Делай что должно

– А если и так, то что? Я уже давно не маленькая, дядя Телевар. Когда-то со всеми женщинами это случается.

Телевар в явном затруднении поскреб подбородок, пару раз дернул себя за бороду.

– Онка, я… я только хотел сказать, что, кроме тебя, у меня мало кто остался.
– Он вздохнул.
– А сейчас, пожалуй, что и никого больше. Одна ты у меня родная кровиночка… Ты не обращай внимания на старика. Если будет ребенок, пусть будет, пусть даже ты и останешься безмужняя. Не пропадем. Знаю, много таких найдется, кто тебе в спину хихикать будет да пальцами показывать, но от меня ты слова худого не услышишь, обещаю. А до остальных мне дела нету!
– Он решительно кивнул, как бы подтверждая свои слова, и заткнул большие пальцы за пояс.
– Вот так.

– Ой, дядя Телевар… - тихонько пробормотала Ольга. Она подошла к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в широкую грудь. Из глаз против воли снова потекли слезы.

– А я так боялась, что… - Она хлюпнула носом.
– Спасибо.

– Ну-ну, - тот успокаивающе похлопал ее по спине.
– Ладно тебе воду пускать. Все хорошо. Онка, ты простишь меня, если я спрошу, как… - Он запнулся.

– Дядя, Теомир предложил мне выйти за него замуж, - Ольга, отстранившись, робко взглянула ему в глаза, пытаясь кулаком вытереть слезы. На лице оставались грязноватые разводы.

– Ого!
– удивился Телевар.
– Тогда мне все ясно. Ну, пострел… Знаешь, мы его тебе в мужья и прочили. Рад, что вы друг с другом сошлись.

– Я заметила, - Ольга слабо фыркнула.
– Нас еще дома друг с другом сводили. Только, дядя, я…

– Ну?
– насторожился тысячник.
– Договаривай.

– Дядя, Теомир - хороший парень, - Ольга потупилась.
– Он мне нравится, он храбрый и вообще… Но… но я ведь его не люблю!

– Ах, вон оно что!
– понимающе качнул головой Телевар.
– Ну и что? Это не обязательно.

– Как?
– Ольга непонимающе уставилась на него.
– Не давай поцелуя без любви и всякое такое, что Отец-Белоконь заповедовал…

– Эх, девочка моя… - вздохнул Телевар.
– Не надо все понимать, как говорится. Блудить направо и налево нельзя, вот что нам Отец-Белоконь заповедовал. А любовь - она разная бывает. Ты материну сестру уже, наверное, и не помнишь. Она родами померла, когда ты еще совсем малой была, из люльки не вылезала. Красивая баба была, многие парни в ней до замужества души не чаяли. Однако за меня вышла, хотя я и не вился за ней хвостом, как некоторые. Тоже родители наши свадьбу устроили. И ведь, знаешь, десять лет с ней душа в душу жили, мир ей на небесных пастбищах. И многих других знаю, что не по любви, по договору поженились, и потом горя не знали. И других видел. Которые по любви замуж вышли, а потом до старости судьбину горькую кляли.

– Дядя Телевар, я не понимаю, - нахмурила лоб Ольга.
– А как же песни, в которых про любовь неземную говорится? Что, потом они тоже… друг друга проклинали?

– А ты внимания не обращала, что про свадьбу в тех песнях почти никогда не говорится?
– ухмыльнулся Телевар.
– То ли гибнут любовники, то ли судьба их разлучает. Зря, думаешь? Нет, я не хочу сказать, что брак по любви всегда плохо заканчивается, а по расчету - счастье на всю жизнь. Конечно, и по любви прочные семьи создают, и по сговору бабе может такой муженек попасться, что хоть в петлю лезь. Просто помни - любовь не главное. Она птица такая - сегодня на ветке под окном поет, а завтра глядь - и нет ее, улетела незнамо куда. А Теомир парень хороший, в бою, правда, горяч излишне, ну да молод он еще… Н-да.

– Да, дядя, - тихо ответила Ольга.
– Я поняла. Спасибо. Я подумаю.

– Вот и ладушки!
– обрадовался тысячник.
– И еще. Чистак с Тилосом насчет твоего ребенка не уверены. Может, и нет ничего у тебя, мало ли что внутрях случается. Так что выше нос, а после обеда - на тренировку шагом марш!
– Он широким жестом хлопнул Ольгу по плечу и гаркнул во всю мочь: - Теомир!

Спустя мгновение парень уже был рядом.

– Да, господин тысячник?
– неуверенно спросил он.

