Дебаты под Martini

Ей-богу, грех не написать речь для инаугурации такого славного парня.

ДЖОНС [11] ОБЕЩАЕТ, ЧТО ВСЕ БУДЕТ БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ…

…ОДНАКО ВЕСЬМА ВЕРОЯТНО ПОВЫШЕНИЕ НАЛОГОВ.

Так на чем мы остановились? Ах да, название… Что Карп ждет не дождется…

В какой-то момент я впал в отчаянье. Мое воображение иссякло, и я тупо пялился в пространство, свирепо вытаращив глаза. Я не замечал детей, хотя обычно это происходит, лишь когда они напоминают, что теперь «твоя и мамина» очередь чистить хомяку клетку. (Обычно это самое яркое событие на неделе.) Теперь так и буду сидеть как истукан в кругу веселящихся домочадцев, что-то бормоча себе под нос, совсем как один из психов в фильме «Пролетая над гнездом кукушки». (Читай: психушки.)

11

Вероятно, имеется в виду бюллетень биржевых котировок Доу-Джонса

– А что если… – буду лепетать я, хватаясь за очередной нелепый каламбур. Как-то вечером миссис Пол приготовила рыбные биточки. Завидев их, я тут же жалобно пробормотал: «Где же вы, киты?» Дело в том, что в одном из рассказов идет речь о… ладно, это уже не принципиально. Люси стала подозрительно ласково со мной разговаривать. Плохая примета: значит, пытается скрыть раздражение. Быть замужем за писателем, похоже, совсем не сахар.

Мой пес Дак, почуяв запашок неудачи, исходивший от моей персоны, даже не подходит к факсу, хотя его любимая игра – выдирать штепсель из розетки. Эту изощренную забаву он устраивает себе дважды в неделю, а потом с удовольствием слушает, как я распекаю по телефону своих корреспондентов – за то, что их факс ни черта не работает.

И вот однажды, погрузившись в полную безысходность, я вспомнил про свой первый рассказ, опубликованный в «Нью-Йоркере». Это был знаменательный для меня день, день дебюта.

Речь в нем шла о том, как Клинтон и Буш помаленьку надираются во время предвыборных дебатов. Назывался он так: «Дебаты под мартини». И в какой-то миг меня вдруг осенило: это же то, что мне нужно!

Знаю, знаю, глупо устраивать шум из-за такой ерунды. Однако на этот раз Карп оторвался от томика Достоевского и задумчиво произнес: «Гм. Пожалуй». Люси облегченно вздохнула, порадовавшись, что у нее на руках, как прежде, двое детей, а не трое. Даки снова веселится напропалую, лишая меня контакта с внешним миром.

В названии этом, разумеется, нет ничего примечательного. Разве что «мартини», некоторые (а вдруг повезет?) могут подумать, что это сборник рецептов алкогольных напитков. Но зато, выбрав именно это название, я смогу отдать посильную дань уважения журналу «Ныо-Йоркер», которому обязан чрезвычайно многим. Я благодарен его сотрудникам, и в первую очередь главному редактору Тине Браун, баловавшей меня гораздо большим вниманием и добротой, чем я заслуживал, это тронуло меня до глубины души. «Нью-Йоркер» и сейчас остается образцом высокого профессионализма и добросовестности (чего стоит одна проверка реалий). Мне посчастливилось работать с уникальными редакторами. Рик Хартсберг, Чип Макгрэт, Дебора Гаррисон, Дэвид Кун, Крис Кнутсен, Генри Файндер, Сьюзан Меркандетти и Хал Эспен. Звездная команда, точнее не назовешь.

Отдельное спасибо Гарри Эвансу, рискнувшему издать мою очередную книгу, и соответственно – Бинки Урбану, заставившему Гарри раскошелиться.

Я сердечно благодарен (о, господи, свершилось! Вот она, заветная речь в духе «я хочу поблагодарить всех членов Академии») всем редакторам, которых я донимаю уже двадцать лет, за искренность и неиссякаемый энтузиазм. Клею Фелкеру я обязан первой своей публикацией, распахнувшей передо мной двери других журналов. Фелкер из породы тех редакторов, которые будят вдохновение и щедро дарят грандиозные находки и которых потом с благодарностью вспоминаешь всю жизнь. Судьба подарила мне возможность (это не «высокий штиль», а констатация факта) сотрудничать – учась у них мастерству – с теми, кто сделал «Эсквайр» легендарным журналом. Вот эти славные имена: Байрон Добелл, Дон Эриксон, Раст Хиллз и Гордон Лиш.

Разнокалиберные мелочи, собранные в этой книжке, уже печатались в ряде журналов и газет, в том числе в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал», «Регардис», «Эсквайр», «Форбс-ИФГ», «Конденасттревелер», «Вог», «Аллюр», «Американ хелс» и «Аркичектрел дайджест». Но кое-какие вещицы публикуются впервые. На этом настоял Карп. Теперь уж его никто не заставит тиснуть на обложке очень солидное и очень заезженное слово «избранное».

