Дедушка П

– Точно! И не только на глаза. У них есть видеокамеры и сигнализации, так что, во-первых, необходимо отключать системы видеонаблюдения, если таковые есть. Во-вторых, нельзя попадаться никому на глаза, значит, надо воровать, будучи невидимым. В-третьих, если есть возможность, надо подделать следы взлома, чтобы было сложно догадаться, что действовали волшебники.

– Тимми всё понял, товарищ хозяин, – серьёзно ответил домовик. – Тимми сделает всё в лучшем виде. Разрешите отправиться грабить склады плохих американцев?

– Дерзай, Тимми. Да пребудет с тобой Будда.

Идея обернуть хладное железо в фольгу и после этого попытаться поместить трофей в зачарованные мешки с расширенным пространством, оказалась стоящей. Будучи тщательно упакованным в несколько слоёв фольги, металл был экранирован от своих антимагических свойств, после чего свободно упаковывался по мешкам с расширением. Единственный минус был в том, что получившуюся упаковку нельзя уменьшать, поэтому пришлось делать мешки с большой горловиной.

В итоге я с полной уверенностью могу заявить, что мы с домовыми эльфами оставили от бункера лишь голые стены. Единственное, что осталось – это проволока из хладного железа, вмонтированная в стены минус четвёртого уровня, уж слишком трудоёмко было её вынимать. Ну и проводка с трубами коммуникаций на этом уровне остались нетронутыми, поскольку магия на стены не действовала, а выдирать вручную сложно. А вот три остальных уровня таким похвастать не могли.

За двое суток, пока мы возмещали моральный ущерб за счёт материальных благ, американские военные предприняли множество попыток пробраться внутрь бункера. Они пытались взорвать входную дверь, пробовали пилить, резать и делали многое другое, но продвинуться дальше барьера у них не вышло. Пару часов назад они сняли верхний слой грунта и стали долбить бетон при помощи перфораторов. Этим они могут заниматься как минимум ещё целый день, но если судить логически, исходя из толщины противоядерных бункеров, то все три дня.

Закончив мародёрствовать, я стал думать, как поступить с пленными. С одной стороны я до сих пор был очень сильно зол на всех сотрудников бункера. С другой стороны, я же не зверь, чтобы убивать всех подряд. От конченных мразей избавился, а эти люди всего лишь выбрали не ту работу и оказались не в том месте. Но и всепрощением я никогда не страдал, а также не собирался оставлять о себе никакой лишней информации, так что просто оставить людей в бункере было бы излишне мягким наказанием.

После некоторого размышления я решил дать всем этим людям второй шанс, чтобы начать жизнь с чистого листа...

Более ста пятидесяти раз использовать Обливейт – это неплохой опыт. Я стирал всю память до двадцатилетнего возраста у каждого сотрудника бункера вне зависимости от занимаемой должности. После процедуры стирания памяти маглы на некоторое время отключались, это как раз позволит нам удалиться отсюда, не попадаясь никому на глаза. Когда я покину это место, людям придётся некоторое время поголодать и побыть без воды, пока военные не продолбят дыру для проникновения в бункер.

Я представил себе, что будет дальше, отчего на лицо вылезла довольная улыбка. Эти люди очнутся запертыми в незнакомом тёмном месте (генераторы Тимми только что демонтировал), и испытают весь тот ужас, который пришлось испытать мне за время, проведённое в камере. К этому добавится то, что они будут считать себя двадцатилетними, не будут помнить всей своей жизни, у кого-то долгой, у кого-то не очень. Все солдаты были в возрасте от двадцати двух до двадцати семи лет, так что им будет проще всего. Учёные были старше тридцати, так что им придётся тяжелее, но они в гораздо большей мере виноваты в пытках, называемых опытами. Ни воды, ни еды, никаких вещей, а вокруг полнейшая тьма. Воздуха даже без работающей вентиляции людям хватит надолго, так что не задохнутся до прихода военных. Пусть будут благодарны хотя бы за то, что не лишил никого из них здоровья и жизни.