– Обед скоро, - раздумчиво сообщил ему Телевар.
– После обеда чтобы оба были у Ханкера. Ишь ты, нюни распустили и думаете, что от занятий отвертеться сможете? Смотрите, самолично шкуру спущу!
– Он погрозил пальцем оторопевшему Теомиру и вразвалочку вышел из дома, что-то насвистывая под нос. Ольга тихонько прыснула.

– Темка, а что, до обеда нам ничего не обломится?

– озадаченно спросила она.
– У меня от всех этих переживаний в брюхе бурчит. Как думаешь, где сейчас Белла?

Если остальные что-то и думали про себя, то виду не подавали. Только Ханкер больше не заставлял Ольгу отрабатывать жесткие страховки. Вместо этого многие часы ребята проводили, кувыркаясь по плацу - кувырки вперед, кувырки назад, в падении, через стоящего сначала на четвереньках, а потом и просто полусогнутого, но все равно высокого Хлаша. Кувырки с кинжалами в руках - с выходом в боевую стойку, с блоком, с ударом, двойные и тройные кувырки. Враг сзади, два врага, трое врагов берут в кольцо. Враги в простой одежде - пинок в пах или в голень, бросок на четыре стороны с перерезанием горла, бросок с выкручиванием кисти и кинжалом в брюхо… Теомиру доставалось больше: вскоре Вивакан сунул ему в руки меч и кинжал, и с тех пор Теомир не расставался с ними, кажется, даже во сне. По его признанию, украдкой сделанному Ольге как-то вечером, в первые дни руки у него почти отваливались. Потом, когда Чистак поднатаскал его в лечении, он самостоятельно научился снимать боль, и с этого момента его обучение пошло настолько быстро, что Вивакан только качал головой.

Хлаш тоже не терял времени даром. Когда Ханкер отвлекался от своих новобранцев, они отходили в сторонку и отрабатывали друг на друге костоломно выглядящие приемы. Правда, все более наметанный глаз Ольги постепенно различал знакомые элементы базовых приемов и страховок, так что вскоре она уже перестала нервно вздрагивать каждый раз, когда огромная туша тролля с грохотом приземлялась на асфальт плаца. Ханкер обычно падал не столь эффектно, но все же пару раз Ольге приходилось отвлекаться от собственных упражнений и лечить синяки и растяжения, а один раз так даже и вывих. Впрочем, когда Чистак однажды застал ее за этим занятием, то отвесил легкий подзатыльник.

– Тебя кто просит лезть?
– грозно спросил он.
– Ты что, сама не знаешь, что с царапиной справишься? Вот ему, - он ткнул узловатым пальцем в Теомира, - еще учиться и учиться, а ты у него такую возможность отнимаешь!

С тех пор ушибы лечил исключительно Теомир.

Иногда на плац захаживал Тилос. Чаще всего он просто наблюдал за занятиями, потом негромко обсуждая с учителями успехи подопечных, но иногда скидывал куртку и рубаху и присоединялся к Хлашу с Ханкером. В такие моменты Ольга с Теомиром бросали свои занятия и заворожено наблюдали за чем-то вроде быстрого, но плавного танца, в котором кружились двое, а иногда и трое. Тилос передвигался просто с невероятной скоростью, иногда словно размазываясь в воздухе, а яростно нападающие на него Ханкер с Хлашем неизменно оказывались на земле. Что удивительно, здесь никто ни разу не пострадал. После ухода Серого Князя Хлаш только уважительно покачивал головой, причмокивая губами.

Как-то раз Хлаш плюнул и встал на месте как вкопанный.

– Ладно, ты меня вот так свали, - ухмыляясь, заявил он Тилосу.
– Нападающего каждый дурак уделает, а ты вот попробуй, когда я на месте стою…

– Ладно, - подмигнул ему Тилос.
– Как скажешь.

Хлаш немедленно принял стойку и выжидающе уставился на Тилоса. Обнаженные торсы обоих тускло поблескивали, покрытые потом и моросящим с утра дождиком. Тилос расслабленно встал перед гигантом-троллем. Тот возвышался над невысоким Серым Князем на добрых три головы. Напавший на мастера проигрывает лишь потому, что напал, вспомнилось ей. Хлаш - мастер. Но и Тилос - мастер. Ой, что будет…

Тилос истошно заорал. Ольга аж подпрыгнула на месте от неожиданности, но успела заметить, как вздрогнул Хлаш. Тилос же мячиком прямо с места прыгнул на противника. Хлаш начал было разворачиваться, уходя в сторону, но Тилос уже ухватил непроизвольно поднявшуюся ему навстречу руку тролля и, приземляясь позади него, мягко дернул противника на себя. Потерявший равновесие Хлаш, сгруппировавшись, упал на спину, перекатился через плечо и, вставая, развернулся к Тилосу, но тот уже скользнул к нему вплотную и ткнул пальцем в живот.