Дебютант-киднеппер

За хозяйским столом, на высоких креслах с резными подлокотниками, сидели сам ярл Рагнар Серый Плащ и его жена — Ингрид, высокая, худощавая, прямая как палка женщина, в богато украшенных затейливой вышивкой хангерке на бретелях и нижней рубахе. Меж фибул красовались подвески из драгоценных каменьев, головной плат тоже изобиловал украшениями. Лицо хозяйки Борг-фьорда оставляло странное впечатление: с одной стороны, мне казалось, что ей нет и тридцати, настолько молодым оно смотрелось. С другой стороны, в чертах явственно отражалась непреклонная властность.

А вот сам Рагнар совершенно не смотрелся суровым и грозным правителем — эдакий седовласый, немного грузноватый, но еще крепкий, добрый старикан. Даже не старикан — он не выглядел и на шестьдесят! Добродушный, говорливый, приветливый. Радушный хозяин — в который раз он обращался к стоящему за его спиной орку средних лет, которого я мысленно прозвал «метрдотелем» и живо интересовался: всего ли хватает его гостям? Несколько раз рекомендовал попробовать то или иное блюдо, объявляя, что к его готовке приложила руку сама хозяйка, шутливо советовал не налегать на брагу, но если кто не удержится — а кто ж может устоять перед такой прекрасной брагой, кстати, жёнушка моя ставила -те, конечно же, могут оставаться в его доме, покуда не проспятся!

Сейчас он продолжал расспрашивать сидящего по правую руку от него Сигмунда, уже развесившего уши и расплывшегося от оказанного гостеприимства.

— Вот это я понимаю! Слышали парни? — живо обернулся ярл к стоящим еще глубже за его креслом хирдманам, суровым мужикам, пусть без шлемов и кольчуг, но с короткими копьями и мечами на поясах. Мужики, не отсвечивая, бдительно следили за обстановкой. — Вот это дело! Дождался, пока люди порубят друг друга в капусту и забрал себе всё! Молодец!

Добрый хлопок по плечу чуть не сбросил Сигмунда с простой табуретки — силен дедушка!

— С этой битвы, мой ярл, мы и взяли ту кирасу, про которую я говорил, что как увидел, так сразу понял — это подарок для тебя!

Бронзовая кираса, с золотыми пряжками на ремнях, присовокупленная к другим дарам лежала перед ярловым столом. Кстати, я-то отлично помнил, что ее мы взяли не в тот раз, а когда грабанули лагерь осаждавших, еще до Волчьего острова. Вот, значит, для чего хомяковатый братец прикопал диковинку.

— Арнульв, будь другом, — опять ярл повернулся к «метрдотелю».

Тот с полуслова понял, обошел столы, подал кирасу хозяину.

Рагнар покрутил в руках подарок.

— Всё ж, любят люди бронзу, — хмыкнул он, — что и сказать, куется она проще, да и литью поддается. Но не наша сталь!

— Куда им до нас! — поддакнул Сигмунд, за что и был удостоен мягкой, поощряющей улыбки.

Прям как малышу, только что ляпнувшему какую-то чушь, но которого добрый папа или скорее дедушка решил поддержать.

— Да, — удовлетворенно кивнул Рагнар, — знатная вещь. Прикажу повесить на видном месте, чтоб все видели, как меня любят мои форинги!

— Я думал, мой ярл, — распахнув глаза удивился брательник, — что ты эту броню будешь одевать на битвы!

За что заработал еще одно похлопывание.

— Нет, Сигмунд Йоргенсон, что ты! Какие уж мне теперь битвы? Стар я стал для всего этого дела. Мои битвы теперь, вон, с жёнушкой в постели, да с внуками во дворе.

Ингрид позволила себе легкую улыбку. И снисходительностью там не пахло вообще. Если я хоть что-то понимаю в женщинах — силен дедуля!

