Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

– Мы не будем упоминать об этом. Такое лучше позабыть.

– Но это несправедливо, – задумчиво произнесла Анна.

– Что именно? – Генрих погладил ее по волосам.

– Если бы леди Сеймур совокуплялась с мужем ее дочери, на нее ополчились бы все силы ада. Но если инцест совершает мужчина, это сходит ему с рук.

– Его ждет более серьезная расплата, Анна. С него взыщет Господь, которому известно все.

– Думаю, скорее земные владыки осудили бы леди Марджери, причем сурово.

– Это потому, что женщина не должна компрометировать потомство, которое производит на свет. Супругу нужна уверенность, что дети от него, иначе все законы о наследовании окажутся никуда не годными.

– Верно. Но я считаю, сэра Джона следовало привлечь к ответу.

– Он и был привлечен, без сомнения, – своей женой!

– Какой впечатляющий рог, – заметила Анна, указывая на огромный, оправленный в серебро охотничий рог из слоновой кости, прикрепленный железными скобами к стене большого зала, где они поглощали обильный и изысканный ужин, приготовленный под надзором леди Сеймур.

– Он хранится в нашей семье много поколений, ваша милость, – с гордостью пояснил сэр Джон. – Мы, Сеймуры, наследственные смотрители леса Савернейк, и это символ нашего служения.

– Тут мы славно поохотимся, – лучась от удовольствия, сказал Генрих и положил себе на тарелку очередное пирожное с заварным кремом. – Они восхитительны, леди Марджери.

– Сезон как раз начался, сэр, – продолжил разговор хозяин. – Мы выедем завтра утром, и ваша милость сможет славно поразмяться. Боюсь, в этих краях живы только зверь да птица. Урожай-то пропал из-за плохой погоды.

– Слышал, – отозвался Генрих и помрачнел.

Анна знала, что простые люди винят его – и ее, естественно, – за дожди и скудную жатву, видя в том знак Божьего неудовольствия ими обоими. Ропот неодобрения по поводу совершенных в этом году казней тоже не смолкал.

Сэр Джон повернулся к Анне:

– Ваша милость, надеюсь, вы довольны Джейн.

Анна улыбнулась девушке, которая скромно сидела в отдалении от нее за длинным столом и слабо улыбнулась в ответ.

– Мне не на что пожаловаться, – ответила Анна, а про себя подумала: «За исключением того, что она никогда ничего не говорит, а должна бы, хотя бы из вежливости. Похоже, она меня не любит, да и сама я тоже не слишком ей симпатизирую».

– Она хорошая девушка, – вступилась за дочь леди Марджери.

– У вас прекрасная семья, – с задумчивым видом произнес король.

– Я родила десятерых, сир, и похоронила четверых, упокой, Господи, их души. Мы считаем себя счастливцами.

– Да… Быть сельским джентльменом и притом иметь полный дом детей и такой стол! – не выходя из раздумий, произнес Генрих. Ему нравилось предаваться фантазиям.

Когда она впервые заметила, что Генрих оказывает слишком много внимания Джейн Сеймур? Может быть, увидев их стоящими вместе в саду? Генрих смотрел на Джейн сверху вниз, а она показывала ему растения на грядке с целебными травами, которую устроила сама? Или когда в третий вечер их визита к Сеймурам Генрих склонился над стулом Джейн и похвалил ее вышивку? Та подняла взгляд и одарила короля редкой для себя улыбкой.

Эти мелкие детали могли ничего не значить, но по прибытии в Винчестер Анна обратила внимание, что Генрих все чаще находится поблизости от Джейн, а та словно обрела какую-то новую уверенность в себе.

Анна решила не придавать значения своим подозрениям, стараясь быть веселой и получать удовольствие от ежедневных выездов на охоту с соколами. Винчестер постепенно начал ей нравиться, как и Генриху. Король был очарован висевшей в главном зале картиной «Круглый стол принца Артура». Иногда Анна думала, что он воображает себя перерождением легендарного короля.

