Дед, бабайка и чумовой парик

Ну, шуму было, прямопропорционально. Оказывается, пополнять запасы жизненной энергии через желудок нужно было многим обитателям замка. Только блюда у всех были разные, но вот в более тонкие подробности я решила не вдаваться.

Лира вообще сказала сидеть тихо, потому что за обедом у всех как раз-таки и начинаются специфические «потасовочные» настроения, и риск быть побитой возрастает впятеро.

Но сейчас она же сама вот уже пятнадцать минут толкала меня локтем то в бок, то куда-нибудь в другое место.

– Мало того, что тебя всю ночь на месте не было – это счастье, что проверка не пришла! – так ты еще и до сих пор носом клюешь, как сонная муха. Где ты была всю ночь?

– А то ты не знаешь, – хмыкнула я, ковыряясь в тарелке замызганной вилкой.

Честно говоря, не представляю, что это за блюдо было, но по вкусу напоминало нечто двух-трехдневной давности.

Лира распылилась в широкой извращенской улыбке.

– И что он?

– Неисправимый развратный мучитель, как и всегда, – я уныло пожала плечами, пробуя продолжить обед, но кусок в горло не лез.

Лира отчего-то прыснула. Сегодня после обеда мне нужно было взять разрешение у Клеменси, а затем тащится в канцелярию, устраиваться на официальную работу врачевателем. Хоть чуть больше пользы от меня будет.

– А еще сказал, что он отправит меня домой так скоро, как возможность представиться, – зачем-то выпалила я.

Лира пару секунд, не отрываясь, смотрела на меня внимательным взглядом, потом обняла за плечи и протянула успокаивающее:

– Так это же здорово. Мы, конечно, будем скучать, но не обессудь. Находясь здесь, ты не только себя подвергаешь опасности, но и тех, кто готов будет за тебя вступиться, чуть что. А Рею вообще любовь по работе противопока… кхм… – ведьма поперхнулась, сочтя, видимо, что сказала лишнего.

Я снова уткнулась в тарелку. Понятное дело, где родился, там и пригодился, а в этом мире я лишняя. Скули не скули, но отрицать глупо. А если так будет для всех легче и правильней, то даже скулить не хочется. Да и предоставь он мне выбор, я бы, наверное, все равно пожелала вернуться. Из-за мамы.

– А ну замолчать, уроды! – громыхнуло она весь зал так, что Лира вздрогнула, а я чуть было не выронила свою многострадальную вилку. – Шестьсот шестьдесят шестой наконец прибыл в замок, сейчас в соседнем зале у них совещание будет, так что все закрыли рты, кто не хочет иметь поджаренный зал.

К угрозе, как ни странно, отнеслись серьезно. Разговоры продолжились шепотом, а многие и вообще замолкли.

– План выступления они будут вырабатывать, – наставительно сказала Лира, пытаясь запихнуть свое разрешение в нагрудный карман.

Из обеденного зала мы ушли почти сразу же, чтобы даром времени не терять. Теперь после прогулки по верхним коридорам замка, куда более прилично смотревшимся и светлым, мы сидели в душной, пыльной, переполненной бумагой

– Не выступления, а наступления, – деликатно поправил сопровождавший нас Клеменси.

Лира развела руками, мол, сказанного не воротишь. Вообще, наш командир с нами пошел по какому-то своему делу, но по пути подслушал все разговоры и очень проникся бедами.

– Они могут там до ночи заседать, – шепнула Лира, чихая от пыли.

– Я все равно не рассчитывала его сегодня увидеть. Разве только одним глазком… Но это… Так, нет, все, отбой. Закрыли тему.

– А я вот что, – Клеменси откинулся на шкафчик за его спиной, который тут же жалобно скрипнул, – опасаюсь, как бы не случилось чего, шестьдесят пятый с шестым никогда не ладили, а сейчас война, обстановка… Рея, вообще-то, отчасти потому и отослали, что если не отослали бы, не осталось здесь из-за этих двоих камня на камне. Но не станет же хозяин сына отсылать. Когда времена спокойные были, еще и так переживали как-то.

– Ну да, библиотечные бабушка с дедушкой об этом рассказывали и… они еще много чего рассказывали… Он научился терпению и контролю над собой с тех пор. И старше стал, хотя куда уж, – я глубоко вздохнула и тут же об этом пожалела. Горло обдало жаром и тут же немилосердно заскребло.

– Ерунда какая, что может случиться, когда…

А последние ее слова заглушил знатный толчок, такой, что с потолка посыпалась штукатурка, а с полок – кучи документов. Лампа, висевшая на длинном непонятном переплетении проводов, мигнула пару раз в предсмертных конвульсиях, оставив нас в полной темноте.

========== Часть 55 ==========

У меня почему-то сразу упало сердце и за колотилось громко-громко, как очень редко колотиться.

Я на ощупь вцепилась, то ли в Лиру, то ли вообще в Клеменси и беспокойно вытянула шею. Это что ж это такое делается? Наступление? Неужели, так рано…

С потолка продолжала еще в абсолютной тишине сыпаться штукатурка. Зловещий звук, если честно. Что-то чиркнуло и в углу секретарского стола зажглась большая свечка, а за ней еще две, и все в красивых таких подсвечниках, в замке бытующих, наверное, уже лет сто.

Сразу же стало ясно, что в мои пылкие объятия попал все-таки Клеменси, которого я незамедлительно освободила от своего бремени и тихонько отползла.

– При таком свете работать с бумагами невозможно, но не в темноте сидеть же, в конце концов, – почему-то шепотом сказала помощница секретаря, шустрая дама почтительного возраста и с пучком строгим на голове.

Секретарь чинно покивал – согласился.

– Мамочка дорогая, ты что, головой ударилась?

– А что не так? – я даже вжалась в шкаф спиной от неожиданного напора Лиры.

– Что не так? Да ты белая, как… как вот этот листок бумаги! – ведьма схватила со стола какой-то документ и потрясла им перед моим лицом для пущей убедительности.

– Мне что-то нехорошо, не в плане, а… – я почувствовала, что язык заплелась окончательно, и тряхнула головой, будто это помогло бы мне мысли в порядок привести. – Что это было сейчас? Почему тряхнуло так?

– Да успокойся, это не нападение. Ох, еще и дрожит вся… – Лира уверенно взяла меня за плечи и немного встряхнула. – Это все на совете балуются, такое у них бывает и часто. Да и вообще, на тебя не похоже – мелочей пугаться. Чего это ты взялась?

Я слышала ее, понимала отчетливо, каждое-каждое слово, и всю суть сказанного. Понимала идеально. Но дрожи унять не могла. Это уже нервное было, истерическое. Внутренний ураган еще сильнее раздражаться начал, обрывками кружа мысли. Предчувствие смутное было – произошло что-то, чего не должно было, что-то неправильное в корне и жуткое. Что-то…

Это словно волной подхватило меня с места – не могу сидеть вот так вот, в душной полутемной канцелярии. Просто нет сил. Но там, за ее стенами – тоже страшно.