Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

Та же мысль возникла и у Екатерины. «Молюсь, чтобы мы оба ошибались», – сказала она себе и снова расплакалась.

С непроницаемым лицом перед Екатериной стоял посланник короля.

– Король требует, чтобы ему доставили от вашей милости украшения королевы.

– Для чего? Королева я, и они были вручены мне.

Украшения были очень дороги ей, и она всегда ощущала, что обладание столь ценными предметами возвышает ее над всеми.

– Король требует, чтобы вы отдали украшения и леди Анна могла носить их во Франции.

Горячая кровь Изабеллы Католички забурлила в Екатерине.

– Леди Анна, не будучи королевой, не имеет права на эти вещи! Кроме того, такое требование обидно и унизительно для меня. Это отяготит мою совесть, если мне придется отдать свои украшения ради того, чтобы ими увешала себя особа, которая является позором для всего христианского мира и наносит бесчестье королю, отправляясь с ним во Францию!

Гонец побагровел:

– Ваша милость, мне дан приказ.

– А у меня его нет! – возразила Екатерина. – Можете передать королю, что я отказываюсь отдавать свои украшения без его письменного распоряжения, потому что он велел мне ничего ему не присылать.

Гонец с обиженным видом ретировался. Разумеется, Екатерина понимала, что только оттягивает передачу драгоценностей, и все же радовалась тому, что смогла выразить протест. Кто-то же должен делать это.

Всему, что было свято для нее, король бросал вызов. Судя по рассказам своих горничных и других слуг, она понимала: истинная вера в Англии постепенно разрушается. И это было хуже всего. А кто виноват? По большей части Анна Болейн и ее пагубное влияние. О последствиях встречи Генриха с Франциском Екатерина не смела даже подумать.

Она написала императору.

Я должна предупредить Ваше Величество о том, к чему привели бесконечные отсрочки со стороны папы. Есть многочисленные признаки того, что здесь затевается недоброе. Каждый день выходят в свет новые книги, полные лжи, непристойностей, богохульства и направленные против нашей святой веры. Эти люди теперь ни перед чем не остановятся, лишь бы решить дело в Англии. Грядущая встреча монархов, спутница, которую король всюду берет с собой, власть, какой он ее наделяет, и отводимое ей место – все это производит невероятный скандал и распространяет страх надвигающихся бедствий. Совесть побуждает меня сопротивляться, верить в Бога, полагаться на Ваше Величество и молить Вас о том, чтобы Вы поторопили папу с вынесением решения. Происходящее здесь настолько мерзко и богопротивно и настолько сильно затрагивает честь моего супруга-короля, что у меня нет сил писать об этом.

Приказ короля отдать драгоценности пришел с неизбежностью смерти, и Екатерина неохотно рассталась с украшениями.

Но казалось, упрямство Екатерины взбесило Анну, и одних украшений для ее умиротворения было недостаточно. С ужасом узнала Екатерина от Шапуи, что Анна заставила Генриха отдать ей барку королевы. Герб Екатерины был сорван с нее, изуродован и сожжен. «Король сильно расстроился, – писал Шапуи. – Дай Бог, чтобы Леди удовлетворилась баркой Вашей Милости, Вашими украшениями и Вашим мужем».

Наконец Екатерина была вознаграждена вестью, что дамы французской королевской семьи отказались принимать Анну. Тем не менее Леди все равно собиралась ехать в Кале. Шапуи сообщал: «Многие строят предположения, что король тайно обвенчается с ней во Франции, но я с трудом могу поверить в это. Едва ли его милость окажется настолько слепым и король Франции станет в этом участвовать».

«Король Франции, – подумала Екатерина, – ввяжется во что угодно, если это ему на руку».

«Однако Леди, – продолжал Шапуи, – ясно дала понять, что не согласится на это. Она желает, чтобы свадьба состоялась здесь, в Англии, где выходили замуж и короновались другие королевы».

«Боже, молю Тебя, пусть его святейшество поскорее скажет свое слово!» – в отчаянии думала Екатерина.

По приказу Генриха Екатерина провела Рождество в королевском поместье Энфилд. Дом с закрытым с трех сторон двором и большими, выступающими вперед полукругом окнами был намного старше, чем Хатфилд, и не так роскошен, но хорошо отремонтирован и уютен. Похоже, переезд был тонким способом намекнуть: упорство ввергнет Екатерину в нужду. Однако Генриху предстояло убедиться, что лишение роскошной резиденции не сможет на нее повлиять.

Праздники не доставили Екатерине никакого удовольствия: Генрих снова отказал ей в просьбе разрешить Марии провести их с ней. Она не виделась с дочерью уже без малого год и ужасно скучала. Ее согревала лишь надежда на усердие Маргарет Поул: та позаботится, чтобы Мария отметила Рождество как можно веселее.

Теперь Екатерина ощущала себя еще более оторванной от мира, чем прежде, потому что Генрих запретил ей общаться с Шапуи. Она всегда гордилась тем, что была послушной женой, но тут готова была противиться супругу. И помог ей в этом сам Шапуи: он поселил своего человека на постоялом дворе поблизости от дворца и наладил его встречи с Элизой Даррелл у заднего входа в парк, где можно было передавать письма сквозь ажурную решетку.

Таким образом Екатерина могла продолжать давить на папу, надеясь поторопить его с решением.

«Я принимаю на себя всю ответственность за последствия, – писала она. – Я продолжаю верить в то, что, коль скоро папа примет решение в мою пользу, король послушается его даже сейчас, но, если король этого не сделает, я умру относительно счастливой, зная, что приговор по моему делу вынесен и принцесса не потеряет свое право стать наследницей».

Кроме того, она делилась своими опасениями за Церковь.

Папу нужно предупредить, что король уже присвоил себе бoльшую часть богатств Церкви и будет понуждаем идти в этом деле дальше, потому что его окружают люди определенного свойства, такие как Леди и ее отец, оба убежденные лютеране. Если решение будет обнародовано сейчас, большинство людей в Англии, а они добрые католики, заставят короля повиноваться. Но если папа не предпримет никаких действий, постепенно его лишат здесь всякой власти и в конце концов вовсе перестанут прислушиваться к его суждениям.

В письмах, которые тайком доставляла Элиза, Шапуи выражал уверенность в том, что народ в Англии вполне способен подняться на защиту Екатерины, если его подтолкнуть. «Если начнется мятеж в Вашу поддержку, я не уверен, что Леди, которую все ненавидят, удастся спасти свою жизнь и драгоценности».

Екатерина надеялась, что до этого никогда не дойдет. Она не могла заставить себя пожелать такой участи даже врагу. На самом деле Екатерина желала бы предотвратить такое несчастье. Закутавшись в меха, так как ночь была холодна, она зажгла свечи и села у камина писать очередное послание к императору, чтобы еще раз показать ему, как жизненно важно, просто необходимо заставить папу действовать. «То, о чем я прошу, не может представлять никакой опасности, – уверяла она племянника. – Как Вы знаете, все громы и молнии в этом королевстве падают только на мою голову».