По вечерам они пировали, а после дамы Анны и некоторые из джентльменов короля собирались в гостиной королевы, играли в карты или музицировали. Анне было больно наблюдать, как Мадж флиртует с Норрисом, но тот, вероятно сообразуясь с присутствием ее самой или сидевшей сбоку от него Нэн Сэвилл, не отвечал на заигрывания фрейлины, и это радовало. Однажды вечером послали за Марком Смитоном, который находился в свите Генриха, чтобы тот сыграл на вёрджинеле [48] . Джордж стал аккомпанировать ему на лютне, и Анна тайком наблюдала, радуясь, что не замечает между ними признаков более глубоких отношений, чем просто дружеские. Смитон бросал на нее дерзкие взгляды, отчего Анне становилось неловко. В конце концов она отослала его, сказав, что уже поздно и музыка может потревожить короля в его расположенных внизу покоях, а про себя решила, что больше не будет звать Смитона.

48

Вёрджинел – распространенный в Англии в XVI–XVII вв. клавишный струнный музыкальный инструмент, разновидность клавесина.

Они продолжали с удовольствием предаваться охотничьим забавам, которые с избытком предлагал Гэмпшир, и однажды их нагнал Кромвель. Одежда его была в грязи, а конь в мыле.

– Ваша милость, мне необходимо срочно переговорить с вами. Тунис пал под натиском императора, турки потеряли большую морскую базу. – Кромвель выглядел необычайно встревоженным. – Фактически они полностью разбиты, потому что их вторжение в восточные пределы империи остановлено.

Беспечное настроение мигом улетучилось. Анна задрожала. Генрих побледнел.

– Это освобождает Карлу руки для войны с Англией, если он того захочет, – после долгой паузы хриплым голосом произнес король.

– Именно так. Не пожелает ли ваша милость, чтобы я проверил, как обстоят дела с защитой королевства? – спросил Кромвель.

Генрих кивнул:

– Многие укрепления я осмотрел сам, хотя Дувру, вероятно, потребуется усиление. Да, пошлите топографов.

Всю ночь король проворочался в постели.

– Не можете устроиться удобно? – спросила Анна.

– Нет. Слишком много мыслей вертится в голове. – Генрих встал, зажег свечу и справил нужду в уборной в углу спальни. Потом тяжело опустился на кровать, потирая ногу: беспокоила старая рана, полученная много лет назад при падении с лошади. – Сомневаюсь, что Карл сейчас затеет войну ради Екатерины. Ему наверняка известно о ее болезни, однако он может вступиться за права Марии, как он их себе представляет.

– Если бы вы приняли против них меры, когда они оказывали неповиновение, то сейчас не испытывали бы этих тревог.

– Если бы я пошел на то, к чему вы меня толкаете, Карл со своей армией уже давно стоял бы у моего порога. – Генрих вздохнул. – Нам остается только ждать его дальнейших шагов и молиться, чтобы турки нашли способ отыграться. Хотя, Бог свидетель, я не думал, что когда-нибудь произнесу такие слова.

К моменту, когда они добрались до Вайна, красивой резиденции королевского камергера лорда Сэндиса, у Анны возникли опасения, не отдалился ли Генрих от нее вновь. После получения новостей из Туниса он все время был чрезвычайно озабочен, иногда резок, а в последние две ночи не приходил к ней. Должно быть, его мысли занимала вполне вероятная перспектива войны – войны, которая могла лишить его трона. Бог свидетель, Анну это тоже ужасало. Однако не вызвано ли отчуждение короля более обыденными причинами в лице тихой госпожи Сеймур?

Ну ничего, скоро это не будет иметь никакого значения! Анна лелеяла в душе тайную надежду, что снова ждет ребенка, и ожидала момента, когда уверится в этом окончательно, чтобы сообщить Генриху. Только бы на этот раз Господь проявил к ней благосклонность!

Анна молилась в маленькой часовне Вайна о даровании сына. В помещении было темно, окна над алтарем затянули холстиной. Лорд Сэндис с глубокими извинениями объяснил, что их ремонтируют, но работа заняла больше времени, чем рассчитывали. Правда, если в часовне и работали стекольщики, следов их присутствия не было заметно – ни инструментов, ничего вообще. Из любопытства Анна вошла в святилище и приподняла холст. Под ним сверкали и переливались всеми красками драгоценных камней выполненные из цветного стекла портреты молодых Генриха и Екатерины. Неудивительно, что Сэндис их спрятал, кому захочется разрушить такую красоту.