Дедушка П

– Конечно. Как о них не слышать, если без такой полезной вещи невозможно вести серьёзный бизнес?

– Доподлинно не знаю, что там за история была с Уизли, только обобщённо. Некогда это был сильный истинно чистокровный род, входящий в список «Священные двадцать восемь», – стал рассказывать Уоррингтон. – Предыдущее поколение Уизли нашли какой-то способ обойти откаты и проклятья, накладываемые контрактами. Они стали занимать большие деньги под несуществующие проекты, после чего долги не возвращали. Поговаривают, что Малфои серьёзно на этом деле погорели и попытались отсудить хоть что-нибудь. Тогдашний глава рода Уизли собрал все деньги и с частью семьи удрал в неизвестном направлении. Малфой сумел отсудить родовой манор у немногочисленных Уизли, оставшихся жить в Англии, у которых остался лишь клочок земли в деревушке Оттери Сент Кэчпоул. После этого у Уизли с Малфоями взаимная неприязнь и неприкрытая вражда, но до военных действий не доходит из-за нынешней жесткой политики Министерства магии в отношении «тёмных родов». В общем, Предатели рода – это те, кто заключил на имя рода магические контракты, но не стал их соблюдать. По идее, потомки Уизли должны нести материальную ответственность за косяки предков, а контрактов нет, а значит нет и ответственности, но с ними ни один чистокровный маг не будет связываться и вести бизнес, даже выпускники училищ. Поэтому Уизли только и остаётся, что связываться с Грязнокровками и полулюдьми, вроде вейл и прочих тварей.

– Кстати, парни, вы слышали новости? – заговорщицким тоном спросил Пьюси.

– Эд, не тяни змею за хвост, – небрежно произнёс Уоррингтон, – всё равно же расскажешь, раз уже начал. Говори, что там за новости.

– Скучные вы, – пробурчал Пьюси. – Касси знает, поэтому говорю для тебя, Гарри. Мой дед раньше в Министерстве немалую должность занимал, но даже после того, как отошёл от дел, у него остались связи. Он рассказал... – Парень сделал таинственную паузу. – Он сказал, что в этом году в Хогвартсе будет проходить Турнир Трёх Волшебников!

– Да ты гонишь! – удивлённо воскликнул Уоррингтон. – Неужели это правда?

– Точно вам говорю, точнее Биг Бена! – раздуваясь от гордости, сказал Пьюси.

– Я таки извиняюсь... Но может кто-то пояснит, что за турнир и чем это нам грозит?

– Да ты что?! – удивлённо воскликнул Пьюси.

– Ты не знаешь? – не менее удивлённо вопросил Уоррингтон, кинув на меня пренебрежительный взгляд.

Мне хотелось ему ответить: «Зато я твою сестру имел, и ты об этом не знаешь. Мы с твоим другом сделали из неё Лондонский мост!». Но я не враг своему здоровью, поэтому удержал язык за зубами...

На меня уставилась пара волшебников, разглядывая, словно неизвестную зверушку.

– Ах, да, – протянул Пьюси, – ты же полукровка...

– Давай я расскажу, – тут же вмешался Уоррингтон. – Турнир Трёх Волшебников – это старинное состязание, в котором участвует по одному представителю от европейских школ магии. Это всегда лучший волшебник, самый сильный и достойный. Раньше этот турнир проходил раз в пять лет, но несколько веков назад его запретили из-за высокой смертности магов. Стать победителем, да даже просто стать чемпионом школы, считается очень почётно. Это доказательство огромной силы волшебника. Награда там, как правило, чисто символическая, но после победы можно рассчитывать на брак с почти любой понравившейся девушкой, даже если она помолвлена, то помолвку могут разорвать ради такого сильного волшебника. Для таких чистокровных волшебников, как мы с Эдрианом, это шанс заявить о роде сильных магов, повысится рейтинг семьи в магическом мире.

– Двумя словами: опасно и престижно.

– Можно и так сказать, – согласился Уоррингтон. – Я обязательно подам заявку на участие.

– Если турнир будет проходить в Хогвартсе, то на него придут зрители?

– Обязательно, – подтвердил Пьюси. – Много зрителей из разных стран. Немногим меньше, чем на чемпионат мира по квиддичу.

– Это же, сколько самогонки можно будет продать...

