De Secreto / О Секрете
Шрифт:
Шпеер вспоминал: «Было уже за полночь, когда Гиммлер, которого никто не мог найти до сих пор, прибыл в резиденцию Геббельса. Прежде чем его кто-то стал расспрашивать, он стал подробно объяснять причины своего отсутствия». Затем он стал высмеивать заговорщиков, которые не смогли хорошо организовать переворот. Геббельс прервал его рассуждения и попросил Шпеера выйти.
Оставшись наедине, Гиммлер и Геббельс создали следственную комиссию, которая заседала в резиденции последнего. Затем к допросам заговорщиков, которые продолжались всю ночь с 20 на 21 июля, присоединился Кальтенбруннер.
Уничтожение компрометировавших его бумаг, а затем активное участие в следствии позволили Гиммлеру скрыть свои связи с заговорщиками. 3 августа в своем выступлении перед
После ареста командующего Резервной армией Фридриха Фромма как участника заговора 20 июля 1944 г. Гитлер назначил Гиммлера на освободившееся место. Эта армия состояла главным образом из пожилых, но продолжавших носить форму офицеров, раненых, но не комиссованных солдат и стажеров-новичков, ещё не принимавших участие в боевых действиях. В это же время Гиммлер при поддержке Бормана учредил «Фольксштурм» — организацию из добровольцев, которые должны были принять участие в боевых действиях на территории Германии. Им же был разработан план создания «Вервольф» — подпольных вооружённых частей, готовых действовать на оккупированных землях Германии.
На этой почве Гиммлер ещё более сблизился с Геббельсом, который с лета 1944 г. был назначен Гитлером ответственным за осуществление «тотальной воины». Биографы Гиммлера Роджер Мэнвелл и Генрих Френкель подчеркивали: «Высшее армейское командование находилось в опале, и эти двое — всю жизнь остававшийся сугубо гражданским человеком министр пропаганды и шеф тайной полиции, который никогда не командовал на поле боя даже взводом, — поделили между собой ответственность за будущие боевые действия. По свидетельству помощника Геббельса фон Овена, в ноябре Геббельс заявил: “Армия — Гиммлеру, а мне — гражданские аспекты войны! Вдвоём мы сумеем переломить ход кампании и добиться решающего перевеса!”».
К этому времени Геббельс уже перестал рассчитывать на поддержку Геринга, а начал систематическое наступление на него, не прекращая также атак на Риббентропа. В своих нападках на Геринга и Риббентропа Геббельс искал поддержки у Гиммлера. 7 марта 1945 г. Геббельс так описал беседу близкого к нему Альвенслебена с Гиммлером: «Они обсудили общее военное и политическое положение и при этом резко критиковали Геринга и Риббентропа. Гиммлер выразил пожелание как можно скорее ещё раз переговорить со мной. (Значит, такие разговоры уже велись ранее. — Ю.Е.) Я свяжусь с ним вечером, и мы договоримся о встрече у него в течение завтрашней среды. Я хочу ещё раз обсудить с ним не только военное положение, но и прежде всего кадровые вопросы политического и военного руководства рейха. Мне кажется, что пришло время внести ясность в проведение мероприятий во всех сферах. Нам нельзя больше терять слишком много времени».
На другой день, 8 марта встреча с Гиммлером состоялась, несмотря на болезнь рейхсфюрера СС. В тот же день Геббельс записал: «Гиммлер… перенёс тяжёлую ангину… Вид у него немного надломленный. Тем не менее мы можем весьма обстоятельно поговорить по всем актуальным вопросам. В целом Гиммлер держится очень хорошо. В двухчасовом разговоре с ним я могу констатировать, что в оценке общего положения наши взгляды полностью совпадают, так что мне нет надобности что-то добавлять к этому. Он в резких выражениях отзывается о Геринге и Риббентропе, которых считает повинными во всех ошибках в нашем общем руководстве войной, и здесь он абсолютно прав. Но и он не знает, как побудить фюрера расстаться с ними обоими и заменить их новыми, сильными
личностями. Я сообщаю ему о своём предпоследнем разговоре с фюрером, — разговоре, в котором обратил внимание фюрера на то, что, в частности, если Геринг останется, то это угрожает привести, если не привело, к государственному кризису. Гиммлер подробно расспрашивает, какое впечатление произвели эти слова на фюрера. Хотя они и произвели на фюрера сильное впечатление, он тем не менее пока ещё не сделал выводов».Поговорив о тяжёлом военном положении Германии, оба собеседника пришли к единому выводу: «Успешному военному руководству повсюду мешают Геринг и Риббентроп». Однако они не знали, что следует предпринять: «Ведь, в конце концов, нельзя же силой заставить фюрера расстаться с обоими».
