Дебютантка, или Брачный сезон

Питер склонил голову.

Ничего такого, конечно же, он не ощутил, занятый разглядываем цвета глаз незнакомки и мыслями о де Бражье.

– Меня не оставляет ощущение, что ты не собираешься ждать месяц до вступительных экзаменов, – произнес Питер. – Или три, до начала занятий в академии.

– Не собираюсь, – согласился Мэтью, и на его губах появилась и пропала быстрая улыбка.

– Ну же, признавайся, что ты задумал? Послать на ее поиски всех жандармов Центрального управления, чтобы те перетрясли извозчиков Виенны и выяснили, куда один из них увез твою незнакомку?

– Довольно непростая задача, учитывая то, что в Виенне около двух тысяч кэбов, – усмехнулся Мэтью. – К тому же, подозреваю, меня не похвалят за столь нерачительное использование служебных ресурсов в личных целях. Но я заметил кое-что, а это больше по твоей части.

Питер с важным видом кивнул.

Ну что же, он окажет Мэтью эту услугу, после чего сможет обратиться к нему с ответной просьбой. Или с двумя. А то и тремя – почему бы и нет?

– Слушаю. Что именно ты заметил?

– Стопка исписанной бумаги, перевязанная лентой. Думаю, в ближайшее время моя пропажа отправится в одно из столичных издательств. Возможно, она привезла в столицу мемуары одного из своих родственников.

– Издательств в Виенне несколько, – задумчиво произнес Питер, – но брат моей матери владеет самым крупным из них, так что первым делом она обратится именно к нему. – И пусть Питер не слишком-то ладил с дядей, но решил, что поймал удачу за хвост. – Да, тот самый Конрад из издательства «Конрад, Илсон и сыновья».

– Знаю, – кивнул Мэтью, не спуская с Питера внимательного взгляда.

– Я сделаю это для тебя, друг мой! – с воодушевлением произнес Питер. – Значит, прекрасная незнакомка с инициалами К и Ф…

– К и М, – поправил его Мэтью.

– Да, К и М. Я ее найду, выясню все, что только можно!

– Буду тебе благодарен, – отозвался Мэтью. – Ну что же, теперь пойдем и посмотрим, что такого страшного натворил твой товарищ. Не обещаю, что смогу помочь, но… Напомни-ка мне его имя!

– Виконт де Бражье, – с придыханием отозвался Питер, на что Мэтью безразлично пожал плечами.

Еще с академии Питер уяснил, что Мэтью Шеннон не испытывал никакого пиетета в присутствии знати, но виконта де Бражье – блестящего повесу, любящего сорить деньгами, – пожалуй, знала большая половина Виенны. Не только знала и преклонялась, но и старалась заручиться его дружбой.

Или же Мэтью все еще настолько поглощен мыслями о прекрасной незнакомке?

Питер в очередной раз воскресил из памяти ее образ.

Да, красива, в этом нет никаких сомнений, но на своем веку он повидал множество красивых девиц. И уродливых тоже – мама упорно подсовывала ему одну за другой, напоминая ему, что для Сегеринов существовал только один выход.

Если они не хотят потерять дом и лишиться привычного образа жизни, то Питер должен жениться на деньгах. Причем на очень больших деньгах и как можно скорее.

Но в той девушке было нечто особенное. Такое, что не выходило у Мэтью из головы.

Вот и Питер внезапно почувствовал необъяснимый интерес и решил поскорее ее отыскать.

Глава 2

С трудом, но я все же отвела глаза от портрета незнакомки. Сказала себе, что в гостиной царит полумрак – наверное, в доме строжайшая экономия на всем, включая свечи, другого объяснения у меня нет.

Так вот, гостиная погружена в полумрак, поэтому и чудится мне всякое. Я ни в коем случае не могла быть изображена на том портрете, такое попросту невозможно!

Скорее всего мы похожи с той девушкой, ведь в жизни случаются разные совпадения.

Зато пожилой лорд в кресле, не спускавший с меня внимательного взгляда, вовсе не казался плодом моего воображения.

К тому же от него шли уверенные магические вибрации. Его дар был силен, но, получалось, он на нем тоже экономил. Не стал тратиться на пустяки, зажигая светлячки, вот и сидел в темноте.

Я бы могла запустить под потолок свои, но решила, что это будет невежливо с моей стороны. К тому же лорда Кэмпбелла я все-таки разглядела.

У него оказались резкие, но приятные черты изрезанного морщинами лица, благородная посадка головы и седая грива волос – он чем-то даже напомнил мне медного льва с двери своего особняка.

Правда, усталого льва, укрытого полосатым пледом.

– Присаживайся! – нарушил тишину его хрипловатый голос, и я вздрогнула. – Я давно ждал твоего приезда. Сейчас попрошу Рэдфорда подать нам чай.

Произнеся это, старик внезапно закашлял и делал это тяжело и надсадно. Никак не мог остановиться – его приступ оказался довольно сильным.

Я вздохнула.

– Пожалуй, я постою, лорд Кэмпбелл! – произнесла я, когда ему удалось совладать с кашлем. – Судя по всему, вам нездоровится, поэтому я не отниму у вас много времени. Меня зовут Кэролайн Митчелл. Я приехала сюда из Истерброка, выполняя поручение своей покойной бабушки. Привезла вам письмо. Возможно, оно станет для вас неожиданностью…

– Все вовсе не так, как ты считала до этого момента! – перебил меня хозяин особняка. – Твое имя не Кэролайн Митчелл, а Карлин Кэмпбелл-Данкер, и ты моя внучка.

На это я на несколько секунд не могла придумать, что ему ответить.

Растерялась, взглянув на хозяина особняка с жалостью, подумав, что лорд Арчибальд Кэмпбелл, наверное, на старости лет выжил из ума.

Я уже сталкивалась с подобным в Истерброке. Рядом с нами жил постоянно теряющийся и бродивший по окрестностям пожилой сосед, который искал несуществующую родню и находил ее в каждом встречном.

Это была крайне печальная ситуация для всей его семьи.

Но, судя по всему, у лорда Кэмпбелла хватало тех, кто мог о нем позаботиться, поэтому я решила побыстрее отдать послание, забрать Молли и идти своей дорогой.

– Вижу, ты привезла письмо, – произнес он раньше, чем я успела озвучить свои намерения. – Правда, я ждал тебя несколько месяцев назад. Насколько мне известно, Маргарет Митчелл умерла еще в январе, а сейчас уже конец мая. Что тебя так надолго задержало в Истерброке?

– Откуда вам все это известно?! – выдохнула я в полнейшем изумлении, подумав…

Нет, старческим маразмом здесь и не пахло. Тут явно было что-то другое!

– Я знаю о тебе почти все, – спокойным голосом произнес старый лорд. – Единственное, меня удручает тот факт, что миссис Митчелл не нашла в себе силы признаться в том, что она совершила.