Дельцы и мечтатели

– Ты кстати еще не был у нашей сверхэлиты, пошли, покажу, – предложил он.

Они двинулись к VIP склепам.

– Эти лежат прочно, даже после прибытия сюда никто из них ни разу не встал. Давай подойдем поближе, – предложил Сергей.

Никто из них так и не шелохнулся, оставаясь в состоянии своих мрачных настроений.

– Все знают, что когда-то это все кончится, многие даже боятся этого, как например вот эти. Они все еще серьезно думают вернуться к жизни, – сказал Сергей, кивая на сверхэлиту, и они двинулись дальше. Они обошли весь институт, все пять подземных уровней, побывали в лаборатории заморозки и надземном здании.

– Я был в других склепах разных странах. Везде та же ситуация. Немногие из них тоже не спят и ищут выход, – попутно рассказывал мальчику Сергей.

Сергей не видел светлого голубя, который прилетал к мальчику, он видел лишь смутные всплески огоньков и просто чувствовал его, как и все, но знал о его существовании и верил в это. Когда свет вокруг мальчика становился сильнее, он знал, что птица прилетела. Время шло и свечение мальчика стягивало к нему все больше и больше существ, находящихся в этих подземельях. Сначала они светились чуть слабее светлячков в ночи, но с каждым разом пламя их становилось сильнее, они прямо теснились вокруг, как бы греясь у огня. Никто из них не видел белой птицы, не было глашатая, который бы вещал: «Прилетела, прилетела!». Слова постепенно начали терять смысл, и оставался лишь свет.

Однажды, птица, чуть коснувшись его, тут же улетела, но не вверх как обычно, а вниз через пол и дальше. Мальчик наблюдал за ней, как она летит, освещая своим светом черные узлы. По мере ее приближения, их активность нарастала, а звук становился нестерпим. Еще миг и она скрылась в этой черной массе. Свет пропал. Возникло чувство тревоги, впервые он испугался, ведь раньше он и не знал, что она может вот так взять и исчезнуть, и может быть, сейчас исчезла навсегда. Еще не совсем веря в случившееся, он смотрел туда, где она пропала. Мальчик не знал, сколько прошло времени, но как говорил Сергей, время текло для всех по-разному. На верху, прошло три года, мальчик думал три дня, а для кого-то три дня растянулось в столетие. Внезапно, почти мгновенно появился свет, он шел сбоку. Какое же это было облегчение, снова увидеть свою птицу! Она облетела его, сделав над ним круг. Как же приятно находиться под ее горячими лучами. Наконец, она села рядом и мальчик увидел, что одно перышко было слегка опалено. В голове застучало, мальчик не мог отвести взгляда от этого опаленного перышка и смотрел на него как завороженный. Он понял, медлить больше было нельзя, беда грозила его родителям. Голубь, рискуя собой, хотел показать ему, что они могут оказаться скованными черными узлами.

Появился Сергей. Он протянул руки, и как возле костра начал греть их так, словно вернулся с мороза.

История Сергея

Я попал сюда, устав от жизни. Я был кадровым военным – офицером. Не могу сказать, что на войне я ничего не боялся. Там было по-настоящему страшно, но такого желания жить я больше не испытывал никогда. Это случилось ранней весной. Возвращаясь с задания, мы попали на минное поле. На нашей карте оно не было отмечено, и мы ничего не знали о грозившей опасности. Как они умудрились поставить мины в мерзлой земле, да еще и за сутки? Ума не приложу. Да еще, как назло пошел снег, и все поле покрылось белой пылью – хуже не придумаешь. Мины были поставлены особым способом, если взрывается одна, то другие три рядом взрывались следом. Шансов выжить, практически не было.

Как раз на одну из таких растяжек мы и напоролись. Через некоторое время очнувшись, я понял, что единственный, кто остался в живых. Дико болела нога, кажется, меня зацепило. Друг мой, который шел впереди, лежал на спине с развороченным животом, ему оставалось недолго, но он был еще жив. Я подполз к нему и взял за руку. Он смотрел на меня и все понимал. Снежинки тем временем кружась, падали ему на лицо и руки, затем таяли. Так его и не стало. А снежинки продолжали падать и таяли, как будто хотели сказать: «Нет. Посмотри, он все еще живой», – я очень хотел, чтобы они не переставали таять. Час спустя его почти не было видно под снежным саваном. Добравшись до своих, я три месяца пролежал в госпитале и вернулся в свою часть, но уже больше не участвовал в вылазках.

Позже я видел того, кто ставил эти мины. Нет, мне никто не говорил, что это именно он, но когда я его увидел, я точно знал что это он. Я просто знал. На войне происходят многие вещи, о которых ты просто знаешь.