Я считаю, что это будет вполне адекватная месть за пережитый мною кошмар. Всё же сволочью, ради удовольствия убивающей людей, я никогда не был. Ради спасения себя, родных, близких, родины, планеты – я готов убивать, во время войны убить врага считаю нормой, иначе или ты, или тебя, ради мести тоже могу убить, но только для того, чтобы ситуация, за которую осуществляется месть, больше никогда не повторилась. А какой смысл убивать простых солдат, поваров или аспирантов, исполняющих свой долг и не испытывающих от этого радости?

А до Бжезинского когда-нибудь доберусь, и эта сволочь за всё ответит.

***

Завершив мародёрство, мы с помощью феникса перенеслись в моё поместье в Австралию и оказались в гостиной. Тимми отправился за моим мотоциклом, так что вскоре должен будет появиться дома.

– Пышка, приготовь поесть, подашь к бассейну.

– Хорошо, товарищ хозяин, – произнесла домовичка, видимо переняв манеру отвечать у Тимми. – У вас есть какие-то пожелания?

– Много и вкусно, плюс бутылку моего любимого вина, вот мои пожелания.

Я вышел на веранду к бассейну, возле которого на шезлонге лежала и загорала Элизабет, делала она это как истинная нудистка. Заметив меня, она испуганно прикрыла грудь. Я с невозмутимым видом стал раздеваться до трусов, аккуратно складывая одежду на соседний стул.

– Гарри? – воскликнула девушка.

– Лиз, привет. Я уже говорил, что у тебя классные сиськи?

– Здравствуй, Гарри. Я не ожидала, что ты так быстро вернёшься, – смущённо ответила Хоук.

Девушка встала с шезлонга и, прикрывая грудь рукой, подхватила полотенце с соседнего лежака, после чего обмотала полотенце таким образом, что прикрыла самые интересные места.

– Мог совсем не вернуться, – спокойным тоном сказал я, сохраняя невозмутимый вид.

Я присел в плетёное кресло возле столика. На столе появилась бутылка вина, пара винных бокалов и сырная нарезка. Девушка зашла под навес, села напротив меня и нахмурилась. Я разлил вино по бокалам.

– В смысле, мог не вернуться? Что случилось? – спросила Хоук.

– В прямом. В США меня очень тепло встретили местные спецслужбы. Накачали мощным снотворным, похитили и заперли в бункере в маленькой одиночной камере из хладного железа.

– Ты шутишь? – с лёгким недоверием спросила Хоук.

– Нет. Так что, Лиз, не стоит расслабляться с маглами, порой они могут быть очень опасны и совершенно точно можно утверждать, что как минимум спецслужбам о волшебниках известно очень многое.

– Они с тобой что-то делали? – нахмурившись, спросила Хоук.

– Да так... – отмахнулся я. – Пустяки... Немножко попытали, немножко поиздевались. Но ты же меня знаешь, на меня где сядешь, там и слезешь.

– Но как ты сумел сбежать? – удивлённо спросила Хоук. – Я слышала о хладном железе и если слухи правдивы, то у тебя не было шансов.

– Эх... – Я печально вздохнул и отпил вина. – Пришлось пойти на крайние меры.

Я поднял вверх левую руку и продемонстрировал запястье с пентаграммой.

– Помнишь, что это за штука?

– Погоди... – Хоук округлила глаза, испуганно охнула и прикрыла рот ладошкой. – Господи Иисусе! Ты же не...

– А куда было деваться? – я криво усмехнулся. – Пришлось заключить сделку с демоном. Жить захочешь, не так раскорячишься. По договору я должен буду десять лет отработать на демонессу в её мире. У них время идёт по-другому, так что тут я появлюсь только года через полтора. Знаешь... Я на всякий случай напишу завещание, если я лет через пять не объявлюсь, начинай оформлять меня как пропавшего без вести. Это поместье останется тебе, как и моя доля с фармацевтики и косметики.