Декамерон в стиле спа

— Понять не могу, в чем дело, — пожаловалась Беверли. — Сотни электронных поздравлений лезут и лезут в монитор, причем отправленные одними и теми же людьми. Всего шесть человек, и я таких вроде бы не знаю. Уже несколько часов пытаюсь удалить эти сообщения.

— Похоже, вы словили вирус, — сказала я, твердо решив во что бы то ни стало держать свой ноутбук подальше от заразы. Точно так же ведут себя родители, когда в детском садике случается эпидемия ветрянки. — Могу я от вас позвонить?

— Вообще-то леди Кэролайн не любит, когда наши гости пользуются дирекционным телефоном. Просто курс восстановления получится неполноценным. Все же делается для вашего блага. Смысл пребывания здесь как раз и заключается в том, чтобы побыть вдали от цивилизации.

Она отвечала мне чисто механически, не вникая в суть произносимых слов — так сильно была занята удалением спама. Тогда я напомнила ей про Рождество — может, ради праздничка нам полагается маленькая поблажка? — и она без особой любезности придвинула ко мне телефонный аппарат.

Проблема таких вот «выгодных предложений» состоит в том, что тебе не оказывают ожидаемого уважения. Относятся как к дешевке. Пятьсот фунтов в день вообще-то немалые деньги — особенно когда процедуры в честь праздничка сокращены с пяти до двух, — но в сезон то же самое будет стоить минимум восемьсот фунтов. Уж такова жизнь, и нечего тут удивляться. Купил путевку по дешевке — получи убогое обслуживание, а хочешь высшего разряда — плати по полной.

Так, с местного телефона, я все-таки дозвонилась до Джулиана в Вичиту. Я разбудила его, но он обрадовался моему звонку. Накануне вечером у них была жуткая снежная буря, даже погибли восемь человек, дороги занесло, а рейсы в аэропорту отложили на неопределенное время. Поездку в Нью-Йорк придется отменить, а уж когда он вернется домой, одному Богу известно.

— Надеюсь, это не международный звонок? — вмешалась Беверли.

Я раздраженно прикрыла трубку рукой и посоветовала ей выключить компьютер, если она не хочет доломать его вконец. По неким ноткам в голосе Джулиана я заподозрила, что он на самом деле доволен этими снежными заносами, поймавшими его в западню. Рад в кои-то веки побыть со старушкой матерью. В этом «Касл-спа» почему-то возникало чувство, что ты полностью отрезан от мира, а жизнь за стенами замка продолжает бурлить. Казалось, будто тебя специально устранили и запрятали куда подальше. Я пожелала Джулиану досматривать сладкие сны в теплой постельке и обязательно передать мои рождественские поздравления свекрови и ее мужу. Старики нашли друг друга по Интернету. У него были свои автомастерские в Вичите, и она поехала туда познакомиться с ним. Теперь они жили вместе, похоже, очень счастливо, ко всеобщему удивлению, и свекровь в последнее время стала любить меня гораздо больше.

— Извините, но ведь я о вас же пекусь, — сказала Беверли. — Я сама приехала из Новой Зеландии и знаю, как дорого стоят международные разговоры. В «Касл-спа» действуют гостиничные тарифы, по воскресеньям и праздникам удвоенные. А иначе откуда бы взялись скидки для вас? Как раз все эти телефонные звоночки и минералка в бутылках.

Она еще сообщила, что шли разговоры об установке здесь вышки для приема сотового сигнала, только разве эта старая сука позволит? Возможно даже, она назвала ее не старой сукой, а злобной жирной мандой, но мне могло и показаться.

Я простила Беверли, поскольку видела, как она замотана работой, и попробовала позвонить в Лондон детям. Все они сокрушались, что мы отмечаем Рождество не вместе, и после таких слов у меня даже потеплело на душе. Мой сын Алек спросил, видела ли я последние новости, и я поведала, что здесь нет ни телевизора, ни радио и ноутбук некуда подключить. Он посоветовал мне не пользоваться ноутбуком. Оказалось, правительство обратилось к людям с просьбой на двадцать четыре часа отключить компьютеры и сотовые телефоны новых поколений, пока идет борьба с атакой хакеров, запустивших в Интернет даже не вирус, а жуткого компьютерного червяка, цепляющегося к электронным рождественским сообщениям. Я пожаловалась сыну, что червяк добрался уже и сюда.

Со слов Алека я поняла, что люди не очень-то спешат выполнять просьбу правительства, считая, будто оно умышленно строит козни, дабы перекрыть Интернет и замолчать новости о суматранском гриппе. Кто, например, сможет запретить детям пользоваться мобильниками? Ведь эти предметы стали неотъемлемой частью их жизни. Я сказала сыну, сославшись на солидные первоисточники, что никакого суматранского гриппа нет, а есть обыкновенная сезонная вспышка простуды, но он посоветовал мне быть поосторожнее со всякими там информаторами и уверенно заявил, что вышеозначенный грипп переносится любыми представителями млекопитающих. Я спросила его, что хуже — биологический вирус или компьютерный, и он ответил, дескать, и то и другой настоящее бедствие.

