Дед Мороз для Веры

— Ты с кем-то говорила. Ваш праздник, Новый Год, к тебе должны были прийти друзья? Почему ты им отказала?

Вера очнулась от тягостных мыслей. Покачала головой, но на Хейма так и не посмотрела.

— Твое присутствие вызовет у них тысячи вопросов. Все внимание будет приковано только к тебе. Это не ревность, и не поэтому я стремлюсь спрятать тебя от посторонних глаз. Просто понимаешь, твоя речь, твои гаджеты, тот же браслет… они вызовут подозрения. И если кто-то из моих друзей что-то заподозрит и донесёт нашим органам власти… я не смогу им помешать.

Хейм повел плечом.

— Я получил директиву на случай, если придётся установить контакт с вашими правителями. Донести до их сознания, что не в ваших интересах пытаться нам противостоять, лучше согласиться на сотрудничество, и тогда никто из землян не пострадает.

— Никто не пойдет вам навстречу, Хейм. И слушать никто не станет. Тебя убьют, а перед этим препарируют, или запытают насмерть, пока не выдашь секрет своих технологий! Я не думаю, что полет твоего корабля прошел незамеченным, скорее всего, тебя уже ищут.

— Я позаботился о том, чтобы никто не засек мой корабль на входе в вашу звездную систему. Но хватит об этом. Расскажи мне, как проходит праздник прощания с уходящим годом. У нас никогда не провожают столь недолгий отрезок времени.

— Недолгий?!

— У нас проходят феерические гуляния по истечению времени, равному вашему столетию. Прозрачные льды в этот период светятся изнутри синим огнем, прогоняя темноту ночи. Мудрый Совет щедро одаривает каждого горожанина, на это время прекращаются войны и ссоры.

— Так долго ждать!

— При средней продолжительности жизни в триста земных лет не так уж и долго.

— А у нас каждый год ждут чуда. Загадывают желания, под бой часов. Выпивают шампанское, наслаждаются вкусными блюдами. Дарят друг другу подарки, желают, чтобы сбылись все мечты. А затем запускают фейерверки, зажигают бенгальские огни, катаются на коньках и санях, либо идут к елке на площади. Правда, наше правительство не одаривает нас так щедро, да и войны идут своим чередом, никто их ради такого не останавливает… но людям хорошо. Хотя многие напиваются вдрызг…

Вера говорила, попивая чай, на ее губах играла теплая улыбка. Она как будто забыла на время о том, что вскоре ждет Землю.

— А Дед Мороз, Женька тебе про него говорил, приносит подарки в большом красном мешке. Часто, конечно, деткам, но и взрослым это не чуждо. Бывает, кто-то даже одевается так, как ты был одет в нашу встречу, танцует в клубах, и вместо подарков медленно срывает с себя костюм. В танце. Девчонки любят. Да и мужчины тоже, когда девушка так одевается и делает то же самое.

— И тебе тоже хотелось бы увидеть этот танец? — Хеймдаль придвинулся к Вере, обнимая. Но она лишь горько усмехнулась.

— Все, чего мне так хотелось, это праздновать приход каждого Нового Года всю свою жизнь, до старости, в окружении детей и внуков. У елки, за столом, с кучей подарков. Но, похоже, этому уже никогда не случиться. Даже в последнем уходящем году…

Не смог Хейм и дальше терпеть звенящую боль в голосе Веры. Прижал к себе, зарываясь лицом в пепельно-розовые, пахнущие зимой и шоколадом волосы. Целовал, сжимая в объятиях, не реагируя на слабые попытки девушки вырваться.

— Я сделаю все, Ве-ра, чтобы ты никогда не грустила и не плакала. Клянусь всеми богами Асгардии… и Земли тоже. Для меня нет никого дороже тебя. Никого и ничего…

А она так и не могла избавиться от чувства леденящей кровь неизбежности. Хотела надеяться на чудо, и не смела. Даже когда Хейм начал медленно ее раздевать, осыпая жаркими поцелуями. Просто закрыла глаза. Наверное, ей предстоит хотя бы делать вид, как она рада ласкам иноземного воителя, чтобы обезопасить свое будущее и будущее родных.

Но постепенно жар его ласк, безумие неподдельной страсти пробили блокаду отчуждения, кровь вскипела. Хеймдаль точно знал, как избавить ее голову от тяжелых мыслей. Всхлипнув, Вера приоткрыла губы навстречу его жаждущим устам, горячему языку, подалась навстречу сильным рукам. Чувства уже в который раз одержали верх над разумом. Тянущая боль предвкушения отдалась во всем теле яркими вспышками, наполняя его светом. Именно так, что бы ни сулил им новый день.

Хейм освободился от одежды, но не спешил раздеть Веру. Растягивал удовольствие, сводил с ума до тех пор, пока девушка не позабыла обо всем на свете, покорно раздвинув бедра, открывая своё женское естество его губам, пальцам и языку.

Часы пробили полночь, фары проезжающих мимо дома машин бросили рваный отсвет на тела, сплетенные в сладостном экстазе. Вера не замечала ничего, ее руки скользили по сильной спине Хейма, ногти оставляли продольные росчерки, а сознание взрывалось снова и снова с каждым движением его члена глубоко внутри. Счет оргазмам был давно потерян, да и не существовало в их сладострастной реальности единения ни пространства, ни времени…

Так они и уснули, обнявшись, согревая друг друга теплом тел. Рассвет, впервые солнечный, ворвался в окна, знаменуя собой канун Нового года. День, в котором следовало оставить все плохое и отжившее себя, чтобы войти в 2019 обновленными, полными сил исполнить все желания, что еще по какой-то причине не сбылись.

Вера открыла глаза, наблюдая, как отсветы солнца играют на кисейных занавесках. Магия особого дня завладела ею сразу, отогнав грустные размышления. Было тепло и спокойно. Как будто не было больше никакой угрозы из глубин вселенной. Спящий рядом обнажённый Хейм, положивший поперек ее тела руку собственника, выглядел как герой комикса, а не безжалостный узурпатор. Во сне суровая печать на его лице сгладилась, и он выглядел счастливым, беспечным, избавленным от необходимости принимать решения.

Вера осторожно выбралась из-под его руки, собрала разбросанные по полу вещи, завязала пояс халата. После жаркой ночи хотелось петь и смеяться. Да и, в конце концов, мир подождёт. Никто и ничто не может лишить ее праздника с любимым мужчиной!

Заварила лучший кофе в медной джезве, поставила вариться картофель, говядину и яйца на будущий хит новогоднего стола — салат «оливье». Ловко нарезала мясо, замариновала в специях. Стараясь не разбудить Хеймдаля, поставила продукты на медленный огонь и на цыпочках прокралась в душ.