Даже Смерть знает мое имя 3

— Пусть мой вид не смущает ваши сердца. Я принял его, дабы быть ближе к вам! — громогласно проговорил я, заметив громкоговоритель, лежащий на стуле, обосновавшимся в углу балкона. Нет, пожалуй, и без него справлюсь. — Важно лишь содержание, а не форма!..

Люди вроде бы стали прислушиваться к моим словам, а я продолжал изрыгать философско-возвышенные умозаключения, стараясь выглядеть высшим существом, чья мудрость не знает границ. И народ начал проникаться моими речами, но всё же одних слов им будет мало. Нужны доказательства.

— Ведите арестантов! — громко выдал я и повелительно взмахнул рукой.

Тотчас возникло движение возле края площади, где в неё впадала узкая улочка. Толпа начала раздвигаться, пропуская скованных одной цепью бандитского вида мужиков, окружённых служивыми. Последних специально подобрали самых симпатичных для людских глаз: рослых, с открытыми, честными лицами и ясными глазами. Надо было показать народу, что, мол, вот какие удальцы и красавцы охраняют ваш покой.

Преступников же в противовес служивым взяли самых мерзких на вид: с волчьими ухмылками, грубыми, тупыми лицами и бегающими глазками, будто бы ищущими кого зарезать или что бы такое стибрить.

Толпа с брезгливостью смотрела на преступников, а те отпускали всякие непристойности и оскорбления.

— Убить их! Повесить этих выродков! — заорал кто-то из толпы. Ну, не совсем кто-то, а обученные этому люди княжны.

— Пусть бог смерти Абрат уничтожит их и докажет свою силу! — донёсся другой голос.

— Эти бандиты не заслуживают никакого снисхождения! — вторит третий голос, уже из совсем другой части толпы.

Народ одобрительно заворчал, услышав крики подсадных заводил.

— Если вы этого хотите, то так тому и быть! — возвестил я и тотчас добавил: — Преступники умрут, а их тела достанутся более достойным…

Горожане удивлённо уставились на меня и затихли в ожидании разъяснений.

По площади гулял лишь негромкий звон цепи, сковывающей преступников, которых практически подвели к деревянному помосту, сооружённому около стены ратуши. Он располагался по левую руку от меня буквально в паре метров от балкона.

— Я, будучи богом смерти, могу переносить души людей из одного тела в другое! — прогрохотал я, мельком глянув на бандитов, которых выстроили на помосте в одну линию. Толпа должна была хорошо видеть их. — Ежели на площади есть больные, увечные, старые или иные люди, что готовы перенести свои души в тела этих бандитов, то выходите на помост. Конечно же, после переноса души вас сразу же отпустят. Грехи этих бандитов не будут ложиться на вас. И отпустят вас с новыми документами. Вы будете носить те же имена, что и прежде, а также владеть тем же имуществом. В ваших документах лишь изменится фотокарточка и появится отметка о смене тела.

Народ начал неуверенно переглядываться, явно струхнув. Даже те, кто хотел бы поменять своё тело, побаивались выходить на помост. Всё-таки я предлагал им чистую фантастику, в которую сложно было поверить. Благо, я и этот момент предусмотрел.

— Я хочу, ваша божественность! — раздался надсадный хрип, вылетевший изо рта древнего старика, опирающегося на плечо одного из троицы своих внуков. Они всей большой семьёй стояли в толпе, недалеко от балкона.

Я повелительно указал пальцем на помост, и внуки повели к нему деда, а весь остальной народ начал вытягивать шеи, чтобы с любопытством посмотреть на человека, решившегося на перенос души.

Я с неудовольствием заметил, что некоторые горожане опять остались разочарованы. Дескать, что старику терять? И так вот-вот помрёт. Однако у меня и на них найдётся управа.

Пока же внуки под руки затащили старика на помост. Ноги уже плохо слушались его.

— Выбирай любое тело, смертный! — громко сказал я, махнув рукой на шеренгу преступников, пытающихся храбриться. Они скалили жёлтые зубы, гордо вскидывали головы и сверкали глазами.

А один чёрт даже посмел грязно сострить:

— Бери моё тело, старикан, у меня елда по самые колени. Гы-гы.

Некоторые бандиты поддержали его грубым смехом, а остальные смолчали.

Старик же с помощью внуков прошёл вдоль шеренги и ткнул кривым дрожащим пальцем в широкоплечего детину с толстыми руками и мощными ногами. Такой может без топора деревья валить. Ему хватит лишь своей собственной силы. Готов поспорить, что он способен выдернуть из земли какую-нибудь берёзку.

— Хрен тебе, дедан! — выхаркнул здоровяк, играя желваками, едва не протыкающими кожу. — Моё тело принадлежит лишь мне. И никто не посмеет…

Он захрипел на полуслове, когда вырвавшаяся из моей руки «стрела» ударила его в сердце. Она заставила прогнить плоть бандита, из-за чего тот сперва упал на колени, а потом грохнулся на грудь и надсадно захрипел.

Толпа слитно выдохнула, кто-то закричал. А затем народ снова выдохнул, узрев вторую мою «стрелу». Она вошла в спину старика, добравшись до его сердца. Дедок повис на руках своих внуков, но те были подготовлены к тому, что произойдёт, поэтому не отпустили тело. Они лишь лихорадочно покосились на деда, безвольно уронившего голову на впалую грудь.

Две души вылетели из тел чуть ли не одновременно. Душу здоровяка я ловить не стал, а вот дедка поймал с помощью «бумеранга», а затем отправил его душу в тело здоровяка, использовав «Переселение душ». Ну и следом я швырнул в тело бандита «Временное бессмертие». Последняя магоформа быстро принялась латать тело, которое, казалось, было мертво окончательно и бесповоротно.

Народ же подался к помосту, до рези в глазах глядя на тело бандита.

Над площадью воцарилась напряжённая тишина. Я чувствовал кожей лихорадочное возбуждение людей.

— Он открыл глаза! — внезапно выдохнул мужик, стоящий чуть ли не у самого помоста.

Дедок в теле здоровяка действительно распахнул зенки и под изумлённые восклицания людей сел на колени, удивлённо рассматривая свои руки. Потом он принялся ощупывать своё лицо, искажённое гримасой полного охренения. Всё-таки старик до конца не верил в то, что все выйдет тип-топ.

— Получилось! Получилось! — ликующе взревел дедок, кинувшись к своим внукам. — Иван, Козьма, это я — ваш дедушка Пётр Ильич!

Члены семьи принялись обнимать старика, а в толпе, конечно же, нашлись скептики, в чьи головы пришла мысль о том, что это просто спектакль.

— Дабы никто не сомневался в том, что я вселил в тело преступника душу этого старика, задайте ему какие-нибудь вопросы, ответы на которые знает только он! — повелел я людям. — Смелее! Не бойтесь!

Поначалу народ неуверенно переглядывался, а затем из середины толпы вылетел мужской голос:

— Пётр Ильич, а помнишь, как я яблоки у тебя из сада воровал? Сколько мне тады годков было?!