Декамерон по-русски

– Я тоже это слышала, – уклончиво сказала я. – А еще говорят, что Жорик дико вспыльчивый и несдержанный тип, в гневе сразу лезет в драку, а в пылу ссоры может и убить. Ссора любовников в сквере, как известно, состоялась. А вот повод для этой роковой стычки создали как раз Шурочка и Димчик.

– Как именно? – спросила мамуля, профессионально интересуясь тонкостями построения сложного сюжета.

– Элементарно, Ватсон! – ответила я. – У Пороховщикова в спальне был тайник с весьма немалой суммой – триста тысяч долларов. Эти деньги пропали, и, поскольку никого, кроме жены и любовницы, Жора в свою опочивальню не водил, с его стороны было вполне логично заподозрить в краже именно Алису. Не Шурочку же, которая, как все думали, утопилась! А она была живехонька, сидела себе на заброшенной даче и радовалась, что отомстила неверному мужу и его любовнице.

– А, так она, выходит, знала, что Жора ей изменяет? – догадалась мамуля.

– Долгое время не знала, потому как из дома почти не выходила и ни с кем не общалась, а потом что-то заподозрила, или же это Димчик ей напел, чтобы вернее соблазнить мужнюю жену, – объяснила я, как сама поняла. – Тогда-то Шурочка и наняла для слежки за мужем частного детектива – Эдика Розова.

– Это было в прошлом месяце! – влезла в мой рассказ Трошкина, торопясь показать, что и ей немало известно. – Эдик по ходу дела вел записи в специальной тетрадке.

– И где она? – разомкнул уста капитан Кулебякин.

– Пропала! – вздохнула Алка. – Кто-то устроил в офисе Эда тотальный шмон и спер тетрадку!

– Аллочка, милая, откуда ты знаешь такие слова? – шокировалась бабуля.

– Из кроссвордов, конечно! – не моргнув глазом, ответила Трошкина. – Вы же знаете, какие там словечки попадаются!

– Кто мог ошмонать офис в здании с постоянной охраной? – Капитан Кулебякин не упустил случая показать, что тоже не чужд похвального увлечения кроссвордами.

– То-то и оно, что охрана не была постоянной! – объяснила я. – Дежурный вахтер как раз ушел в запой, а комендант, который в таких случаях становится на пост самолично, загремел в больницу!

– Погоди, погоди, Дюха! – вмешался Зяма. – Ты хочешь сказать, что эта плаксивая мямля Шурочка расчетливо подставила дурочку Алису, спровоцировав своего гневливого супруга на убийство любовницы, в результате чего и самому Жоре теперь будет худо, ибо он загремит на цугундер лет на пятнадцать?! Или ты думаешь, что этот дьявольский план придумал коварный Димчик?

– Я думаю, это все Скоробогацкий! – высказала свое мнение Трошкина. – Несомненно, это он вывез Шурочку из загородного дома Пороховщиковых на заброшенную дачу. Возможно даже, он держал там бедняжку против ее воли! Вспомните, как жестко он с ней разговаривал! Он подавил ее волю. А она ведь не хотела нашей смерти, вспомните, она пыталась отговорить злодея, когда он потребовал принести шприц с отравой!

– Алка, доброта погубит не Индию, а тебя! – вздохнула я, вспомнив, с какой фразы началась для меня вся эта история. – Ты пропустила мимо ушей характеристику, которую дали Шурочке мастерицы. Они ведь сказали, что она женщина очень упрямая, целеустремленная и всегда стоит на своем. Думаешь, это Димчик ею командовал, а не наоборот?

– Как идет расследование по делу о смерти Эдуарда Розова? – Я требовательно посмотрела на Дениса, и он, помедлив немного, неохотно сказал:

– Ну, во-первых, Скоробогацкого действительно видели в больнице. А во-вторых, установлено, что яд был не в пилюле, а в бутылке с водой, которой Розов запил вечернюю порцию лекарств. Отраву ввели в воду шприцем, не открывая бутылку, просто проколов пластик выше уровня жидкости.

– Неужели это была полуторалитровая бутыль минералки без газа?! – Я потрясенно охнула. – Господи! Выходит, эти сволочи отравили Эдика моей водой!

Я скрипнула зубами.

– Не расстраивайся, Дюшенька, ты же не знала, как используют преступники твою доброту! – утешил меня добрый папуля.

– Похоже, доброта и впрямь губительна, – пробормотала Трошкина.

– Постойте, я не успеваю следить за сюжетом, – пожаловалась бабуля. – Понятно, что Пороховщиков и его любовница жестоко поплатились за то, что обманывали Жорину законную супругу. Но разве обязательно было убивать Эдика?

– Конечно, обязательно! – кивнула мамуля, которая в своих романах бестрепетно заворачивает еще более жесткие сюжеты. – Ведь он мог рассказать следствию о том, что Шурочка была в курсе неблаговидного поведения Жоры и, стало быть, у нее были веские основания желать всего самого плохого ему и его любовнице.

– Более того, Эдик мог вспомнить, что Шурочка уже у него в кабинете грозилась уничтожить Жору и «убить эту мразь» – Алису, – дополнила я аргументы родительницы. – Кортес присутствовал при этом и запомнил целые фразы – видимо, Шурочка повторяла их неоднократно, прозрение далось ей тяжело.

– Да-а-а-а, история! – протянул папуля и снова пошевелил носом, дистанционно определяя степень готовности ожидаемого обеда. – Ну, можно подавать горячее?

– Погоди, Боря! – Мамуля придержала супруга за рукав. – Мне вот что интересно: получается, Шурочка вышла сухой из воды?

– Ты в том смысле, что она не утонула? – уточнил Зяма.

– Я в том смысле, что любовница в гробу, неверный муж за решеткой, злодей-искуситель Димчик в морге, а Шурочка, считай, богатая вдовица, и обвинить ее, кажется, не в чем! – Мамулю, похоже, искренне восхитило богатство чужой фантазии.

– Неужели не в чем? – Трошкина огорченно посмотрела на меня, а я на Дениса.

Вслед за мной на него с надеждой воззрились и остальные.

– Что? – нахмурился мой капитан. – Что вы так на меня смотрите?

– Милый, не разочаровывай меня! – тонким голосом попросила я, и это сработало.

– Ну, ладно, ладно, скажу, вы же не отстанете! – Денис поднял руки, точно сдаваясь. – Если верить экспертному заключению, Скоробогацкий никак не мог уколоть себя сам. Во-первых, он упал не потому, что споткнулся, – его ударили по голове, во-вторых, при падении руки оказались не под телом, а впереди него, выше головы, и крайне трудно представить, что в бессознательном состоянии человек мог перекатиться на бок и широким жестом вогнать иглу себе под ребро…

Речь Дениса прервали бурные аплодисменты.

– Что? – остановился он.

– Кулебякин, я тебя обожаю! – горячо сказала я и жарко расцеловала милого. – Ты не обманул моих ожиданий!

– Справедливость восторжествует! – Трошкина тоже обрадовалась и полезла с поцелуями к Зяме, который мало что сделал для торжества справедливости, но лобзания принял вполне охотно.

– Вот и славно! – Папуля тоже хлопнул в ладоши и наконец поднялся из-за стола. – Я несу горячее.

– Отлично, только мне нужно поменять тарелку, – сказала я и тоже встала, предварительно с намеком крепко наступив под столом на ногу Трошкиной.