Дедов завет

— Что произошло? — спросил я, устроившись рядом со своим предком. Я передал ему вино, и он тоже немного отхлебнул.

— Здесь? Пока ничего. Но скоро произойдет.

Он лег на спину и заложил руки за голову. Я сделал то же самое. По небу над нами плыли пушистые белые облака. Таких больших у нас я никогда не видел.

— Откуда ты все это знаешь?

— Сны. Как и ты, я вижу сны.

— А это ты откуда знаешь?

Вариус расхохотался.

— Ты сам мне об этом рассказывал.

— Когда это?

Мой знаменитый предок перестал смеяться и повернул голову ко мне.

— В моем прошлом, в твоем будущем.

— Э… Это ты так надо мной подшучиваешь?

— А похоже?

Нет, я уже, конечно, ко многому привык, но не так же много на меня разом наваливать. Погодите-ка немножко… Все, к этому тоже привык. А куда деваться-то?

— Ладно, верю. Что я там еще рассказывал?

— А вот это ты верно спросил. Ты сказал, чтобы я тебя в кое-что посвятил и о кое-чем предупредил.

— И? — поторопил я, когда Вариус не стал продолжать.

— А ты и в молодости был нетерпеливым! — расхохотался мой предок.

Я хотел вспылить, но передумал. Мало ли что я там себе за сообщение передал. А то еще все испорчу и ничего не узнаю.

— Рассказывай уже, — проворчал я.

— Ты сказал… В общем тебе велено никуда не соваться пока не станешь Верховным волшебником, иначе будет только хуже.

Как это я и не соваться! Я так не умею! Даже если хочу не соваться, все равно не получается.

— Тебе не нужно пока искать родителей, иначе натворишь бед. Если хочешь найти их живыми, не торопись.

Я сглотнул. Почему? За что это мне?

— Не торопись, — повторил Вариус. — Это очень важно.

— Я… я постараюсь.

— Это в твоих же интересах.

— А что он… или я еще сказал? Я ведь точно стану Верховным волшебником, да? А Трисса? Я на ней женюсь? А…

— Ишь разошелся! — усмехнулся Вариус. — Про остальное будущее ты больше ничего не рассказал.

— А прошлое? То есть твое будущее?

Мой предок ненадолго задумался. Его лицо ничего не выражало, но мне почему-то казалось, что я знаю, что он сейчас чувствует.

— Я знаю, что будет. А еще знаю, что у меня не будет выбора. Так что я стану одновременно и героем, и злодеем.

— Неужели нельзя вообще ничего изменить?

— Увы.

Кстати, у меня имелось еще несколько вопросов.

— Вариус, почему не осталось никаких записей о том, что было до основания Школы?

— Не знаю. И ни о какой школе я не слышал.

А жаль. До жути было любопытно.

— Может, ты хоть знаешь, почему мы с тобой так раньше поговорить не могли? Мы ж уже виделись.

— А вот на этот вопрос я могу ответить. Время не имеет значения для умирающих.

— То есть…

— То есть и ты, и я сейчас при смерти.

Как только он это произнес, я почувствовал острую боль в боку. Облака над моей головой закружились в безумном хороводе, и я начал проваливаться вниз в пустоту. Вариус что-то прокричал, но я не смог разобрать ни слова.

Приземлился я на собственную кровать в Школе. Рядышком на стуле сидела Трисса и держала меня за руку. Моя красавица дремала, но пальцы ее были напряжены, а лоб наморщен. Я постарался не шевелиться, чтобы ее не разбудить.

Боль в боку исчезла, но о ране напоминало неприятное нытье в том самом месте, куда пришелся удар. За окном было темно, и я не знал, сколько я так пролежал. Если судить по тому, сколько я пробегал по пустыне, и по нашему с Вариусом разговору, прошло не больше нескольких часов. Уже начинало светать, так что я был без сознания немного дольше.

— О, парниша! Ты проснулся! Тут без тебя так скучно было!

Я взглядом указал на дремлющую Триссу, и Руфус понял, что я пока говорить не могу.

"Сколько я провалялся?" — спросил я одними губами, но крыс меня понял.

— О, парниша! Ты тут полгода продрых!

— Полгода! — завопил я и тут же об этом пожалел. Руфус хохотнул и испарился.

Трисса встрепенулась, непонимающе захлопала глазами, увидела, что я таращусь на нее и произнесла:

— Мар…

— Привет…

По ее щекам потекли слезы, и я не на шутку испугался. Ни разу я еще не видел, что бы она плакала.

— Трисса… Ты чего?.. Не надо…

— Мар… — повторила моя красавица. Одной рукой она вытерла свои слезы, а другой гладила меня по щеке. Я извернулся и поцеловал ее ладонь. — Мар…

— Я…

— Тише, — она приложила палец к моим губам, и я его поцеловал. Трисса улыбнулась. — Тебе нужно отдохнуть.

По-моему, полгода на сон — это и так достаточно. Больше, чем достаточно. У Триссы же было иное мнение.

— Я тебе все расскажу, — пообещала она. — Только дай мне немного над тобой поколдовать.

Вскоре я чувствовал себя как новенький. И за кружкой молока и хлебом с маслом и сыром (которые Трисса принесла мне тайком, потому что пока не хотела никому рассказывать о том, что я очнулся) я внимательно слушал отчет о том, что произошло, пока я был без сознания.

— Какой сегодня день? — спросил я, откусывая от ломтя свежайшего хлеба. Как же мне повезло, что я очнулся как раз в дежурство Тетушки Тамы.

— Двадцать первое Мемля.

Оладка перепеченная! Это ж через девять дней Новый год! А у меня еще ни одного подарка не готово!

— Много я пропустил?

— Очень много. Мы начали изучать…

— Да я не про это!

— Я знаю, — улыбнулась Трисса. — Мне нравится тебя дразнить.

Можно я ее поцелую, а?

Через минуту Трисса все-таки начала свой рассказ:

— Когда тебя ранили, в Городе начался настоящий переполох. Каждый испугался за свою шкуру, и все началось по новой. Только на этот раз растянулось на три месяца. У профессора Аварры и профессора Ремуса тоже не все сразу получилось. Им пришлось целый месяц просидеть в Столице, чтобы убедить Короля отменить эти глупые указы.