Дефолт совести
Шрифт:
Она пошла на кухню, сварила себе кофе и включила маленький телевизор.
Страшная новость, увы, не заставила себя долго ждать. Ровно в 9.45 миловидная ведущая с удивительно правильными чертами лица бесстрастным голосом сообщила, что накануне вечером в лесном массиве Битцевского парка нарядом местной милиции был обнаружен труп первого заместителя председателя нацбанка Алексея Борисовича Турова.
По предварительным данным, банкир был убит двумя выстрелами – в область спины и живота. Также имеются косвенные сведения, что перед смертью Турова пытали, о чем свидетельствует колющее ранение в области печени. Следствие по факту убийства банкира возложено на Генпрокуратуру...
–
Прошёл час или больше, пока Алла пришла в себя и вспомнила о просьбе Турова. Она достала из сумочки визитку Анатолия Надеждина и набрала номер его мобильного телефона.
– Анатолий? – забыв об элементарном приветствии, произнесла журналистка. – С вами говорит Алла Полётова. Я звоню вам по поручению Алексея. Нам надо срочно встретиться.
Трубка долго хранила молчание. Потом наконец Надеждин, который, очевидно, был уже в курсе случившейся трагедии, будничным тоном, будто речь шла не о гибели его друга, сказал:
– Я бы не советовал вам говорить открытым текстом. Я сообщу вам о времени и месте встречи.– Да, разумеется, – машинально ответила Алла, и только тут она окончательно поняла, что всё-таки произошло лично в её жизни.
Москва. «Непослушная» журналистка
Запыхавшаяся секретарша, едва успев прикрыть дверь, возбуждённо заверещала:
– Алла Сильвестровна, там внизу, на вахте, какой-то чудной иностранец требует пропустить его к вам!
– Что, моложе никого нет? – тихим, усталым голосом спросила Полётова.
– Так именно вас желают видеть. И никого другого. Блажит, будто его режут, и вас требует.
– Вечная история. Просила же всем говорить, что меня нет на работе. Могу я быть в командировке, в конце концов?!
– По телефону я так и отвечаю. А тут пришли... Вы же вахтёров не обучали, как им отвечать...
– Не обучала, – уныло согласилась Алла.
Она встала из-за стола и взглянула в зеркало, которое стояло на полке между справочниками. На Полётову смотрело чужое серое лицо с тёмными кругами под глазами. Кое-как поправив копну светлых волос, она обернулась к секретарше:
– Скажи, пусть пропустят. Только не сразу, пару минут потянут. Я хоть успею слегка подкраситься.
Последнюю неделю со дня гибели Турова она большей частью проводила в этом кабинете редакции на Бульварном кольце. Домой приходила поздно вечером, усиленно затягивая этот процесс «выгуливанием» себя по пока ещё зелёным аллеям. Алла пешком доходила до Большой Дмитровки, потом мимо Ленкома – в сторону Садового кольца, а там уже до дома, через Тверские-Ямские улицы, оставалось совсем близко.
На работе она всё-таки была не одна и старалась держать себя в руках. И лишь поздним вечером, на аллее или дома, уже не было сил удерживать слёзы. Самое ужасное, что никому из близких она не могла рассказать, как её подкосила смерть Алексея. И что можно было сказать? Что, занимаясь журналистским расследованием, вместо того, чтобы заклеймить печатным словом одного из матёрых экономических преступников, влюбилась в него?! Конечно, это нельзя было назвать влюблённостью в полном смысле слова. Это было скорее какое-то нежное сострадание стареющей с каждым днём женщины одинокому, как она, человеку, сгубившему свою жизнь. Всякий раз при воспоминании об их последней встрече в тот солнечный воскресный день бабьего лета сердце женщины начинало нещадно ныть от неизбывной тоски, а в сознании
навязчивой мелодией звучали любимые стихи Аполлинера:Срываю вереск, осень мертва...
На Земле, ты должна понять,
Мы не встретимся больше.
Шуршит трава, аромат увядания,
Осень мертва,
Но встречи я буду ждать...
Появившиеся фобии стали мешать Полётовой и в работе. Теперь, приходя каждое утро в редакцию с опухшими от бессонницы глазами, Аллочка, вместо того чтобы заняться накопившимися материалами, первым делом усаживалась за письменный стол в своём кабинете и начинала лихорадочно и тупо листать свежую прессу, бегать по новостным сайтам в Интернете. Она с жадностью читала каждое новое сообщение о ходе расследования убийства Турова. Каждый раз надеялась, что кто-то вдруг объявит, что произошла ошибка и Алексей Туров на самом деле жив. В этих абсурдных ожиданиях женщина подсознательно искала спасения для себя. Но, увы, ничего обнадёживающего в сообщениях не находила: десятки противоречивых, порой надуманных версий о гибели высокопоставленного банкира сменяли одна другую, ещё больше запутывая и пугая...
– Алла Сильвестровна, к вам пришли...
Секретарша пропустила вперёд крупного, достаточно упитанного молодого мужчину в очках, с остатками рыжих кудрей на крупной голове. Он сразу протянул ей визитную карточку, на которой были выведены замысловатой вязью имя и фамилия гостя: Курт Зоммер.
– Именно так. Я Курт Зоммер. Тот самый. Вот, осмелился прямо к вам...
– Как вы меня нашли? – задала она глупый вопрос, поскольку найти её в Москве никогда никому не составляло труда. Полётова мгновенно вспомнила, что Зоммер должен был приехать в Москву и встретиться с Туровым. И ей сразу всё стало понятно.
– Да-да, вы правильно поняли. – Зоммер угадал ход её мыслей. – Я приехал, а тут такая беда...
– Что же вы от меня хотите? – спросила Алла весьма сухо.
– В принципе ничего, – развёл руками Курт и неуверенно промямлил: – Хотя мы вроде как знакомы, дважды общались по телефону. Ваша подруга и моя знакомая...
И вправду, он так рвался разыскать Полётову, не особо понимая, зачем это ему надо.
– Я потрясён. Я просто потрясён, – наконец выдавил он из себя. – Простите, можно присесть?
– Пожалуйста, – безразличным тоном ответила журналистка. Ей хотелось, чтобы этот адвокат как можно быстрее удалился. Не пришёл же он ей выражать соболезнование?
– Я тоже боюсь за свою жизнь, – вдруг неожиданно громко произнёс Зоммер. – Я хотел сразу, как узнал о смерти господина Турова, покинуть вашу страну, но что-то меня удерживает от этого решения. – Зоммер говорил тяжело, с большими паузами.
– Чего это вы вдруг так забеспокоились за свою жизнь? – несколько иронично полюбопытствовала журналистка. В ней больше говорил профессиональный интерес, чем тревога за судьбу немецкого адвоката.
– На меня у вас здесь тоже уже покушались, – доверительно сообщил Зоммер, – хотя позже ваши следователи объяснили, что это была обыкновенная авария. Из-за этой самой аварии я попал в больницу, а потом ещё скрывался. Встреться мы с Туровым, всё могло сложиться иначе...
– Господин Зоммер, хотите кофе?
Не дожидаясь ответа, Полётова выглянула в коридор и крикнула в сторону приёмной:
– Лидочка! Позвоните в столовую и попросите кофе. На двоих. – Слова адвоката её заинтриговали. – Не могли бы вы, господин Зоммер, рассказать подробнее, как вас угораздило?