Дефолт совести

– Уже не надо никаких укольчиков. Спасибо. Ты очень внимательна... Даже, порой мне кажется, слишком внимательна. – На лице Корсара промелькнула ухмылка. – Наверное, так и должно относиться к «объекту».

– К какому объекту? – насторожилась Лилия, догадавшись, что имеет в виду Блейк.

– Оставь, девочка моя, забудь свои шпионские игры. – Блейк устало повёл рукой. – Интересно было бы знать, какое у тебя звание? Капитан? Майор? Или, может, полковник?! Я давно догадался, кто ты! Жизненный опыт, дорогая, – нетленное богатство! Много лет назад ты не случайно попала в мой дом. В поведении человека есть такие нюансы, которые рано или поздно выдают даже таких асов, как ты...

Опустив голову на колени Блейка, Лилия слушала. Возражать не было никакого смысла. Поэтому она мучительно размышляла, к чему же приведёт этот разговор. Сознание грело лишь то, что впервые за последние годы она успела направить письмо в Москву, тогда, на Мадейре, сразу после памятной ночи, проведённой на яхте с иерархами фонда.

– Знаешь, с какого момента я начал подозревать тебя? – словно издалека донесся до Лилии голос Корсара. – Помнишь, как-то я сказал тебе, что готов выполнить любое твоё желание? А ты, не задумываясь, просто и естественно ответила: «Полюбите, пожалуйста, Россию...» Это был твой «прокол». Так мог ответить лишь тот, кто подсознательно предан своей родине. Кстати, девочка моя, почему ты ни разу не поинтересовалась, где моя родина?

– У тебя, наверное, жар! – внезапно приложив ладонь ко лбу магната, невпопад сказала Лилия. Ей отчаянно не хотелось признаваться себе, что старик раскрыл её.

– Да, у меня жар. Даже пожар, девочка моя! Жить мне осталось считаные часы или даже минуты, и я просто хотел тебя предупредить. После моего ухода ты останешься здесь совершенно беззащитной! Остерегайся Пита. Если я догадался, то уж он мог тоже раскусить тебя. И его любовь вряд ли спасёт тебя. Только, умоляю, не делай удивлённое лицо. Пит сам признался, что втрескался в тебя по уши. Никогда б не подумал, что любовные страсти порой оказываются сильнее шпионских страстей! – Блейк закашлялся и стал задыхаться. – Вот и получается, дорогая моя Лилия, что миром правит вовсе не золотой телец, а любовь и страсть. Никогда бы не подумал, что «эмоцио» может возобладать над «рацио»! Иначе говоря, низ над верхом! Ха-ха-ха!

Бледно-жёлтое лицо Корсара, освещаемое светом настольной лампы, производило довольно зловещее впечатление. Неожиданно смех старца стих, и на его лице появилась странная, загадочная гримаса человека, которому открылась неведомая смертным сокровенная тайна...

– Тебе надо выспаться, Дэйв! – Лилия начала терять выдержку, так как, пожалуй, впервые никак не могла увести мысли Корсара в другое русло.

– Пойми, девочка моя, ты перевернула во мне всё! – воскликнул Блейк, не обращая ни малейшего внимания на слова своего врача. – Знаешь, почему я до сих пор не разобрался с тобой? Потому что с тобой мне стало интереснее жить!

Взгляд Корсара остановился на груди женщины, выглядывающей из-под халатика.

– Я собственноручно убил бы тебя, а потом приказал бы бросить твой труп в океан. На съедение акулам. Но дело в том, девочка моя, что я действительно полюбил тебя! Полюбил больше, чем собственные гениальные идеи и мысли! Скажешь, наивно? Скажешь, глупо всё это звучит? Но только не в моём запредельном возрасте! Ваше Писание – сплошная чушь. Видите ли, «Бог есть любовь»! Любовь есть Бог! И не иначе.

Лилия Гордон молчала. Самое простое – немедленно умертвить разоблачившего её магната. Она уже взялась за шприц...

– Неужели ты способна убить меня?! – словно разгадав её замысел, с грустной улыбкой спросил Корсар. – Увы, в тебе лишь говорит агент. Тогда вперёд! В конце концов, мне всё равно, как уйти из жизни. Понимаешь, девочка моя, в этой жизни нет ни абсолютного зла, ни абсолютного добра. Что для одного добро, то для другого зло, и наоборот... Мудрость, я имею в виду истинную мудрость, а не ту, что почерпнута из книжек, приходит, когда уже нет времени воспользоваться её плодами. В этом великий парадокс нашего бытия. В какой-то большой отрезок жизни я был уверен, что главная сила – я сам, наш фонд. И поэтому считал себя вправе творить, как считал необходимым. В итоге натворил...

