Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

– Это политическое решение, – заметила Анна.

– Увы, но Климент придерживался подобной линии в течение всех этих долгих лет. Его не волнует, о чем говорит Писание, о чем толкуют теологи, которые гораздо более сведущи в этих делах, чем он. Но он еще поплачет о дне, когда принял такое решение. Суждения епископа Рима больше не имеют веса в Англии. Я прикажу, чтобы в каждой церкви в стране произнесли проповеди против его вероломства.

Распоряжение было издано. В день Пасхи прихожан по всей Англии оповестили о злонамеренности папы Климента, и верным подданным было велено каждую неделю молиться за короля Генриха VIII как ближайшего к Богу, единственного главу Церкви, а также за супругу его Анну и принцессу Елизавету. Это не остановило народных гуляний, которые устроили кое-где в предвкушении скорого возвращения Екатерины.

Генрих рассылал посланцев по всему королевству для приведения к присяге в поддержку нового Акта о престолонаследии тех, кто занимал публичные должности, и всех прочих, чья лояльность находилась под вопросом. Анна переживала, ожидая, что скоро отовсюду начнут поступать отчеты о выражениях недовольства, однако ее страхи довольно быстро рассеялись, так как большинство – даже члены религиозных орденов – давали клятву без возражений. Отказались лишь некоторые, в том числе епископ Фишер, наказание которого смягчили, заменив штрафом, и сэр Томас Мор. Анну это не удивило. Причем Томас Мор дважды отказался приносить клятву, и никакими силами не удалось выудить у него ответ – почему?

Генрих был глубоко уязвлен.

– Я считал Мора другом. Его отказ дурно отзовется на мне, ведь его все уважают. Мои посланцы советуют оставить его в покое.

– Вы имеете в виду оставить без внимания нарушение закона? – изумилась Анна. – Генрих, его надо примерно наказать. Если другие увидят, что он ослушался вас и это сошло ему с рук, они тоже откажутся присягать.

Генрих обхватил голову руками:

– Как я могу затеять процесс против Мора? Я любил его, Анна. Наказав его, я возбужу ненависть к себе.

– Кто бы он ни был, ваш закон не делает для него исключения. Дозволив ему уклониться от присяги, вы подрываете ее значение, а также силу Акта о наследовании и основания нашего брака.

– Хорошо, – сдался Генрих. – Я снова потребую от него принести присягу.

Когда Мор ослушался в третий раз, король отправил его в Тауэр. Анна не ожидала, что Генрих сподобится совершить такое, и подозревала, что сделал он это больше из боязни ее реакции на его нерешительность, чем от гнева или ощущения своей правоты. Король не хотел вызывать неудовольствие супруги, носившей его ребенка.

Как и предсказывал Генрих, заключение Мора в тюрьму вызвало ропот недовольства, который, без сомнения, в скором времени эхом разнесется по всей Европе. Еще большее возмущение возникло, когда кентскую монахиню и ее сторонников протащили на волокушах до виселицы в Тайберне, где на глазах у огромной толпы Святая дева была повешена, потом обезглавлена, а мужчины, ее сподвижники, претерпели все ужасы смерти, уготованной изменникам: повешение, потрошение и четвертование. Это была первая кровь, пролитая из-за нее, поняла Анна. Что ж, пусть она послужит людям примером и предупреждением: да не смеют они ослушаться короля, или им будет хуже.

Кромвель, по наблюдениям Анны, набирал силу. В апреле его статус повысился благодаря переводу на должность главного королевского секретаря. Он вознесся над всеми, кроме ее самой, и пользовался бoльшим доверием короля, чем в свои лучшие годы кардинал Уолси.

– Никто теперь ни за что не отвечает – только Кромвель, – сказал Джордж, сидя с Анной в ее покоях на диванчике у окна. – Он становится самым влиятельным из всех приближенных короля. Будь настороже, сестрица.

– Генрих прислушивается ко мне больше, чем к Кромвелю, – уверенно заявила она, однако слова брата огорчили. Что будет, если она снова родит дочь? Станет ли Кромвель еще ближе к королю и потеснит ее? Он мог оказаться грозным противником. – Кромвель на нашей стороне, – добавила Анна. – Он все еще мой человек, и мы ему многим обязаны за введение в жизнь тех изменений, которые задумал Генрих, и за продвижение идеи верховенства короля.

Джордж нахмурился:

– Я лишь прошу тебя проявлять осмотрительность. Этот человек процветает благодаря своей власти. Он держит под контролем доступ к королю. Пользуется услугами целой армии шпионов, а благодарные клиенты так и рвутся оказывать ему услуги. Знание – сила, Анна, а Кромвель позаботился о том, чтобы занять и сохранить за собой пост, который делает его невероятно влиятельным. Он может попытаться ослабить твое положение.

– Генрих ему этого не позволит, – заверила брата Анна. – Он не любит Кромвеля так, как любил Уолси. К тому же у нас с Кромвелем общие цели. Мы оба поддерживаем реформы и главенство короля над Церковью.

– Ну, просто следи, чтобы он не входил в противоречие с тобой, – предупредил Джордж. – А то он уже недоволен Бреретоном.

Бреретон обвинил одного человека в том, что тот убил его уэльского вассала, но суд в Лондоне оправдал этого парня, тогда истец взял дело в свои руки и повесил оправданного.

– Господин секретарь возмущен поступком Бреретона и, очевидно, тобой. Отец слышал, как Кромвель говорил, что это чистое злодейство, а он любил несчастного повешенного и пытался спасти его.

– Бреретон говорит, он был негодяй. Он пожаловался мне, что правосудие обмануло его ожидания, и я разрешила ему снова арестовать и допросить виновного.

– Это объясняет, почему Кромвель упоминал твое имя.

– Ну что ж, придется ему смириться, – сказала Анна. – Теперь правосудие свершилось.

К ним присоединился Норрис. Он принес лютню.

– Слышал, тебя можно поздравить. – Джордж хлопнул сэра Генри по спине. – Хранитель королевского кошелька, смотритель охотничьих собак и соколов! И Черный Жезл в доме парламента! [47]

47

Черный Жезл в доме парламента – должностное лицо, отвечавшее за управление, безопасность и проведение церемоний в Вестминстерском дворце, где проходили и проходят заседания парламента; его атрибут – жезл из эбенового (черного) дерева с навершием в виде золотого льва.

– Все это исключительно благодаря доброте ко мне вашей милости и короля, – скромно ответил Норрис. – Боюсь, я не достоин подобных щедрот.

– Это нелепо! – Анна улыбнулась. – Король любит вас, как никого другого. А я – я доверяю вам во всем.

Норрис опустился на одно колено, взял руку Анны и поцеловал.

– Для меня благословение – служить такой любящей госпоже! – с горячностью произнес он.

Анна отняла у него руку. Она заметила, что Джордж смотрит на них с любопытством.

– Мария больна, – прибыв вечером на ужин, сообщил Генрих. – Шапуи умоляет отпустить ее к матери, но я не доверяю ему или им. Не говорите ничего, Анна, я никогда не соглашусь на это. Кромвель советует послать к Марии моего личного врача.

«Боже, пусть этот мой ребенок окажется сыном», – молилась про себя Анна, садясь за стол и дожидаясь, когда ее плечи накроют салфеткой.

Пока она не родит принца, трон под ней будет шататься, и к тому есть причины. В моменты наибольшего отчаяния тихими ночами Анна тревожилась, что Генрих ее разлюбит, если она произведет на свет еще одну дочь. Самым страшным ночным кошмаром было возвращение Генриха, уступившего решению папы, к Екатерине.