Оба парня громко рассмеялись.

– Кто о чём, а гоблин о деньгах! – насмешливо, но беззлобно, сказал Уоррингтон.

– Я обязательно куплю пару бутылок виски на празднование начала учебного года, – тут же спохватился Пьюси. – Только лучшего! А то знаю я вас, Пуффендуйцев, вечно лучшее для своих зажиливаете...

– Для вас, парни, только лучший товар в Британии.

Дальнейшие разговоры были ни о чём. Обсуждение девушек, политики, пошлые шутки. За разговорами дорога до Хогвартса оказалась словно быстрее, время пролетело незаметно.

Шотландская погода оказалась ещё хуже, чем я от неё ожидал. На небе громыхал гром, сверкали молнии, лил жуткий ливень. Мне даже стало жалко первокурсников, которых традиционно везли на лодках через озеро.

Быстро добежав до кареты, я с радостью залез в салон крытого экипажа, запряженного лысыми лошадьми-мутантами с кожистыми крыльями. Смотря из окна кареты на буйство природы, я невольно вздрагивал плечами при особо сильных порывах ветра, который гнул деревья как травинки.

Даже непродолжительная пробежка под ливнем закончилась тем, что все ученики промокли. С меня стекала вода, поэтому первым делом, оказавшись в замке, достал из сумки аптечку с зельями и принял Укрепляющее зелье, чтобы не простыть. Со мной рядом оказался Джастин Финч-Флетчли, который с удивлением взирал на данное действие. Посмотрев на парня, я достал второй флакон зелья и протянул ему.

– Привет, Джастин. Держи Укрепляющее зелье, после такого дождя не помешает, если, конечно, не желаешь загреметь в Больничное крыло. Нам ещё долго сидеть на церемонии Распределения.

– Привет, Гарри, – сказал Джастин, безропотно принимая зелье. Он откупорил флакон, сморщивавшись, залпом опустошил его и протянул мне пустую тару. – Спасибо... Гадость, но лучше так, чем действительно заболеть. Я не знал, что ты носишь с собой зелья.

– Я запасливый.

– Я думал, мы встретимся в поезде. Ты где был? – спросил сосед по комнате.

– Ехал в одном купе со Слизеринцами.

– Слизеринцы? – пренебрежительно произнёс парень. – Не лучшая компания для Пуффендуйца.

– Джастин, когда ты стал таким ханжой? Все мы люди, нельзя делить всё на белое и чёрное, жизнь слишком сложная штука, в ней много полутонов. Среди всех факультетов встречаются хорошие и плохие люди. Нельзя судить весь факультет по отдельным представителям вроде Малфоя.

– Слизеринцы все как один ужасны, – продолжил стоять на своём мнении Финч-Флетчли.

– Они были бы лучше, если бы не отношение окружающих. Всех с самого начала настраивают, что Слизеринцы плохие парни, даже директор подсуживает против них... Так может, если они такие плохие, сразу их распределять в Азкабан? А если бы всё повернулось иначе и тебя распределили на Слизерин? Представь, ты Слизеринец, я Пуффендуец, и заявил бы, что ты плохой парень... Тебе бы понравилось?

– Не думаю, но... – Джастин задумался и не нашёл что возразить.

Мы добрались до стола факультета в Большом зале. Я уделил внимание столу преподавателей. Среди педагогического состава присутствовало новое лицо, причём крайне устрашающее. Тёмные с проседью волосы спадали по бокам головы, прикрывая уши, лицо нового преподавателя всё было испещрено рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но больше всего пугали глаза мужчины, один был маленьким, темным и блестящим, а другой – большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза – а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Рядом с ним к столу был прислонён посох.

Я впервые видел, чтобы у волшебников были такие травмы, которые они не способны вылечить, как и то, чтобы кто-то колдовал посохом.

– Какой монстр, – тихо произнёс Джастин, глядя на нового преподавателя. – Как думаешь, кто это?

– Логично предположить, что новый преподаватель ЗОТИ. Этот уж точно будет учить на совесть, главное, чтобы во время обучения не угробил нас.

Началась церемония распределения. Всё как обычно, вынесли табурет и артефактную шляпу, головной убор противным голосом спел новую песню, детей распределили по факультетам. К нам на факультет, как и предполагал, попали одни лишь «белые» дети...