Дефиле по краю

Встала из -за стола и приблизилась к цветам, присаживаясь на корточки и проводя кончиками пальцев по бархатистым лепесткам.

Когда в последний раз мне дарили цветы?

Особенно в таком количестве?

Кажется, на последний день рождения -тогда весь холл реально был завален цветами настолько, что от запаха не спасали даже кондиционеры и пришлось открыть окна, хотя конец января оказался крайне морозным.

Сейчас же повода для такого подношения не наблюдалось, но я догадывалась, кто подогнал цветочки -взгляд Юрия был весьма красноречив.

Начальник службы безопасности явно хотел спалить этот букет к чертовой матери.

Создавалось впечатление, что ему и прикасаться к цветам противно.

– Вот черт, опаздываю, -папа залпом допил уже успевший остыть кофе и поднялся на ноги, поправляя манжеты рубашки.

Я выпрямилась, привычно подставила щеку для поцелуя и пошла провожать папу до дверей.

– Опять вернешься поздно?

– Не знаю, Танюш. Как выйдет, -еще раз меня поцеловав, папа направился на улицу, где к крыльцу уже была подогнана машина.

Махнув отъезжающему «Лексусу» рукой, я, как была в тапочках, спустилась по ступеням крыльца, поеживаясь от холодного осеннего воздуха, и направилась к беседке, стоящей чуть в отдалении.

Беседка была застекленной, поэтому в ней было теплее, чем снаружи.

Устроившись на диване, я притянула к себе согнутые в коленях ноги и задумчиво устроила на них подбородок.

Цветы, бесспорно, от Ивана.

И свидетельствует это о том, что оставлять меня в покое этот тип не намерен.

Обещание, данное Юрию, я намеревалась сдержать -но как это сделать сейчас, когда серьезность намерений блондина капитально противоположна моему обещанию?

Как игнорировать того, кто делает все, чтобы завоевать мое расположение?

Дверь беседки приоткрылась, впуская свежий воздух.

Я повернула голову и посмотрела на появившегося Юрия.

Ну и зачем он пришел?

Опять будет читать лекцию о том, чтобы я держалась подальше от Ивана?

– Там записка была, -начальник службы безопасности протянул мне глянцевый прямоугольник открытки.
– Я не стал при твоем отце об этом говорить.

Благодарно кивнула, протягивая руку и забирая дорогой картон из пальцев Юрия.

Любопытно, что там такое?

Надеюсь, не признание в любви…

Признания, не наблюдалось, к моему счастью, хотя и некоторое разочарование я испытала.

Там вообще было всего четыре слова.

«Надеюсь на скорую встречу».

Глупая улыбка, в которой расплылись мои губы, Юрию явно не понравилась.

Да она и мне не понравилась.

С каких это пор я реагирую на подобные пустячки, пусть и приятные, как малолетка?

– Я помню о своем обещании -буду держаться от Ивана как можно дальше, -проинформировала я Юрия, который смотрел на меня с явным недовольством.

– Надеюсь на это, -он уселся на диван рядом со мной.

– Но я не буду выкидывать цветы -они красивые, -поставила я условие.
– Вот открытку могу разорвать, там ничего интересного. Читал?
– я чуть приподняла брови, будучи уверена в положительном ответе.

– Не имею привычки читать чужую корреспонденцию.

Неожиданно.

– Тогда вот, держи, -я протянула ему открытку, позволяя ознакомиться с ее содержимым.

Юрий молча прочитал, потом разорвал послание на несколько кусков, аккуратно сложил их в позабытую мной тарелку из -под бутербродов на столе и щелкнул зажигалкой.

– Отступать он не намерен.

– Поняла уже, -кивнула я, смотря, как огонь неторопливо пожирает глянцевый картон.

– Таня, я не имею ничего против твоей личной жизни, -начальник службы безопасности повернул голову и внимательно посмотрел на меня. Очень внимательно, так, словно мы впервые за долгое время оказались действительно наедине.
– Но ты должна понимать, что все мои поступки продиктованы только заботой о твоей безопасности. Твоей и твоего отца. Это моя работа, если уж на то пошло.

– Я понимаю, -кивнула я, продолжая смотреть на то, как открытка превращается в пепел, исчезая бесследно.

– Тогда ты должна понимать и то, что из миллиона мужчин, которые тебя окружают, Иван -самая неподходящая кандидатура, -проникновенно произнес Юрий.
– Поверь мне.

Вздохнув, я повернула голову, впервые за долгие годы оказываясь с Юрием лицом к лицу.

Сколько ему лет, любопытно?

Явно за сорок, но выглядит бодрым и подтянутым, находясь в прекрасной физической форме.

– Я понимаю, -медленно кивнула я, почему -то задумавшись о том, что совершенно не знаю о Юрии ничего.

У него нет семьи, это сто процентов, иначе бы я была в курсе.

Вся его жизнь -это мы с папой.

В груди что -то шевельнулось.

Благодарность.

Как бы я к нему не относилась раньше, но после того, как он открыл мне тайну, долгие годы не дающую моей душе покоя, отрицать бессмысленно -между нами исчезло напряжение.

На меня больше не смотрят, как на самовлюбленную девчонку, бездумно прожигающую жизнь.

А я больше не вижу в нем бойцового пса, натасканного только на выполнение приказов.

Сама не понимая, что делаю, я протянула руку, несмело дотрагиваясь пальцами до застарелого шрама на виске Юрия.

Шрама, который он получил, прикрывая меня от пули.

От прикосновения вздрогнули мы оба.

Я -от собственной смелости.

Юрий, вероятно, от нашего первого тактильного контакта, который не был продиктован необходимостью.

Погладила немного шершавую на ощупь отметину, словно стараясь запомнить это ощущение.

Юрий мог легко отстраниться, но он сидел неподвижно, позволяя мне прикасаться к старому пулевому ранению.

Как же ему повезло, что пуля прошла по касательной.

Будь иначе -единственным, что осталось бы от этого человека, стала бы могила -и я не дам гарантии, что не безымянная.

Стекла в беседке были тонированные, поэтому снаружи происходящее внутри обзору доступно не было.

Оно и к лучшему.

Потому что я совершенно не понимала, почему мои пальцы соскользнули ниже,