— Да и потом, — принялся крутить так и эдак переднюю часть кирасы ярл, — защищает она, конечно, хорошо, такую не то, что стрела, не каждое копье возьмет. Да и секирой не сразу прорубишь. Но смотри вот сюда, Сигмунд Йоргенсон, — он ткнул в подмышечную часть кирасы, — в ней ты не сведешь руки, чтоб взять оружие, если понадобиться в две руки. Да и в наклонах корпуса она ограничивает. В такой надо или сидеть на возвышенности, взирая на битву. Или на коне. А нам, оркам, ни то, ни другое не подобает! Ведь что может быть лучше хорошего упоения кровавой битвой, а, форинг?!

Новый хлопок по спине качнул погрустневшего Сигмунда вперед. Понимаю, братан, для тебя-то есть много, что лучше! К счастью для Сигмунда, ярл по-своему протрактовал его грусть.

— Не кручинься, форинг. Я признателен тебе за подарок. А более того, за то, что ты до сих пор веришь в меня и считаешь способным взять в руки копье иль секиру!

Я сидел почти в самом конце приставного стола, слушал речи ярла и Сигмунда, смотрел на происходящее, и необъяснимая тоска заполняла душу.

По пришествии в Борг мы тут же послали подошедшего к месту нашей швартовки хирдмана уведомить хозяина Борг-фьорда и всего фюлька Трёндальг о нашем прибытии и скором посещении с целью засвидетельствовать почтение.

На всякий случай встали не к пирсу, с которого возможно было бы проще разгружаться, а опять выползли носом на песок пляжа. Течь, хоть и вроде как ремонтированная, но заставляла беспокоиться. А вновь доставать пожитки из затопленного корабля никому не улыбалось.

Через некоторое время хирдман вернулся и передал, что ярл Рагнар уже наслышан о великих подвигах нового форинга и даже знает, какую кликуху ему подогнал ярл Ингольв Олафсон, владетель Волчьего острова и Рейвборга. И посему просит к себе не только самого форинга с ближними, а хочет видеть весь героический лид.

И вот мы сидим в доме ярла, едим, пьем, слушаем, как Сигмунд преподносит свою версию наших приключений. Кстати, почти точную. Пару раз умолчал, что и нападение на лагерь осаждавших, и вмешательство в спор двух людских рыцарей идея целиком Боллина. Но Болли что? Его труп покоится недалеко от входа во фьорд на значительной глубине, а сам он наверно уже опрокидывает сотый кубок за столом Одина, рассказывая павшим героям свою версию событий.

Ярл уже заверил, что завтра же он самолично пошлет гонца к Кроку-Корабельщику, чтоб тот вывернулся на изнанку, но в самое ближайшее время починил «Морского ворона». Обещал поддержать братца и в наборе новых бойцов в лид. Один из них, кстати, уже сидел с нами за столом. Хоть и не «блатным» — там только ярл с женой, да Сигмунд, но за правым, если глядеть со стороны ярла, в самом конце, напротив меня.

Калле! А я и не узнал кузена сразу — возмужал, еще подрос, уже не «пацан», а вполне «молодой мужчина». У людей такие не пух над верхней губой и на подбородке носят, а вполне себе усы и бородку. Женился, как оказывается, Йорген ему дочь какого-то одальбонда нашел, уже и ребенка заделал. Так что метил подросший «гаденыш» на место дренга в лиде брата.

Поздоровались с ним в общем-то не сказать, чтоб холодно, Калле тоже заметил, что я изменился, но и в объятия друг другу бросаться не стали...

— Это же немыслимо, слышишь, дорогая, немыслимо! Это подвиг, достойный героев древности, а то и самих богов! — заливался комплиментами для братца ярл Рагнар. — Нет, я завтра же потребую разыскать лучшего скальда, и пусть он напишет сагу о том, как орки обложили людей данью! Выкуп за дочь человеческого ярла! Это нужно увековечить в самых лучших и приятных слуху висах!

Ну конечно! Конечно, не «сам форинг Счастливый» захватив дочку графа тут же придумал требовать за нее выкуп. Нет. Просто: «мы». Некие абстрактные «мы» — команда, лид, орки.