Я сказала Беверли, что ее компьютер заражен вирусом и ей следует выключить его, перезагрузить и восстановиться с предыдущей резервной копии, в результате все придет во вчерашнее состояние, когда еще не было вирусов. Она так и сделала, только, отключившись от Интернета, больше уже не смогла в него войти.

Между делом я сообщила ей о найденной во рву мертвой утке, и она в сердцах выругалась:

— Вот черт! Надо сообщить об этом в соответствующие инстанции, только электронная почта теперь не работает, а телефонному звонку в праздничный день они наверняка не обрадуются. Видимо, придется с этим подождать.

А уж поблагодарила она меня или нет — разницы никакой, ведь мысленно-то наверняка поблагодарила.

Я оставила ее наедине с проблемами и отправилась на сеанс массажа к Хизер, миниатюрной девушке с огромными карими глазами, в нежных руках которой силы было побольше, чем у гориллы.

А после массажа спустилась вниз, чтобы послушать исповедь Майры Миллер.

Глава 9 ИСТОРИЯ ЖУРНАЛИСТКИ

— Такой же спа-салон, только в другом месте, — сказала она нам. — Два года назад это был «Хилфонт-спа» в Уилтшире. Там, конечно, не так красиво и порядки более пуританские. К подсчету калорий отношение гораздо серьезнее, и чакры с шампанским считаются понятиями несовместимыми — одним словом, полное и тотальное воздержание. Я лежала на кушетке, застеленной белой простыней, пока массажистка по имени Зельда занималась моим лицом. Ее имя я узнала из нагрудного бейджика, а других запоминающихся черт не обнаружила. Она склонилась надо мной, но я лежала с закрытыми глазами. С какой стати пялиться на чужого человека? Когда увесистая горячая слезинка упала мне на голую грудь — платье мое было приспущено с плеч, — меня охватило что-то вроде раздражения. Это я по уши в проблемах, и жалеть и утешать нужно меня, а не массажистку из салона красоты. Это я прокладывала себе путь, расплачиваясь за все. Так разве это честно? Я подняла руку и, не открывая глаз, смахнула слезинку, как смахивают муху. При этом не произнесла ни слова. Мне было наплевать на этикет — она-то ведь тоже не больно о нем заботилась. Я больше не чувствовала над собой это лицо и позволила себе открыть глаза. Так и лежала на спине, уставившись в потолок, пока она мазала мою шею и грудь темной черноморской грязью. Я слышала, как она шмыгнула носом — скорее, видимо, от огорчения, нежели от простуды. И решила ни за что на свете не расспрашивать ее, в чем дело. Если надо, сама расскажет.

Сейчас я не очень увлекаюсь спа-процедурами. Меня не настолько заботит собственная внешность, к тому же я вечно занята и эти вещи нагоняют на меня скуку. Первый массаж обычно воспринимаешь на ура, второй просто доставляет удовольствие, третий еще туда-сюда, а четвертый становится тошнотворной скукой. Я и здесь-то нахожусь только потому, что это нужно для работы. Просто ищу место, где можно спокойно сесть и написать материал для Алистера. Алистер — это мой редактор. Наша газета в определенной степени чтиво семейное, но сорок пять процентов наших читательниц на вопрос, где бы они хотели провести Рождество — в спа-салоне или дома, — отвечают: в спа-салоне. Вот мне и поручили окунуться в эту среду и проверить.

На момент знакомства с Зельдой я только-только вернулась домой после двухгодичных мотаний по земному шару — в основном торчала в Ираке, таскалась за командой Ханса Блика, и кончились эти мытарства плачевно, когда я на три дня угодила в заложники. Дело оказалось не в политике, а в деньгах, и Алистер лично примчался, чтобы добиться моего освобождения. Оно обошлось газете в десять тысяч фунтов стерлингов. Нам, иностранным корреспондентам, выбирать условия не приходится. Жаркие пески, знойный пустынный ветер, убожество обслуги даже в пятизвездочных отелях — все это, конечно, отражается на внешности. Моя мама, встречая меня в аэропорту, ужаснулась и предложила оплатить мне недельный отдых в «Хилфонте». Сказала, что я выгляжу старше ее, и спросила, почему я все это время не умывалась. Я объяснила ей, что на фабричном складе, где меня приковали наручниками к стене в кромешной тьме, я вряд ли нашла бы кран, не говоря уж о мыле. На это мама ответила просто: ««Чепуха! Хотела бы найти кран, нашла бы».