Дебютантки
Шрифт:
— Да? — Мейв так хотелось поторопить ее. Боже мой, неужели эта женщина ее специально мучает?
— …одну удочерили в 1945 году. Это случилось до того, как я начала здесь работать. Девочка достигла удивительных успехов, пока была здесь.
— Вы имеете в виду, что ее излечили? Она стала нормальной. Ну?
— Кажется, у нее был какой-то физический недостаток, и…
— Как ее звали? — потребовала ответа Мейв.
Мисс Уиттакер колебалась. Она не может ничего скрывать от мисс О'Коннор, хотя обычно подобная информация не разглашалась.
—
Нет, Джоанна Уатт не может быть ее Сэлли. Но Мейв была рада, что нашелся дом, где девочке были рады.
— Понимаете, мы связаны и с другими учреждениями. Особенно это касается случаев, подобных этим. Мы считаем, что важная часть нашей работы это…
— Как насчет двух остальных? — прервала ее Мейв. — Две остальные девочки, поступившие в 1940 году? Они все еще здесь?
Мисс Уиттакер продолжала изучать документы. Мейв уже больше не могла сдерживаться:
— Здесь они или нет, мисс Уиттакер?
— Да. Но здесь написано, что у них родители неизвестны, поэтому им присвоили другие фамилии. Элис Харт и Джейн Пирс.
— Рыжие волосы, — бормотала Мейв.
— Простите?
Мейв старалась не повышать голос:
— У кого-нибудь из них рыжие волосы?
Мисс Уиттакер посмотрела на дикую гриву рыжих волос, но Мейв уже было все равно.
— Моя тетушка сказала, что у девочки были рыжие волосы.
— Боюсь, что таких у нас нет, — почти ласково сказала мисс Уиттакер.
— Я хочу видеть этих двух девочек.
— Конечно. — Мисс. Уиттакер посмотрела на часы. — Уже скоро обед, поэтому сейчас у них спокойные игры. Мы считаем необходимым, чтобы дети не возбуждались перед обедом. Пойдемте со мной.
Мейв шла рядом с мисс Уиттакер, у нее не оставалось надежды. В большой уютной комнате дети различного возраста сидели за столом, перед ними были разложены игрушки. Высокий подросток колотил в стену палкой, а молодой педагог спокойно уговаривал его. Несколько детей сидели на ковре, и им читали. Другие слушали пластинки.
— Мы стараемся не делить детей в соответствии с их…
Но Мейв не слушала ее. За столом сидела серьезная девочка, она передвигала цветные буквы.
Это ее крошка, ее дочь, ее прекрасная девочка, ее ненаглядная дочка! Мейв подняла руку; она не могла промолвить ни слова. Она попыталась что-то сказать, но ничего не вышло. Мейв хотела подбежать к дочке, схватить ее и бежать, бежать из дома, куда-нибудь в волшебный край, где все станет на свои места, где все будет по-другому.
— С вами все в порядке, мисс О'Коннор? — спросила ее мисс Уиттакер.
— Вот эта маленькая девочка, с черными кудрями — она одна из тех двух, о которых вы говорили, правда? — У Мейв был хриплый дрожащий голос.
— Да, это Элис. — Мисс Уиттакер с любопытством посмотрела на Мейв. — Она не может быть тем ребенком, кого вы ищете. У нее не рыжие
волосы, так?..«Я ее узнала. Ее ни с кем нельзя спутать. Она точная копия ее отца. Поэтому тетя Мэгги лгала — лгала по поводу ее имени и насчет рыжих волос. Она назвала ее Элис в честь своей бабушки!»
— Я должна… Я должна поговорить с Элис. Пожалуйста, одна…
— Мы называем ее Эли, и она себя так называет, если она начинает говорить. Нет ничего удивительного, когда эти дети обращаются к себе в третьем лице.
— Я хочу поговорить с ней, мисс Уиттакер. Прямо сейчас, и наедине. — Мейв слышала свой голос. Слишком грубый и громкий, требовательный. Но как ей убедить эту женщину? Она заставила себя улыбнуться. У нее болело все тело, руки, губы. Ей так хотелось взять Эли на руки, прижать к себе, качать ее и петь тихую колыбельную.
— Хорошо, у нас есть комната для посетителей, где встречаются дети и их родители, когда те приходят их навестить. — Она усмехнулась. — Вы будете поражены, как много тех, кто не приходит никогда!
Мейв ничего не поражало. Бедная крошка Эли! Ее никогда не навещали родители. У нее не было никого на свете. Она кусала себе губы, чтобы не разрыдаться.
— Пойдемте со мной. И я сейчас приведу Эли. Но, пожалуйста, запомните, мисс О'Коннор, мы всегда стараемся не волновать наших детей. Особенно Эли…
— Почему именно ее?
— Хотя мы не считаем Эли полностью умственно отсталой — она говорит… немного… она очень замкнута — может весьма своеобразно реагировать… — Мисс Уиттакер старалась найти подходящие слова.
У Мейв больше не оставалось терпения.
— Я все понимаю…
Наконец ее проводили в маленькую гостиную, там стоял диван и два кресла. Через несколько минут привели Эли.
— Это мисс О'Коннор, Эли. Она хочет стать твоим другом. Ты не хочешь пожать ей руку? — Потом мисс Уиттакер обратилась к Мейв: — Протяните ей свою руку.
Мейв хотелось схватить Эли на руки. Но она сдержалась, присела и протянула руку:
— Здравствуй, Эли!
«Здравствуй, моя любимая!»
Эли безмолвно смотрела на нее, она не улыбнулась и не протянула руку Мейв.
Нужно, чтобы эта женщина ушла из комнаты.
— Может, она пожмет мне руку позже, — сказала Мейв, она мысленно приказывала мисс Уиттакер уйти. Наконец та покинула комнату.
«О чем она думает? Что я умыкну эту красивую строгую девочку?»
Боже! Если бы она могла это сделать?
Она осторожно взяла Эли на руки. Боже! Это было самое прекрасное мгновение в ее жизни и самое грустное. Малышке Эли было десять лет, но она весила не больше пушинки. Мейв казалось, будто она держит на руках младенца. Она села, лаская Эли и глядя ей в глаза. Это были не его глаза, подумала Мейв. Они были синими, как ясное небо.
— Меня зовут Мейв, Эли. Ты можешь повторить за мной?
Эли смотрела на нее, и Мейв могла поклясться, что она различает в ее глазах грусть и ум.
— О, Эли, Эли, я так тебя люблю!