Оба собеседника признавали безнадёжность военного положения Германии и искали выхода из него путём дипломатических маневров. Геббельс записал: «Гиммлер правильно обрисовывает ситуацию: разум подсказывает ему, что у нас мало шансов выиграть войну в военном отношении, но инстинкт говорит ему, что рано или поздно откроется политическая возможность, которую ещё можно будет употребить в нашу пользу. Гиммлер видит эту возможность больше на Западе, чем на Востоке. Он думает, что Англия образумится, в чём я несколько сомневаюсь. Гиммлер, как следует из его высказываний, полностью ориентируется на Запад; от Востока он вообще ничего не ожидает».
Создаётся впечатление, что в эти дни Геббельс доверял Гиммлеру. Подводя итог встречи, Геббельс писал: «Атмосфера в окружении Гиммлера очень милая, скромная и совершенно национал-социалистская. Она воздействует исключительно благоприятно. Можно только радоваться, что по крайней мере у Гиммлера ещё преобладает прежний национал-социалистский дух».
Геббельс видел то, что хотел видеть. По-иному оценивали «скромную», «милую» и «совершенно национал-социалистскую» атмосферу люди, наблюдавшие жизнь окружения Гиммлера изнутри. Так в письме, направленном Гиммлеру анонимным корреспондентом 14 января 1944 г., говорилось о взяточничестве, мошенничестве и грабежах, в которых были замешаны многие высокопоставленные руководители СС. Автор письма назвал по именам около десятка высших офицеров СС, которые вели роскошный образ жизни.
Кроме того, Геббельс, так высоко оценивавший свой ум и свою проницательность, не догадывался, что «скромный» «верный Хайни» уже давно плёл интригу с целью захвата власти. На определённом этапе рейхсфюрер СС искал поддержки у Риббентропа. В своих комментариях к мемуарам Риббентропа его вдова писала: «До окончательного разрыва моего мужа с Гиммлером дело дошло зимой 1941/42 г., когда рейхсфюрер СС попытался в длительной беседе привлечь его к созданию клики в собственных интересах. При этом возникла ситуация, которая дала моему мужу повод бросить реплику: «Гиммлер, я этого никогда не сделаю, я останусь лояльным фюреру!».
Гиммлер умело скрыл от Геббельса и своё подлинное отношение к Герингу. В конце апреля, когда Гитлер ещё был жив, Гиммлер рассказал Альберту Шпееру про Геринга: «Мы давно с ним договорились, что я буду у него премьер-министром. Даже без Гитлера, я сделаю его (Геринга) главой государства… Естественно, принимать решения буду я». Поддерживая выпады Геббельса в адрес Геринга, Гиммлер в то же время старался показать своему собеседнику невозможность осуществить перемены в руководстве страны, так как против этого выступает Гитлер, а к силе прибегать против воли Гитлера для Гиммлера немыслимо.
Скрыл Гиммлер и то, что его готовность начать переговоры о мире с Западом, давно привели к установлению соответствующих контактов с английской и американской разведкой. «Проницательный» Геббельс высмеивал в своём дневнике появившиеся в западной печати сообщения о том, что Гиммлер ведёт мирные переговоры с западными державами. 17 марта Геббельс писал: «Просто смешно, что в подобных сообщениях гарантом мира со стороны Германии вместо фюрера называют Гиммлера. Утверждается, что могущественная германская клика предложила голову фюрера в качестве залога. В этом, конечно, нет ни слова правды».