Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Маркел поклонился, повернулся к двери и вышел и надел шапку уже за порогом. Тот человек, который приводил его, теперь повел обратно. Маркел шел за ним и думал, что Шуйскому тоже непросто, он же тоже вертится как уж, у него же старшего брата в прошлом году задушили, а до этого сперва сослали, а зато младшего женили на Борисовой жены сестре, и как теперь Шуйскому быть? Вот он и вертится. А тут еще этот Вылузгин, которого Борис ему нарочно дал в подручные, чтобы Вылузгин толкал его под руку, когда только можно. Вот он и толкает! Потому что это же и вправду – как это допрашивать, когда вокруг все стоят и, рты разинув, слушают? Эх, этот Вылузгин-налим, подумал дальше Маркел, от него нужно держаться подальше!

Но только он так подумал, как они уже пришли, Маркел открыл дверь и увидел, что у них в бывшей холопской все уже в сборе и уже даже сидят за столом и закусывают. А в красном углу, под образами, сидит сам Вылузгин и на Маркела с ухмылкой поглядывает! Эх, сколько раз зарекался, подумал Маркел, ни про что не зарекаться, ну да теперь уже поздно! И поприветствовал их всех, а они ему ответили. А Вылузгин еще добавил:

– Вот я, наконец, и встретился с тобой, Маркел, а то раньше все не доводилось! – И тут же добавил: – Садись! – и даже указал куда.

Маркел туда и сел – это напротив Вылузгина, с краю. Вылузгин посмотрел на Маркела, усмехнулся будто добродушно и сказал:

– Ты угощайся, угощайся, на нас не смотри, мы давно уже здесь сидим. – И подождал, пока Маркел накладывал себе в миску, а после кивнул, и Маркелу налили. Тогда Вылузгин еще сказал: – Будь здрав, Маркел! И мы вместе с тобой! – и с этими словами поднял свою чарку.

И все остальные тоже подняли, и вместе с ними Маркел, и они выпили и принялись закусывать. После Вылузгин сказал, продолжая закусывать:

– Мне про тебя много говорили, Маркел. Говорили, что боярин на тебя крепко надеется. Ты же, говорят, только ты не обижайся, ты как борзой по следу ходишь! Злодея чуешь за версту!

– Ну, за версту не за версту… – сказал Маркел и усмехнулся.

– А за сколько? – спросил Вылузгин.

– За полверсты, – сказал Маркел, да так, что было непонятно, он это всерьез сказал или так, к слову. Подьячие начали между собой переглядываться. Тогда Вылузгин, к ним обращаясь, сказал:

– Это же Маркел Косой! Вы что, разве ничего про него не слыхали? У князя Семена в Разбойном приказе Маркел! Да этой зимой за Коломенской заставой атамана Ногтя кто перехватил?

Все сразу посмотрели на Маркела. Маркел даже засмущался и сказал:

– Ну, там был не я один.

– Так ведь и здесь ты не один, – весело продолжил Вылузгин. – Вон здесь нас сколько! И сколько еще не выпито! – И посмотрел на Овсея. Овсей взялся наливать. А Вылузгин опять спросил, теперь уже серьезным голосом:

– Ну и как тебе здесь? Нашел уже чего? Или пока что нет?

– Пока не знаю, – сказал Маркел. – Надо еще посмотреть.

– Ну, смотри, смотри, – сказал Вылузгин. – Тебе куда спешить? Твой князь Семен вон где, в Москве. А у нас боярин Василий, этот вот где – прямо на ухо дышит. Поэтому нам смотреть надо быстро!

– Ну и много ли вы насмотрели? – спросил Маркел.

– Много не много, а всё наше, – сказал Вылузгин. – Мы, конечно, не такие ловкие, как ты, мы сами ничего не чуем, а что нам скажут, в то и верим.

– Ну и во что же вы поверили? – спросил Маркел.

– В то, что народ не обманешь, – сказал Вылузгин. – Народ все видел и все слышал. И уже завтра начнем брать.

– Кого? – спросил Маркел.

– Да тех, кто Михаила Битяговского, государева дьяка, убил!

– А кто царевича убил – тех как? – быстро спросил Маркел.

– А кто тебе сказал, что будто его кто убил?! – так же быстро, но очень сердито спросил Вылузгин.

– Так говорили же, когда мы сюда ехали, – сказал Маркел.