Было бы верхом неблагодарности и неприличия не отдать должное моему боссу в «Форбс-ИФГ», дорогой редакции, ставшей мне родным работным домом, теплом и уютом которого я наслаждаюсь уже более пяти лет. Спасибо тебе, Боб Форбс, за памятные даты и события, за поддержку и дружбу и, наконец (в смысле – особо), за упоительные часы, проведенные над «Горцем». Боссам не положено быть такими добрыми, а рабочему времени – таким веселым. Огромное спасибо и его братьям Стиву, Тиму и Кипу, которые тоже мне помогали и всячески меня поддерживали.

Упомяну и Джеффри Нормана, давнего моего коллегу и приятеля, еще со времен нашей службы в «Эсквайре». Теперь он старший редактор в ИФГ. Мы с Джеффом порой устраиваем «летучки» по три-четыре раза на дню, и всякий раз я ухожу из его кабинета преображенный, обогатившись еще одной каплей мудрости и целой канистрой спокойствия. Долгие годы Джефф оказывался моей первой жертвой, именно его я изводил чтением почти всех собранных под этой обложкой опусов. Мне нечем отплатить этому великомученику за его подвижничество. Я могу лишь сказать: «Ладно, бери еще две недели отпуска и поезжай в свою Новую Зеландию».

Книгу я посвящаю маме и папе. Вообще-то я собирался посвятить им первую же свою книгу, но пока я ее писал, погиб Джон Леннон, и я, естественно, посвятил ее Джону. Вторую я тоже хотел посвятить им, но тут меня угораздило жениться, и я посвятил ее Люси. На третьей заболел мой друг Реджи Ступс, и я пообещал, что обязательно посвящу ее ему. Мало-помалу подоспела четвертая, но они как раз тогда со мной не разговаривали – в приличных семьях такое случается, даже в очень приличных. Довести ее до публикации мне тогда здорово помог мой друг Джон Тирни, и я был просто обязан посвятить ее ему. Потом мы с Джеймсом Макгиром написали пьесу об Эдмунде Кэмпионе [12] , а ее взяли и напечатали. Я сразу вспомнил о своем должке, но тут в Сальвадоре отправили на тот свет семерых пастырей-иезуитов. И я, разумеется, почтил посвящением их.

12

Кэмпион Эдмунд (1540-1581)– английский великомученик, иезуит. Будучи англиканским священником, в 1571 г. перешел в католическую веру. Был арестован за распространение антиангликанского памфлета, приговорен к пыткам и повешенью после своего отказа отречься от католичества. В 1886 г. – канонизирован

На этот раз никаких «но». Книга будет посвящена родителям, в знак благодарности и любви, только им. Даже если до ее выхода кто-нибудь (не важно кто) получит пулю в лоб или заболеет раком. Да, только маме и папе. Ведь это они смеялись над моими первыми сатирическими шедеврами.

Вашингтон, Ди Си

15 мая 1996 г.

P.S. Часа через три после того, как я отправил книгу в издательство, скончался мой близкий друг, Ричард М. Кларман. Мои родители так долго дожидались моей признательности, что я ни за что не отступлю от своего решения. Если бы не этот обет, книга эта была бы посвящена Дику и его жене Ширли, которые стали мне вторыми родителями.

Аперитивы

Гостеприимный ад

С тех пор как семейка наша обретается в Вашингтоне, где летом – сплошная маета и духота, мы с женой, схватив в охапку детей и пса, уезжаем на это время поближе к прохладе, в Мэн [13] . За это бегство мы вынуждены расплачиваться: а) тем, что нас дразнят ярыми республиканцами, б) тем, что все разом вдруг решают нас навестить. В этом сезоне чудовищная жара спровоцировала бум визитеров, как старых друзей, так и новых, и я уже успел постичь одну непреложную истину: самые прекрасные слова в английском языке – «старик, ты похудел», а самые ужасные – мы сможем погостить всего недельку".

13

Мэн – штат на крайнем северо-востоке страны, после Гражданской войны (1861-1865 гг.) традиционно считается оплотом Республиканской партии

Заранее прошу прощения за неточности и корявые фразы. Доводить их до кондиции абсолютно некогда, сейчас я должен мчаться в Бангор, в аэропорт, чтобы через час подобрать новоприбывших, а по пути мне нужно заскочить в прачечную, запихнуть в автомат двадцать фунтов грязных простыней и наволочек только что отбывших. Люси, жена моя, заберет их потом, только она сейчас уже в Эллуорте, закупает не содержащие аллергенов грубые корма, которыми питаются новые гости. Какая жалость. Потому что у меня уже совсем готовы записки для справочника «Гости Северно-Восточных районов Америки, их виды и повадки».