Делай что должен

Присев у одного из тел с диагональной старшинской полосой на покорёженном наплечнике, сержант стянул чудом уцелевший шлем с мертвеца. Лицо де Силвы застыло в гримасе ярости, словно старшина и после смерти продолжал вести бой.

Чимбик снял с его шеи цепочку с жетоном и бережно уложил в нагрудный подсумок. Затем он повторил ту же процедуру с остальными тиаматцами. Зачем? На этот вопрос у сержанта ответа не было. Но он знал, что сделает всё, чтобы сохранить эти металлические овалы с выбитыми именами.

Потому что это правильно.

––—––

Манерка — в комбинированном котелке неглубокая миска под второе блюдо.

Блайз цитирует А.Т. Твардовского, «Василий Тёркин».

Глава 27

Планета Идиллия. Город Зелар

Пол под ногами вздрагивал от близких разрывов, в воздухе висела пыль, а на голову сыпался мелкий мусор. Грэм протёр визор и ругнулся: чёртова пыль работала не хуже дымзавесы, застилая обзор и ухудшая работу сенсоров шлема.

— О, привет жандармам! — поприветствовал влезшего в подвал торгового центра Нэйва майор-пехотинец из дорсайского полка, переброшенного в город неделю назад.

Грэм уже знал, что «жандармами» дорсайцы и китежцы в шутку называют контрразведку — традиция, уходящая корнями в седое прошлое этих народов.

— Привет прямоногим, — отшутился он.

Так на Гефесте называли пехотинцев.

— Какая обстановка? — Нэйв перешёл к делу.

Такблок выдавал минимум информации: РЭБовцы по обе стороны вели активную борьбу, забивая и блокируя каналы связи противника. Потому пришлось узнавать обстановку вот так, по старинке.

— Слоёный пирог, — майор вывел голограмму того, что осталось от здания.

Грэм взглянул на перемешавшиеся зелёные союзные и красные вражеские отметки, и вздохнул. Да, самый натуральный слоёный пирог — свои и чужие вперемешку. Но зато в этом и небольшой плюс: артиллерия и авиация выбывают, так как могут зацепить своих. Вон, что свои, что доминионские артиллеристы перешли на долбёжку улиц, стремясь отсечь прибывающие подкрепления. Тут у союзовцев преимущество: к месту боя пехота подтянулась по подземным коридорам. Это давало шанс удержать здание и выбить доминионцев из соседних. Если союзовцы смогут осуществить такое, то вернут контроль над одной из крупнейших дорожных развязок города, наглухо перекрыв передвижение противника в этом секторе обороны.

— Сколько у тебя народу? — поинтересовался майор.

— Сорок пять человек, — отозвался Грэм.

— И на том спасибо, — дорсаец указал на угол третьего этажа, окрашенный красным. — Выбей этих говнюков оттуда.

— Принял, — коротко отозвался Грэм и принялся отдавать команды сержантам.

Бою в городских условиях контрразведчиков обучали на совесть. Другое дело, что раньше Грэм никогда не командовал людьми в реальной схватке и теперь куда больше боялся не умереть, а напортачить.

Бойцы разбились на тройки и двинулись к выходу из подвала.

Сознание Нэйва выхватывало отдельные фрагменты из творящегося снаружи ада. Хвост ударного вертолёта доминионцев, валяющийся в разгромленном холле торгового центра. Ярко полыхающий снаружи бронетранспортёр. Строчки трассеров, тянущиеся к людям, словно щупальца сказочного чудовища. И непонятно как уцелевшие среди всего этого хаоса настенные часы. Почему-то Грэм запомнил именно их: серое табло с красными цифрами, висящее на истыканной пулями стене и исправно показывающее время. Часы были словно не от мира сего — абсолютно целые, нетронутые пулями и осколками.

Всё это откладывалось в голове капитана, словно ненужные, но ценные вещи — в чулан. Грэм отдавал команды, а сам оглядывался через плечо посмотреть — целы ли часы. Почему-то ему казалось, что пока они идут — всё будет в порядке.

На втором этаже возникло неожиданное препятствие: доминионцы смогли занять лестничную площадку третьего этажа и теперь союзовцы их старались оттуда вышибить

Доминионцы, оказавшись зажатыми между этажами, занятыми союзовцами сопротивлялись яростно, пытаясь пробить коридор для подмоги.

Присев за обломок стены у ограждения галереи, Нэйв огляделся, оценивая ситуацию. Хруст ломающихся конструкций над головой заставил его отскочить назад — вовремя, чтобы не оказаться придавленным двумя штурмовиками Доминиона в тяжёлой «силовой» броне, провалившимися сквозь стеклянный пол третьего этажа. Видимо панели, побитые взрывами и пулями, не выдержали веса солдат.

Падение на секунду дезориентировало штурмовиков, уронивших оружие. Нейв успел прошить короткой очередью одного из врагов. А вот второй умирать не захотел: с диким рёвом штурмовик обезоружил Грэма и попытался выхватить свой пистолет. Нэйв перехватил его руку и всей массой навалился на врага, стараясь скинуть его вниз. Это почти удалось — доминионец, проломив перила, уже падал, но в последний момент успел ухватить контрразведчика за подвесную.

Два тела в броне рухнули на первый этаж, прямо в груду мусора. Нэйв оказался сверху, но доминионец, защищённый тяжёлой штурмовой бронёй-экзоскелетом, не пострадал. Рыча, словно настоящий саблезуб, он ухватил обломок бетона с торчащим из него куском арматуры и врезал им по шлему контрразведчика. Удар был такой силы, что шлем треснул. Нэйв охнул и свалился на пол. Мир перед глазами крутился и вертелся, не давая встать на ноги. Штурмовик вскочил, намереваясь добить Грэма, но получил очередь в спину от пробегавшего мимо пехотинца-союзовца и рухнул рядом со своей несостоявшейся жертвой.

Нэйв перевернулся на спину и полежал несколько секунд, дожидаясь, пока прекратит вращаться потолок, а голова — раскалываться на части. Такблок молчал, отключившись — видимо, удар доминионца повредил и его. Работал лишь автодоктор — капитан ощутил укол пол левую лопатку. Что там ввёл умный прибор — Нэйв не знал, но главное — полегчало.

Морщась от боли, Грэм стянул шлем и перевернулся на четвереньки. Кое-как встав на ноги, капитан потряс головой, прогоняя звон в ушах и уставился на улицу.

Бронетранспортёр догорел и теперь Нэйв ясно видел обугленного человека, застрявшего в верхнем десантном люке. Голова мертвеца была запрокинута, а руки — подняты вверх, словно несчастный то ли молился, то ли наоборот — посылал проклятия небесам.

Отвернувшись, Нэйв выблевал остатки завтрака, а потом посмотрел на стену и слабо улыбнулся: часы были целы. Значит, всё будет хорошо.

Контрразведчик протянул руку, желая остановить бегущего мимо солдата, но страшный удар в грудь швырнул капитана наземь. Грэм попытался встать. Тщетно. С трудом, преодолевая навалившуюся слабость, удалось лишь чуть приподняться на дрожащих от напряжения руках. Капитан посмотрел вниз и понял, что алые капли, падающие в пыль — его собственная кровь, вытекающая из пулевой пробоины в нагруднике. Рука подкосилась и Нйэв завалился на бок.