Делай Деньги

Что-то в улыбке мистера Бента раздражало Мойста. При близком рассмотрении она была не столь доброй.

— Что вы имеете в виду под «ненадежными»? — спросил он.

— Как вы утверждаете ее претензию стоимости в один пенни?

— Э, если приклеить ее к письму, то получите путь ценой в пенни? — предположил Мойст. — Я не понимаю, что вы…

— Мистер Бент из тех, кто верит в исконную ценность золота, мистер Липовиг, — сказал Ветинари. — Я уверен, что вы поладите быстро, как масло с огнем. Я покину вас и буду ожидать вашего решения со, эм, капитальным интересом. Пойдемте, Стукпостук. Может, заскочите завтра повидаться со мной, мистер Липовиг?

Его собеседники проводили его взглядом. Потом Бент уставился на Мойста.

— Полагаю, я должен все здесь вам показать… сэр, — произнес он.

— У меня такое чувство, что я вам не очень уж приглянулся, мистер Бент? — сказал Мойст. Бент пожал плечами, что было впечатляющим движением с его исхудалой фигурой.

Все равно что наблюдать, как гладильная доска грозит сложиться.

— Я не знаю ничего, что могло бы дискредитировать вас, мистер Липовиг. Но я верю, что у Ветинари и председателя на уме опасные махинации, и вы — их орудие, мистер Липовиг, их инструмент.

— Вы имеете в виду нового председателя?

— Именно так.

— Лично у меня нет намерения и желания быть инструментом, — заявил Мойст.

— Рад за вас, сэр. Но происшествия происходят…

Снизу раздался звон стекла и слабый приглушенный крик:

— Черт! Это ведь был платежный баланс!

— Может, пройдемся и осмотрим все? — весело предложил Мойст. — Начиная с того, откуда донесся этот крик?

— Эта мерзость? — Бент слегка содрогнулся. — Думаю, стоит подождать, пока Хьюберт там не приберет. О, полюбуйтесь только! Это же ужасно…

Мистер Бент двинулся через комнату к большим, внушительного вида часам. Он посмотрел на них так, будто бы они нанесли ему смертельное оскорбление, и щелкнул пальцами, но к нему уже спешил один из младших служащих с небольшой стремянкой. Мистер Бент поднялся по ступенькам, открыл часы и подвел секундную стрелку вперед на две секунды. После чего дверца часов была захлопнута, лесенка убрана, а бухгалтер, поправляя манжеты, вернулся к Мойсту.

Он смерил Мойста взглядом с головы до ног.

— Они теряют почти минуту в неделю. Я что, единственный, кому это кажется оскорбительным? Увы, похоже на то. Приступим к золоту, пожалуй?

— О-о-о, да, — ответил Мойст. — Приступим!

Глава 2

Золотое обещание — Люди отделов — Цена пенни и полезность окон — Расходы от доходов — Охрана и ее необходимость — Очарование сделками — Сын многих отцов — Утверждаемая ненадежность в случае пламенеющего нижнего белья — Паноптикум Мира и слепота мистера Бента — Сводный комментарий

— Я как-то ожидал чего-то… большего, — признался Мойст, глядя сквозь железные прутья на маленькую комнату, содержащую золото. Металл в открытых мешках и коробках тускло поблескивал в свете факелов.

— Это почти десять тонн золота, — укоризненно ответил Бент. — Они не должны выглядеть большими.

— Но все слитки и мешки вместе не намного больше конторок снаружи!

— Они очень тяжелые, мистер Липовиг. Это сплошной истинный металл, чистый и незапятнанный, — сказал Бент. Его левый глаз слегка подергивался. — Это металл, никогда не бывший в немилости.

— Правда? — спросил Мойст, проверяя, открыта ли все еще дверь отсюда.

— И также это единственная база надежной финансовой системы, — продолжал мистер Бент, свет отражался от слитков и золотил его лицо. — Это Цена! Это Стоимость! Без золотого якоря все обратилось бы в хаос.

— Почему?

— А кто бы установил ценность доллара?

— Но наши доллары ведь не из чистого золота, так?

— А-ха, да, — ответил Бент. — Золотого цвета, мистер Липовиг. Меньше золота, чем в морской воде, они только золотистые. Мы обесценили собственную валюту! Позор! Не может быть худшего преступления!

Его глаз снова задергался.

— Э-э… убийство? — предложил Мойст. Да, дверь все еще была открыта.

Мистер Бент махнул рукой:

— Убийство однажды случается и все. Но когда рушится доверие к золоту, воцаряется хаос. Однако так пришлось сделать. Гадкие монеты, следует признать, только золотистые, но они хотя бы намекают на настоящее золото в запасах. В своей жалкости они, тем не менее, утверждают первенство золота и нашу независимость от махинаций правительства! У нас больше золота, чем в других банках города, и только у меня есть ключ от той двери! И у председателя, конечно, — добавил он так, как будто это была неприятная и непрошенная задняя мысль.

— Я где-то читал, что монета представляет собой обещание передать золото стоимостью в доллар, — пришел на помощь Мойст.

Мистер Бент сцепил руки перед лицом и возвел глаза кверху, как будто в молитве.

— В теории, да — сказал он через пару мгновений. — Я бы предпочел сказать, что это негласное понимание, что мы выполним наше обещание обменять ее на золото стоимостью в доллар при условии, что фактически нас не будут об этом просить.

— Так… Это не настоящее обещание?

— Определенно оно и есть, сэр, в финансовых кругах. Дело, понимаете ли, в доверии.

— Вы имеете в виду, доверьтесь нам, у нас здоровое дорогое здание?

— Острите, мистер Липовиг, но зерно истины в этом может быть. — Бент вздохнул. — Я вижу, вам многому придется научиться. По крайней мере, придется позволить мне научить вас. А теперь, полагаю, вам бы хотелось посмотреть на Монетный Двор. Людям всегда нравится смотреть на Монетный Двор. Сейчас двадцать семь минут тридцать шесть секунд второго, так что обед у них должен был уже закончиться.

Это было похоже на пещеру. Хотя бы это оправдало ожидания Мойста. Монетный двор должен быть освещен ярким живым пламенем.

Главный холл был высотой в три яруса, и собирал немного серого света из рядов зарешеченных окон. И, в смысле первичной архитектуры, этим все и исчерпывалось. Все остальное было отделами.

Отделы были встроены в стены и даже, как ласточкины гнезда, висели у потолка, снабженные ненадежными на вид деревянными лестницами. Неровный пол сам представлял собой поселок отделов, беспорядочно расположенных, непохожих один на другой, каждый с крышей на несуществующий случай дождя. В плотном воздухе мягко плавали клочки дыма. У одной из стен светилась темно-оранжевым кузница, создавая правильную Стигийскую атмосферу. Место выглядело как загробное назначение для людей, совершивших незначительные и довольно скучные грехи.