Дела и случаи нестарой школьной девы

Павла знали и любили все дети Златы, как, впрочем, и он их. Поэтому Рябинин не раздумывая шагнул к ним и весело, как ни в чём не бывало произнёс:

— О, ребят! Привет!

Они растерянно переглянулись, но всё же вразнобой ответили:

— Здрасьте!

— Как дискотека?

— Да ничего…

— Устали, наверное? Целый день учились, а потом ещё четыре часа зажигали, — негромко и благодушно неся полную чушь, он отжимал их в сторону от выхода из двора, от толпы. На шум в окна выглядывали люди. И это было хорошо, потому что многие узнавали своих детей и выбегали за ними. И одновременно плохо, потому что те, кто не имел к этим детям никакого отношения, могли вызвать милицию.

Но обошлось. В это невозможно было поверить, но через пятнадцать минут во дворе не было никого из детей. Только измученные до нельзя, выдохшиеся Злата с Павлом и Ирина с Андреем. Симонов так никуда и не ушёл, конечно. Просто не смог бросить Ирину и её друзей в такой момент.

Они вчетвером стояли друг напротив друга и молчали. Андрей посмотрел на часы — без двадцати двенадцать… Он перевёл взгляд на Ирину, её подругу и Павла. Уходить от них ему совершенно не хотелось. Оглядев пустой двор, Павел засмеялся, прижал к себе жену и уткнулся носом ей в макушку. Андрею стало завидно. Он подавил в себе это чувство и подошёл к Ирине, зябко ёжившейся на качелях, на которые она только что в изнеможении опустилась:

— Ну и работа у вас, Ирина Сергеевна!

Она тоже засмеялась:

— Нормальная работа. Что надо работа.

Со смехом наружу выходили и растворялись в холодном воздухе безумное напряжение и страх. Андрей протянул руку и толкнул качели. Они надсадно заскрипели. В окно одного из домов раздражённо закричали:

— Я щас милицию вызову! Хулиганы! Сначала орут тут, тусуются, колбасятся! А теперь ещё качаться надумали! Самое время нашли!

— Какое дивное владение сленгом, — пришла в филологический восторг Злата. — Колбаситься — какая прелесь!

Тут уж не выдержали все. Ирина сползла с качелей и засмеялась звонко-звонко, прыгая от холода. Хохотали и подошедшие поближе к ней Рябинины. Андрею вдруг стало очень хорошо. Он и забыл, что планировал провести этот вечер за диссертацией, а не бегая в февральской темноте по сугробам за воинственно настроенными старшеклассниками.

Отсмеявшись, Павел, махнув им в изнеможении рукой, сбегал к машине и приволок коробку с пиццей. Пристроил её на заснеженный столик у песочницы:

— Ребят, давайте пожуём, что ли? Она тёплая… была… — все опять облегчённо засмеялись и протянули руки за кусками пиццы. Разошлись они только когда съели всё до крошки, перебивая друг друга, смеясь и споря, обсудили сегодняшний небанальный вечер, ругая охотников на скинхедов и одновременно восхищаясь ими. Всё это время Андрею было на удивление легко в компании учительниц брата и совершенно не знакомого мужа одной из них. Так легко, словно они дружили много лет и хорошо знали друг друга.

Когда пицца была съедена, Рябинины уехали, прихватив с собой окончательно выдохшуюся Ирину. На прощание новый знакомец Павел крепко пожал руку Андрею:

— До встречи! — и улыбнулся.

Симонов остался на площадке один, помахал им рукой и, сунув руки в карманы, пошёл домой. Ему почему-то стало вдруг очень грустно и одиноко.

Март 2000 года. Москва

Уже начался и даже катился к концу долгожданный март, на носу были весенние каникулы, и, пробираясь в окружении спешащих учеников по необозримым лужам к школе, Ирина Сергеевна Дунаева чувствовала себя шхуной в бурном море.

Второй урок был в разгаре. Ирина, стоя за кафедрой в своём кабинете химии, ждала, когда дети спишут с доски очередную формулу, и думала, кого бы вызвать. Вдруг на голову её обрушился сильный удар, ноги подогнулись, и невероятная тяжесть придавила её к столу. Последнее, что она помнила, были испуганные глаза учеников…

— Ирина Сергеевна! Ирина Сергеевна! — кто-то дёргал её за руку и гладил по волосам. Гладил почему-то не по всей поверхности головы, а по крошечному кусочку надо лбом. Ирина поморщилась. Рядом, судя по звукам, суетились дети. Что за дети? Какие? Откуда?

Она открыла глаза и посмотрела, куда смогла. А смогла она только в сторону окна, потому что лежала щекой на широченном столе кафедры и никак не могла встать отчего-то… И сверху нависал какой-то тёмный козырёк… Перед глазами были стёкла и непонятные металлические конструкции… Ирина с трудом сфокусировала взгляд и ужаснулась. Колбы! Её драгоценные колбы и пробирки, заботливо приготовленные с утра для демонстрации опытов, были разбиты вдребезги и мельчайшими осколками усыпали весь стол, блестя на весеннем солнце.

— Хорошо, что я реактивы ещё не достала, — еле слышно простонала она и попыталась встать. Но снова ничего не вышло. Давящая тяжесть не исчезала.

Хлопнула дверь, и быстро застучали каблучки.

— Злата Андреевна, вот, вот она! Посмотрите! Лежит и не дышит, похоже!

— Дышит! Но слабо!

— И стонет!

— О Господи! Ирина Сергеевна! Ириша!

«Злата», — подумала Ирина отстранённо.

— Ириша, ты лежи, не дёргайся! Мальчики вставайте по бокам и давайте постараемся поднять доску!

— Что ещё за доска? — Ирина попробовала говорить погромче, и у неё получилось. Перед глазами появилось испуганное бледное лицо Златы, которая заглядывала к ней из-за непонятного козырька, едва не ложась щекой на осколки.

— Ириша, тебя доской придавило!

— Дубовой?! — Ирине вдруг представилось, что она работает на лесопилке и там её придавило шестиметровой дубовой необрезной доской. А может, и не одной?! Или вообще завалило целым кубометром этих самых шестиметровых дубовых необрезных досок! Она ужаснулась.

— Да не дубовой! Школьной! Школьной доской! Ау! Ты в школе работаешь! Учителем химии! А не в магазине стройматериалов грузчиком. Ты забыла, что ли?! Она на тебя упала и придавила. Лежи спокойно, сейчас мы её попробуем снять! — обеспокоенное лицо Златы пропало, зато на козырьке появилось несколько пар рук.

— Три, четыре! — скомандовала Злата, и козырёк поднялся вверх и поехал в сторону, исчез.

— Ну что? Полегче? — руки Златы приобняли Ирину и попробовали поднять. Ирина пошевелилась. Страшно болели голова, шея и спина. Она напрягла руки и привстала, почти упав на Злату. Всё поплыло перед глазами, как бывает иногда, если резко встанешь. Подскочили мальчишки. Алёша Симонов, который так напоминал ей старшего брата, ловко подхватил Иринины безвольные ноги — ей стало страшно неловко — и скомандовал кому-то:

— Помогите Злате Андреевне, давайте перенесём Ирину Сергеевну в лаборантскую.

Ирину подняли и понесли. В большой — на два окна — лаборантской стоял маленький диван, на который и пристроили медленно приходящую в себя Ирину.

— Дайте воды, пожалуйста, — попросила она.

И снова Алёша метнулся к графину, стоявшему на столе.

— Что случилось?

Дети, обступившие диван и до этого момента испуганно молчавшие, дружно затараторили, перебивая друг друга:

— Мы писали, а вы стояли!