– Ну, это когда ехали! – сказал Вылузгин насмешливо и даже осмотрел своих подьячих, потому что было ясно видно, как ему очень хочется поддеть Маркела. И Вылузгин еще сказал:

– Тогда говорили одно, а теперь уже заговорили другое. Потому что когда их одного против другого поставишь да дашь крест поцеловать, ох они тут много чего начинают рассказывать, Яков только успевай записывать!

– Что успевай? – спросил Маркел.

– Ну! – сказал Вылузгин. – Мало ли. – Потом не стерпел и добавил: – Да вот хотя бы то, кто первый начал Битяговского с коня стаскивать, кто его первый ударил.

– Как стаскивать? – спросил Маркел. – А говорили же, что ворота были закрыты и он с коня и так сошел и стал стучаться. Значит, с коня его никто не стаскивал.

– Ну, не с коня, а все равно, убили же! – очень сердито сказал Вылузгин. – Ведь же убили? Убили! И вот про это нам сегодня, может, сорок человек сказали, а вот про то, что убили царевича, ни один не говорил! Почему так?

Маркел молча пожал плечами.

– Вот так! – радостно продолжил Вылузгин. – Потому что государь царевич сам убился, и это все видели! Да и государь царевич ни от кого не прятался, зачем ему было прятаться. Государь царевич был у всех на виду.

– У кого? – спросил Маркел.

Вылузгин помолчал, пооблизывал губы, но не стал кричать, хотя ему очень хотелось, а продолжал вполне спокойным голосом:

– Ты, Маркел, не забывайся. Я думный дьяк, ко мне в думе бояре не смеют так обращаться, перебивать меня, потому что, еще раз повторяю, я думный дьяк. Ну да ладно, чего с тебя взять. Много ты знаешь! А вот послушай, что другие знают. Как оно тогда было с самого начала? Государыня вдовая царица и государь царевич были у обедни, после пришли к себе и царевич стал проситься погулять, пока за стол садиться. Она его и отпустила. И он пошел. А с ним пошла Арина Тучкова, нянька, и Марья Колобова, постельница. А там во дворе его уже ждали ребятки, их было четверо. Это Петрушка Колобов, этой же Марьи сын, и Баженко Тучков, сын этой же Арины, и еще двое сторожевских, Ивашко Красенский и Гришка Козловский. И они все впятером сразу пошли под стену, где яблони, и стали там играть в тычку. Это значит тыкать ножом в землю. Понятно?

– А где были няньки? – спросил Маркел.

– А они остались на крыльце, – сердито сказал Вылузгин, – нянькам за это еще будет, погоди. Теперь дальше. Они стоят на крыльце, лясы точат, а государь с ребятишками играет в тычку. Они всегда так играли, всегда на том месте, поэтому никто в их сторону и не смотрел. И вдруг оттуда крик! Это бежит Петрушка, забегает на крыльцо, кидается к Марье и кричит, что государь царевич зарезался. Зарезался, а не его зарезали, вот что Петрушка кричал и вот что все это тогда слышали и сегодня вот что показали! И Марья, Колобова мать, и Арина, Баженкина тоже, сразу туда, под яблоню! И тут же государыня на тот же крик тоже с крыльца! А подбегает и видит – лежит ее дитя в крови! А тут же над ним, она тоже на крик прибежала, стоит Василиса Волохова, тоже нянька, но другая. Ах ты, змея, кричит царица, Василиса, это ты наколдовала, это твой Осип, я знаю, это он убил, это его Мишка Битяговский научил! И поленом ее, и поленом! И на крик стал сбегаться народ. И все видят: государь лежит в крови. Стали кричать: набат, набат, созывайте народ, горе-то какое. И стали бить набат. На набат прискакал Битяговский и стал их срамить, а они на него кинулись и стали его стаскивать…

Но тут Вылузгин остановился, замолчал, задумался, потом сказал:

– Конечно, не совсем так было. Он прискакал, а ворота закрыты. Он стал стучать, Моховиков ему открыл.

– А чего они вдруг были закрыты? – спросил Маркел. – Кто закрыл ворота и зачем? Ведь же били в набат, созывали людей. И вдруг ворота закрыты. Как им было туда проходить?

– Так здесь есть еще одни ворота, – сказал Вылузгин. – За Константиновской церковью. Это же здесь задний хозяйственный двор, сюда же кто только не ходит и кто не ездит, не будут же они все через кремль таскаться, под царскими окнами. Вот они и подъезжают сзади, через Фроловские пролазные, а там через мост и на ту сторону, на посад. Так они и тогда набежали через Фроловские.