С суеверным ужасом Лилия слушала отрывистые сентенции Блейка, понимая, что тот, словно впавший в транс шаман, вещает сейчас с чужого голоса, и никакая психическая энергия не способна остановить его странные откровения.

– Только на пороге смерти я понял, что жизнь свою прожил зря. Прожил в погоне за химерическими идеями, далёкими от истины! Я посвятил себя бесплодной борьбе с половиной мира. В том числе и твоей страной! По большому счёту и моей тоже. Мой однополярный мир – полная чушь. Это тупиковый путь для человечества! Ваш Господь сделал непростительную глупость. Чем раньше он забирает человека к себе, тем меньше у того шансов согрешить. Меня он забирает слишком поздно. В итоге я не смог выдержать три главных испытания. Испытание властью! Испытание деньгами! Испытание любовью! Последнее оказалось самым невыносимым. Хотя и самым прекрасным.

Лилия увидела, как зрачки магната вдруг стали абсолютно бесцветными, как у слепца. «Такие, наверное, были у Гомера», – почему-то пришло ей на ум странное сравнение.

– Дэйв, Дэйв! – Лилия стала сильно трясти Корсара за плечи.

Тот внезапно оскалился и, словно очнувшись от гипнотического сна, резко поменял тон и тему своего монолога:

– Зажимая Россию в тиски, покорить её невозможно! Россию нельзя загонять в угол! Именно тогда эта страна удивительным образом начинает рождать новых героев! Единственный путь совладать с Россией – это сажать на её трон бездарных политических лидеров, от природы лишённых масштабности мышления. Таких, как...

– Дэйв! У тебя бред. Нет – у тебя вспышка паранойи.

– Ничего ты не понимаешь, девочка моя! Хотя у тебя и великолепная подготовка! Все вы, в вашем медвежьем углу, считаете, что холодную войну, затеянную Черчиллем и Сталиным, проиграли! Так мне говорил Холмов. Так доносит моя агентура. Чушь! И знаешь почему? Потому что мастодонты из вашего ЦК так и не заметили, как с моей легкой руки цивилизованный мир вступил с Россией в качественно новое противоборство. Исключительно в манипулятивную или информационную войну. Кстати, не скажу, что это дешевле.

– Ты чудовище, Дэйв! Горбатого могила исправит!

– И это неправда. Даже могила меня не исправит!

С невозмутимым спокойствием Блейк посмотрел на свою обожаемую целительницу и медленно извлёк из кармана уже знакомый Лилии никелированный кольт.

– Я чувствую, что твоя рука вновь тянется к шприцу. Не надо так поступать со мной, – упавшим голосом попросил магнат. – Я ещё не закончил говорить. Я хочу тебе помочь...

Свободной левой рукой Корсар протянул женщине небольшую флэшку.

– В ней всё, что тебе нужно. Всё, что сделает тебя в твоей стране национальной героиней. Жанной Орлеанской... Все адреса и коды доступа к секретным счетам моего фонда. Список лиц, обслуживающих их... – Сделав паузу, Блейк посмотрел на взволнованную Лилию. Он жаждал перехватить её взгляд. Её реакцию! – ...Ведь именно за этим тебя внедрили ко мне твои боссы из КГБ?

Гордон кивнула в знак согласия.

– Там же и мой последний подарок тебе, – уже едва слышным голосом продолжил Блейк. – Номера и коды твоих личных счетов на предъявителя. Я открыл их в самых надёжных швейцарских банках. Живи безбедно и помни Корсара, любовь моя! И ещё, чуть не забыл. Там сканированная копия моего личного дневника, который тебе так когда-то хотелось прочитать. Но это уже совсем личное. В КГБ не сдавай. Ну что ты как язык проглотила, девочка моя, – едва обозначил смех умирающий. – Не можешь разгадать последнюю мистификацию великого Корсара? Увы, не всем это дано! – Неожиданно магнат бросил благоговейный взгляд на портрет отца. – Это он, мой незабвенный папочка, навёл меня на гениальную идею...