла. В ужасе Скотт смотрел на нее, только сейчас сообразив, что скорее всего сломал кость. Рухнув на диван, он прижал руку к груди, качаясь взад-вперед, чтобы как-то унять нестерпимую боль. Проклятие, он сломал эту чертову руку! Большей глупости не придумаешь, особенно для писателя!

Но сейчас ему все было безразлично. Он практически уже закончил работу над книгой. А то, что еще осталось, можно сделать и одной рукой. Так что наплевать. Без Эллисон жизнь потеряла для него всякий интерес.

Ну почему… почему, черт побери, она не хочет принять его таким как есть?!

Глава 26

Он так и не позвонил. С того дня как она побывала в его бунгало прошла, кажется, уже целая вечность. Всякий раз, когда звонил телефон, сердце Элли подпрыгивало в ожидании. А потом, убедившись, что это не Скотт, она едва не плакала от злости и разочарования.