Дела эльфийские, проблемы некромантские

Лекции сегодня у меня начинались с полудня, но декан Алмор настоятельно рекомендовал мне после таких травм отдохнуть хотя бы день. Каких это «таких» — я так и не узнала. По-моему, единственное, что осталось на память о големе, — это песок в глазах и небольшой синяк на плече.

А вот вопрос про рунника все пропустили мимо ушей.

— Мефисто сказал, что его разбудил крик ученицы, он пошел разбираться и отважно «перетянул» фантом на себя, — хмыкнул Лесс. — Что странно — если бы не это создание и удачное совпадение, голем мог бы до сих пор разгуливать по этажам. Интересно, откуда он взялся? — И декан Алмор присел ко мне на кровать.

— Представить не могу… — картинно прижала руку к груди я. — Понятия не имею, даже не знаю, что предположить!

Лесс, не будь дураком, догадался, кто приложил руки к этому безобразию. Но промолчал.

— Академия ведь имеет защитные покровы по всей территории. — Я сползла с постели на пол.

— Ты думаешь, что голем был создан уже здесь?

— Да. Либо подослан сюда через «переход», — произнесла я. — Не представляю, кому надо было этим заморачиваться.

— В прошлом году отчислили нескольких студентов за использование этих самых «переходов» не из лучших побуждений. А после, когда учащиеся разъехались по домам на зимние каникулы, все учителя остались в Академии и прошерстили каждый угол, проверили каждый предмет на возможную магию. Все чисто.

— Значит, голем все-таки был создан внутри здания, другого варианта у нас не осталось. И я снова повторю свой вопрос: кто в Академии увлекается магией рун?

— Рунников у нас мало. Историю рун преподает госпожа Эррская, дама «академического» возраста. В смысле в Академии работает с самого ее основания, — усмехнулся Лесс. — Но, насколько мне известно, рунники у нас все как один претендуют на золотую эмблему выпускника. Они бы не стали так рисковать.

— А есть ли любители? Кто может этим просто развлекаться?

— Разве что оборотень. Парень редко задумывается о последствиях, хотя не помню ни одного случая, когда бы он серьезно кому-то навредил. Мы его энергию в нужное русло направили — помогает порой в делах академических. Иногда в виде наказания, — усмехнулся Лесс.

Поблагодарив декана Тиэльскую за неоценимый вклад в мое скорое исцеление, я вытащила верлена в коридор. Знахарские комнатушки меня всегда ввергали в уныние.

— Ты про Ли?

— Ты уже имела честь с ним познакомиться? — нисколько не удивился Лесс.

— Не лично, — увильнула от прямого ответа я.

Похоже, с парнем нам стоило бы побеседовать. Коль в людях я не умела разбираться, то, может быть, в оборотнях получится?

Пообещав Лессу отлежаться, я отправилась к своей комнате, по пути пытаясь придумать, как поймать этого самого Ли до занятий.

Ответ пришел в виде самого Ли, который внезапно вылетел из-за поворота, чуть не сбив меня с ног.

Я вздрогнула. На меня уставились два глаза: один лиловый, другой фиолетовый, оба с вертикальными зрачками. Темная копна волос переливалась всевозможными оттенками цветов. От виска в разрез рубахи спускались тонкие узоры, сочетающие в себе и черточки, и точки, и непонятные мне символы.

— Что ты здесь делаешь? — от неожиданности «тыкнула» ученику я.

— Бегаю, иногда хожу, дышу воздухом, встречаю преподавателей… Продолжать? — улыбнулся парень. А-я то думала, что у него клыки с полмизинца должны быть.

— Ты, я так понимаю, Ли?

— Так точно, госпожа. — Парень показательно раскланялся. — И слава о подвигах моих летит впереди меня…

— Тогда сейчас я буду тебя убивать, герой-недоучка, — как-то не по-преподавательски прозвучало.

— А я тогда буду кричать, что вы меня насилуете, — невозмутимо отозвался парень.

— А мне ничто не помешает использовать заклинание, лишающее голоса. — Я скрестила руки на груди. Как жаль, что на самом деле я такого заклинания не знала. — Признавайся, голема ты ночью призвал?

— Это вам так сильно по голове досталось? — сочувственно посмотрел на меня парень.

Называть его «мальчишкой» у меня не повернулся язык. Во сколько же лет эту великовозрастную балду приняли в Академию?

— А то было б жалко, вроде красивая, а…

— Не забывайтесь, — не вовремя одумавшись, перешла на общепринятое «вы» я.

— Да с вами забудешься, как же. Убьете, воскресите и еще раз убьете, коли что не по-вашенски! — задорно усмехнулся парень. — А големы не в моем вкусе. Я бы что-нибудь поизысканнее придумал… Пантеру, например. Вы пантер любите?

— Правильно приготовленных, — усмехнулась я. Либо он так виртуозно производил положительное впечатление, которым прикрывал злодеяния, либо действительно был ни при чем.

— Как-то пробовал я шашлык из некроманта… Редкостная гадость. — Он даже язык высунул в подтверждение своих слов. Мне с трудом удавалось сдерживать смех, и оттого фраза: «Учтите, если вы мне сейчас соврали, то с Академией можете проститься», — прозвучала недостаточно грозно.

— Мне кажется, вы чем-то поинтереснее хотели пригрозить, — прищурился он. — А прощанием мне тут каждый второй угрожает!

— Не стоит ли задуматься?

Парень задумчиво почесал затылок, взъерошив и без того непослушные волосы, и, просияв, выпалил:

— Не-а!

— Но я вас предупредила.

— А я сделал вид, что вас услышал. — Подмигнув мне, парень сунул руки в карманы и прогулочным шагом побрел по коридору, насвистывая веселую мелодию.

Покачав головой, я отправилась к себе, но остановилась в проходе, услышав за спиной:

— Кстати, госпожа Хельга! Вы же не знаете никакого заклинания, лишающего голоса, ведь правда?

— Неправда, — мстительно отозвалась я и еле поборола желание показать ему язык.

— Плохо. Вы тогда его остальным преподавателям не рассказывайте, а то мало ли…

И едва парень скрылся за углом, я беззвучно расхохоталась, зажав рот ладонью. Совершенно безобидный балбес, не умеющий вовремя умолкнуть.

Все-таки Лесс и госпожа Нортская мне не врали.

Междустрочие. Ознакомительное

Эскалиол никогда не спит. Разве что может задремать изредка перед рассветом, да и то — ненадолго. В утренней дымке столица Гремора кажется затерянным во времени городом из сказки о путешественнике меж миров. Облако тумана прорывают лишь шпили королевского дворца и башни Академии магии. Кажется, в этот момент, когда любителей заработка, требующего покрова ночи, уже спугнуло начинающее розоветь небо, а дневные труженики досматривают свой последний сон, город тоже может вздремнуть. Но как тут заснешь, когда по улицам то и дело разносится…