Деградация

— Тебе не нравится видеть мою фотографию в таблоидах, верно? Ну, мне это нравится еще меньше, — вдруг сказал он. Тейт опешила.

— Что? — спросила она.

— Мне не нравится, когда из меня делают дурака, Тейт. И это то, что, я чувствую, сделала ты, — сказал он.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?! — вскрикнула она.

— Ты расстроена из-за моих фотографий с Пет? В таблоидах? Как насчет твоих фотографий и некоего бейсболиста на чертовых соцстраницах проклятого «Бостон Глоуб»?! Как насчет того, что я видел их в чертовом интернете? Ты с ним вместе, везде. Фотографии нас с тобой уже просочились в сеть, и вдруг я слышу от людей, которых я почти не знаю, что девушка, которой я технически не имею, трахается со сраным «Ред Сокс»! — крикнул на нее Джеймсон. Тейт начала смеяться.

— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной?! На хер это, я убираюсь отсюда к чертям собачьим. На хер твою вечеринку, на хер твою супермодель и на хер тебя, — ругалась она, шагая мимо него. Джеймсон схватил ее за руку, словно тисками.

— О, ты никуда не пойдешь, малышка. Потому что все это игра, и если ты уйдешь сейчас, ты проиграешь, — предупредил он ее.

— На хер твои игры. Я не хочу в них играть. Ты действительно расстроен этим? Поверить не могу. Великий Джеймсон Кейн ревнует. Я не могу в это поверить, — прорычала Тейт.

— Следи за тем, как ты со мной разговариваешь, — предупредил он ее.

— Пошел ты. Мы с ним просто друзья, ты, мудак. Мы друзья. Ты уезжаешь, чтобы трахнуть всю Германию, а я не могу завести нового гребаного друга? Хочешь правду? Он пригласил меня. Он не пытался спать со мной. Он хотел меня увидеть. Встречаться со мной. И я, глупая сука, потому что отвергла его! Я была настолько глупа, что думала, что некто лучший вернется домой ко мне! — завопила Тейт.

— Я уж точно не стану оспаривать часть про глупую суку, — сказал ей Джеймсон.

— Иди и трахни себя, Кейн.

— Думаю, это твоя работа.

— Ты ревнуешь! Весь этот тщательно продуманный план, попытки скрыться от меня, ее приезд сюда, все это шоу. Ты как девчонка, Кейн. Долбаная киска, — огрызнулась она, презрение сочилось из каждого ее слова.

Он грубо потащил ее через комнату, с силой толкнув спиной к двери. Тейт изо всех сил пыталась освободить руку, отталкивая его снова и снова. Джеймсон схватил ее за горло и прижал к двери.

— Я сказал тебе следить за тем, как ты, черт возьми, со мной разговариваешь, — прорычал Джеймсон, опустившись лицом к ней.

— Да мне насрать. Это того стоило? Неужели с ней все еще хорошо трахаться? Надеюсь, это так. Надеюсь, она так хороша, что, наконец, обведет тебя вокруг пальца и женит на себе. Надеюсь, она протрахает себе путь к ужасному гребаному браку, а потом отнимет все твои проклятые деньги. Надеюсь, она настолько охрененно трахается! — заорала Тейт, потянув его за запястье. Его пальцы сильнее сжали ее шею, но она не проявила никакой реакции.

 — Она и в половину никогда не была так хороша, как ты. Но, может, пусть Эндж трахнет ее, чтобы мы по-настоящему могли сравнить и получить больше отзывов, — предположил Джеймсон.

— Зачем останавливаться на этом? Как насчет того, чтобы мы расширили круг. Там дохрена мужчин, а я не трахалась весьма долгое время. Уверена, что получу намного больше восторженных отзывов, чем модель-психопатка, — тихо сказала Тейт. Он сузил глаза.

— Если кто-то и трахнет тебя на этой вечеринке, это буду я, — сообщил ей Джеймсон. Она рассмеялась.

— Этого не произойдет, но, может, мы можем сделать кое-что наиболее похожее на это. Как насчет того, что я трахну Сандерса? Уверена, что смогу вывернуть его мир наизнанку. Черт, может, даже украду его у тебя. Кто знает, может, он окажется лучше тебя, — сказала она.

Слова едва сорвались с ее языка, когда Джеймсон ударил кулаком в стену, пробив гипсоцемент рядом с ее головой. Она была рада, что он не ударил по свае, — на этом бы вечеринка накрылась. Джеймсон уставился на нее сверкающими глазами, на челюсти подрагивала мышца, пальцы продолжали сжимать ее шею. Она отвечала таким же взглядом, не двигая ни мышцей.

— Никогда не говори о нем так, — прошептал он.

— Ты не можешь диктовать мне, что делать. Больше не можешь. И никогда не сможешь, — прошептала она в ответ. В последний раз Джеймсон сжал ее шею, а затем отпустил, отступая от нее.

— Мы можем поговорить об этом позже. Спускайся вниз. Люди ждут, что ты появишься. Прояви радушие. Будь вежливой. И не говори ни слова Сандерсу, — сказал он ей, а затем рывком открыл дверь своей спальни, выходя в коридор.

Тейт ахнула и задохнулась от рыданий. Пытаясь удержать их, она прижала запястье к губам. Не сработало. Она не знала, что делать. Не могла пойти домой, так как Сандерс должен был отвезти ее, а она была уверена, что он не покинет вечеринку. Во всяком случае, она ему не доверяла. Такси потребуется вечность, чтобы добраться сюда, и у нее не было денег. Она сделала еще один глоток воздуха, задержала его в легких, а потом медленно выдохнула. Поправила платье, вытерла глаза.

Ты сможешь сделать это. Ты — Тейтум О'Ши. В последний раз он не сломал тебя. И в этот раз у него не выйдет.

Она спустилась вниз. Проявляла радушие. Была вежливой. На нее бросали сочувствующие взгляды многие женщины. И похотливые взгляды многие мужчины. В какой-то момент она увидела датскую красавицу, но дом был большой, и Тейт хорошо его знала. Она сбежала в другую комнату.

Девушка пила. Много. Флиртовала с каждым, кто отдаленно напоминал мужчину. Сандерс попытался поговорить с ней в какой-то момент, но она посмотрела сквозь него и ушла. Тейт пила неразбавленный виски. Украла «Джонни Уокер Блю Лейбел» из личного бара Джеймсона и прикончила его. Она смеялась над всем, что рассказывали другие. Целовала людей в щеку, поднимала тост за крепкое здоровье, не жалела объятий, которые были слишком интимными для людей, которых она действительно не знала, хотя никто из мужчин не жаловался.

Она выпила весь «Джек Дэниэлс» в баре, поэтому направилась на кухню в поисках большего. Джеймсон обычно прятал его там наготове для нее. Ей хотелось успокоиться, чтобы суметь уйти в гостевой дом, а утром автостопом добраться домой, где она могла рыдать, пока не умрет. Кажется, отличный план.

Тейт повернулась к кухне, а затем попятилась назад так быстро, что врезалась в дверной косяк, срикошетила в сторону и чуть не упала в коридор. Она скрылась за косяком, а затем снова заглянула в кухню. Джеймсон стоял спиной к ней, опустив голову и обеими руками опираясь на стойку. Рядом с ним стояла высокая, исключительно красивая брюнетка. Она говорила тихо, и вроде бы на немецком. Джеймсон иногда качал головой, бормоча что-то на том же языке.