Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

На следующий день, чтобы отпраздновать повышение Болейна-старшего, король устроил пир в Уайтхолле, настояв на том, чтобы Анна сидела рядом с ним на троне, который Уолси держал во дворце для Екатерины, и руководила свитой придворных дам. Анна заметила среди гостей имперского посла Юстаса Шапуи, который неодобрительно поглядывал на нее, но никак на это не отреагировала. Скоро он будет склонять перед ней колени.

Такой же пир состоится в день ее свадьбы, решила Анна. На самом деле, учитывая сегодняшнюю праздничную атмосферу, роскошное угощение и ее девственно белое с серебром платье, казалось, не хватало только священника, который дал бы ей обручальное кольцо и благословил. Если бы только это был день ее свадьбы!

Генрих ввел Джорджа в число членов Тайного совета. Брату Анны предстояло пойти по стопам родителя и сделать карьеру дипломата, к которой – как сын своего отца – он имел замечательный талант. Джордж уже пользовался большим влиянием при дворе. Но его личная жизнь по-прежнему не складывалась. Анна знала, что он и Джейн оставались в прямом смысле слова чужими друг другу, и пыталась вызвать на откровенный разговор вечно обиженную Джейн, но безуспешно.

В те дни Анна иногда встречала Джорджа при дворе в компании с одним очень привлекательным внешне молодым человеком – речь его была немного грубовата, со странным акцентом, но он отлично играл на лютне и клавишных инструментах.

Она спросила у Норриса, кто это.

– Марк Смитон, – ответил Норрис и тепло взглянул на нее; Анна знала, стоит дать малейший намек на поощрение, и он будет у ее ног, хотя до сих пор носил траур. – Почему вы спрашиваете?

– Кажется, он нравится Джорджу, но, по-моему, это человек низкого происхождения.

– Его недавно назначили грумом в личных покоях короля. А его отец вроде бы был плотником.

– Над этим не стоит глумиться, – криво усмехнулась Анна. – Наш Господь тоже был сыном плотника. И все-таки в этом Марке Смитоне есть что-то вульгарное.

Впрочем, и лукавое тоже. Анне, к примеру, не нравилось, каким оценивающим взглядом он на нее смотрит.

– Думаю, он фламандец. Подвизался при дворе Уолси. И продвинулся далеко благодаря своему таланту к музыке. Дайте этому парню любой инструмент, и он сыграет на нем.

Танцевать Марк Смитон тоже умел. Его часто можно было видеть щеголяющим в толпе броским костюмом, когда в присутственном зале устраивали танцы. Анна отметила, что его блузы, чулки, башмаки и головные уборы были самого лучшего качества. Очевидно, Генрих ему хорошо платил.

Один раз по приказанию короля Смитон пел для развлечения двора, но переусердствовал с драматическими эффектами.

– Даже мед, если его слишком много, становится тошнотворным, – пробормотал отец, сидевший рядом с Анной. – Что это за болван?

Тем не менее Джорджа все чаще видели с Марком, иногда к ним присоединялся Фрэнсис Уэстон, другой юный джентльмен из личных покоев короля. Приятный молодой человек со светлыми волосами, голубыми глазами и экстравагантным вкусом в одежде, тоже умелый исполнитель на лютне. Иногда Анна и ее ближайшие наперсницы – кузина, прекрасная Мадж Шелтон, и дочь Норфолка Мэри Говард – присоединялись к ним вместе с Норрисом, Брайаном и другими галантными кавалерами.

Однажды Анну заинтересовал принесенный кем-то рукописный сборник стихов. Она узнала в нем книгу, которую Джордж когда-то считал сокровищем. На ней стояла надпись: «Эта книга моя. Джордж Болейн. 1526», но ниже было добавлено: «Моя. Марк С.».

Это встревожило Анну. Неужели Джордж настолько симпатизирует Марку, что отдал ему столь бесценный манускрипт? Был ли этот молодой красавец достоин дружбы аристократа? Не являлся ли Джордж причиной того, что Смитону удавалось держаться наравне с теми, кто выше его, подражать их образу жизни и вкусам в одежде? Он не только хорошо одевался, но и держал при дворе несколько собственных лошадей, имел слуг, носивших его ливреи. Как этот выскочка мог позволить себе такую роскошь?

При французском дворе Анна слышала сплетни о мужчинах, которые любят других мужчин. В Англии о таких вещах никогда не заикались. Она не могла поверить, что между ее братом и Марком завязались подобные отношения. Анна видела, как Смитон кокетничает с придворными дамами, и сама не раз ловила на себе его дерзкие взгляды. Одному Богу известно, что сделал бы Генрих, заметь он это! К тому же Джордж, по его собственному признанию и всеобщему убеждению, был любителем женщин.

Нет, скорее всего, их связывала любовь к музыке.

Парламент заседал уже месяц, и вот недели за три до Рождества лорды и члены палаты общин представили королю список из сорока четырех обвинений против Уолси. Анна возликовала: долгие недели стараний повергнуть кардинала принесли плоды. И Генрих согласился рассмотреть обвинения. Однако он не выказал особой охоты поднимать руку на своего бывшего друга и отказался даже обсуждать возможность дать делу ход. Анна кусала локти от досады.

Думы о Рождестве угнетали. Она не могла перенести мысли, что ей предстоит провести в уединении еще один сезон праздников, пока Екатерина верховодит двором. А потому решила отправиться со своими родными в Хивер. К следующему Рождеству, по воле Божьей, ситуация изменится, и это она будет возглавлять празднование Йолетид.

Генрих очень обеспокоился, увидев свою возлюбленную в столь подавленном состоянии, и умолял не уезжать. Анна решила, что останется угрюмой, пока король не образумится в своем отношении к Уолси. Однако Генрих не проявил достаточной тонкости души и ее посыла не понял. Тем не менее он подходил все ближе к решению взяться за радикальные перемены. Прежде чем Анна покинула двор накануне Рождества, они вместе осматривали расставленные рядами на столе посеребренные кубки, которые король преподнесет в подарок любимым придворным в первый день нового года. Генрих повернулся к Анне:

– Знаете, дорогая, если папа вынесет решение против меня, я не послушаюсь его. Я ставлю Церковь Кентербери не менее высоко, чем люди за морем ценят Римскую церковь. Так и скажу Екатерине. Пусть не надеется на папу.

– Англии будет лучше, если она освободится от оков Рима, – заметила Анна.

– Я начинаю верить в это, – согласился Генрих. – Мое мнение на этот счет изменит только решение, принятое Римом в мою пользу.

Глава 18. 1530 год

В Хивере Анна думала только о том, что происходит при дворе, какие события она пропускает, и тревожилась от мыслей о Генрихе, который в ее отсутствие проводит время с Екатериной и их дочерью. Как только миновала Двенадцатая ночь, добровольная изгнанница тут же вернулась в Лондон.

Генриха Анна застала в унынии.

– Без вас тут был ад, – сказал он. – Когда я вспоминаю, сколько времени жду судебного решения, признаюсь, нахожу себя в столь сильном затруднении, что просто не могу больше так жить.