Декабрец! Отборное новогоднее чтиво
Шрифт:
– Сегодня ты будешь моей елочкой, – сказала Зоя, нежно погладила листочки, аккуратно распаковала коробочку и нарядила фикус в новогоднее разноцветье.
Только после этого отправилась разуваться, мыть руки и ставить на плиту чайник. Нужно было садиться, повторять материал, зачет ведь никто не отменял.
– Вот бы сдать зачет, как надо, – вздохнула Зоя. Она сидела на диване, завернувшись в одеяло и любуясь огоньками. В ногах у нее лежал пригласительный на выставку известной художницы. Зоя когда-то мечтала учиться у нее, даже вступительные работы нарисовала. Но, посоветовавшись с мамой, выбрала практичную
– Нечего ерундой страдать, надо готовиться! – поучительно сказала она сама себе маминым голосом и решительно открыла конспект.
В это время маленький ламповый джинн довольно хихикнул. Волоски из бороды он не выдергивал. Это враки про бороду. Да и не было у него еще бороды, он как раз писал выпускную работу на тему новогодних желаний. А как выполнять желания, если сам ты ростом с маковое зернышко и магических сил у тебя столько же? Но вот желания на уровне химических реакций в организме – это сколько угодно. Поэтому он записал магическую формулу, которая изменит проводимость нейронов как раз в период зачета, и Зоя сдаст его, как надо.
Наутро Зоя, собираясь в институт, пожелала Глафире отрастить новые листочки и приободриться. Придя домой, она обнаружила бодрое растение, с новорожденными зелеными листочками, и могла поклясться, что фикус хитро улыбается и машет этими самыми листочками.
С тех пор стали происходить с Зоей чудеса. С одногруппниками стало легко общаться, и темы общие нашлись. Кофе по утрам не убегает, яичница не пригорает, даже котлеты не угольно-черные получаются.
Вот только зачет она завалила. И два экзамена. Готовилась, как всегда, знала все, но, как только выходила отвечать, как будто мозг отключался. Не знания, а чистый лист, ни одного термина вспомнить не может! Хотела к маме уехать, но решила: раз все так плохо и придется ей все равно возвращаться, так хоть на выставку сходит.
Джин еще раз приободрился, добавил адреналина в кровь, дофамина, и вот Зоя уже увлеченно разговаривает со своим кумиром и не заметила, как они уже обсуждают цветовые решения в известных картинах и удивляются схожести взглядов. Тем же вечером они вместе рассматривали папку с портретами, которую Зоя рисовала только для себя. А следующий семестр она уже училась в художественном училище и одновременно сотрудничала с несколькими типографиями. Была абсолютно счастлива, увлеченно работала, легко училась. И мама, поволновавшись и поохав, приняла выбор дочери и поддерживала ее.
А джинн получил пять с плюсом за хорошо выполненную работу, и его повысили. Теперь он живет в настольной лампе и ждет, кто же загадает очередное желание, которое ему будет по силам исполнить.
Волшебная селедка
Лорелин Озерная
vk.com/lorelin2000
Сгущались сумерки. За окном, несмотря на конец декабря, накрапывал дождик. Марина хлопотала на кухне, пререкаясь с мамой.
– Да хватит тебе уже возиться с едой, вон, сколько всего наготовила, и для кого? Пойди лучше, себя в порядок приведи. А то не понравишься хахалю своему.
– Мама! – Марина закатила глаза. – Ну вот, всегда ты так. Даже в мой день рождения не можешь
без своих глупостей.Девушка взглянула на часы:
– Уже полпятого, скоро Юра придет! Все, я побежала краситься.
Пожилая женщина вздохнула ей вслед:
– Я ж тебе добра желаю, дуреха. Ну не нравится мне твой ухажер, хоть убей. Скользкий он какой-то.
– Почему? Он симпатичный, внимательный. В банке работает и машина у него хорошая, – голос Марины, доносящийся из глубин квартиры, стал мечтательным.
Людмила Петровна ничего не ответила дочери. Прикрыв дверь кухни, она склонилась над большим красивым салатником, в котором радовала глаз селедочка под шубой. Женщина водила над главным блюдом руками, а ее губы беззвучно шептали слова заговора.
Когда нарядно одетая и накрашенная Марина заглянула в кухню, мама как ни в чем не бывало нарезала хлеб для застолья. Увидев дочь, Людмила Петровна улыбнулась:
– Какая ты красавица! Вроде бы все готово, – она оглядела стол. – Я пойду.
– Разве ты не останешься? А мой день рождения? – Марина явно удивилась.
– Ты уже совсем большая, как-никак, двадцать восемь лет, – улыбнулась мама. – Не хочу тебе мешать. Вот Новый год – да, семейный праздник. Его-то вместе и отметим.
Без пяти шесть раздался звонок в дверь. Марина, напоследок взглянув в зеркало и убедившись, что все в порядке, бросилась открывать. На пороге стоял совершенно мокрый Юра с огромным букетом роз.
– Ужасная погода, – недовольно пробурчал он, вручая имениннице бордовые цветы. – Двор весь заставлен, припарковаться негде. Пришлось машину на углу дома оставить. Пока до твоего подъезда дошел, вымок до нитки.
Марина засуетилась вокруг гостя: повесила сушить куртку, принесла сухие носки и теплые тапочки. Юрий поморщился, но промокшие ноги мерзли, и пришлось надеть то, что было.
– Пойдем за стол, – миролюбиво пригласила Марина.
На красивой скатерти с новогодним узором из снежинок были расставлены в строгом порядке тарелки с салатами, блюда с бутербродами, канапе. В центре стола возвышался огромный хрустальный салатник – «фирменная» селедка под шубой.
Юрий открыл шампанское и разлил его по бокалам. Обсохнув и согревшись, он заметно подобрел.
– Мариш, ты замечательная девушка. Красавица, хозяюшка. С днем рождения!
Марина улыбнулась:
– Что тебе положить? Хочешь селедочки? Это наш фамильный рецепт, ты такое никогда не пробовал.
– Выглядит аппетитно, – Юрий улыбнулся в ответ.
Марина, положив порцию сельди на тарелку, протянула ее своему кавалеру. Юра неловко двинул рукой, тарелка накренилась и розовая майонезно-свекольная шуба приземлилась точно на его аккуратно отутюженные брюки.
Ахнув от ужаса, хозяйка побежала за полотенцем.
– Сейчас, сейчас, ототрем.
Юра вздохнул – теперь останутся пятна, придется нести костюм в химчистку, тратить время и деньги. Но тут же взял себя в руки и постарался улыбнуться:
– Ничего страшного. Жаль только, что я так и не успел попробовать твое коронное блюдо. Давай я сам, я аккуратный.
Юрий зачерпнул «шубу» столовой ложкой и положил на тарелку. Потом, взяв ломтик хлеба, принялся есть. Но буквально сразу сморщился и закричал:
– Что ты туда положила? Перец? Чеснок? Аджику? Это невозможно есть!