Тогда я сидел в засаде на одной из горных троп. Место это считалось безопасным, боевых действий и бандформирований поблизости не было, но за годы, проведенные на войне, становишься приученным быть всегда начеку. Я до сих пор не знаю, как его звали, думаю это не так важно. Он шел по тропинке на дне ущелья, пригнувшись и озираясь по сторонам. Вдруг, раздался щелчок, те, кто бывал на войне, хорошо знают, что это за звук. Его ты ни с чем не спутаешь. Он был последним, для тех, кто его слышал. Он резко остановился и замер на месте, ему как никому другому было хорошо известно, что это значит. Без посторонней помощи шансов на спасения не было.

Прошел примерно час, а он все стоял в растерянности, не зная, как поступить. Да и чем собственно можно было ему помочь, вряд ли кто-то решится ему помогать. Видно было, что надежда на спасение покидает его. Он по-настоящему начал молиться. Как не молился никогда. Он понял, что это конец. Прилетела черная птица и села рядом с ним на ветку.

О чем он думал сейчас? Наверное, о своем детстве. Как красивая и молодая мама встречала его, когда он возвращался с отарой овец, и подгоняя их, проходил всю деревню, пока овцы не разбредались по домам. Может, вспоминал он свадьбу старшей сестры, у которой сейчас муж воевал на другой стороне? Он вспомнил каждый день своего детства, вспомнил запах родной деревни. Ведь каждая деревня имеет свой неповторимый запах, запахи травы и гор, запах свежеиспеченного хлеба. Сердце нещадно щемило, а ведь сейчас, он шел именно туда. Он окончил свою войну и сбежал из отряда, неужели больше никогда он не увидит свое село и родных? Он хотел сдаться властям и прекрасно понимал, что таким как ему пощады не будет. Это стоило того, чтобы еще хоть на миг оказаться дома.

На войне он был жесток, и жестокость была забита в него огромным железным гвоздем, и не было тех клещей, которые вынули бы его. Понемногу, гнев и жестокость шелухой слетали с его сердца, он готовился к смерти, рождаясь заново. Он вспоминал, как они с отцом ходили за орехами к водопаду, устроили там небольшой привал и не было вкуснее того сыра и той воды из ручья во всей вселенной. Светлые воспоминания полностью вытеснили черный осадок, он сумел вытащить свой гвоздь жестокости и зашвырнуть его подальше. Первый раз он просил прощения у бога за зло содеянное им. Раскаяние было искренним. Черная птица, встрепенувшись, улетела, на ее место прилетела светлая. Он сделал шаг, готовый принять смерть и смерть сейчас была ему старым другом.

Мина не взорвалась. Он так и продолжал стоять не в силах сделать шаг. Метров через сто он все-таки подорвался на другой мине, но белой птицы уже рядом не было. Я не стал подходить и смотреть, мне и так все было ясно. Ночью волки растащили его тело.

– Вернувшись к мирной жизни, я уже ничего не боялся, но вернулся я с войны сильно уставшим, – закончил Сергей свою историю.

История мальчика

Последние два года я провел в больницах. Бесконечная череда больничных палат, бесконечные процедуры. Все это менялось с такой скоростью, что иногда я думал: «Поскорее бы уж все это кончилось и не важно, как».

Родители делали все, что могли, но когда они узнали, что жить мне осталось не больше месяца, то разом оставили все попытки и как бы успокоились. Этот месяц мы были по-настоящему вместе, и нам ничто не могло помешать любить друг друга. Это был самый лучший месяц в моей жизни.

Иногда, на какие то мгновения, они забывали о моей болезни и тоже светились от счастья. Мы действительно радовались каждому дню. Мама тогда совсем переехала ко мне в палату и спала на соседней кровати. Иногда она ночью протягивала свою руку и клала на мою – она думала, что я сплю.

Врач разрешил нам прогулки, собственно терять было нечего, и мы с мамой целые дни напролет проводили в больничном дворе. Больничный двор был огромен и густо усажен деревьями. Деревья были самые разные, но больше всего было клена. Клены были большие и разлапистые так, что даже в самую жаркую погоду под ними было уютно.

Больница находилась в отдалении от основных дорог, и шум с улицы не доходил сюда. Пространство двора наполнялось пением птиц, которых было действительно много. Люди подкармливали их, и они слетались целыми стаями. Над всеми возвышаясь, ходили грачи, отпугивая остальную мелочь. Голуби и воробьи расступались перед ними, как бы пропуская внутрь, и опять смыкали свои ряды за ними. Грачи важно бороздили волны птичьего моря. Иногда прилетали чайки, внося свой переполох, громко крича и хватая, что-нибудь убегали в сторону. Молодые галки играли с пустым пакетиком от чипсов, заглядывая в него по очереди и вытаскивая за хвост друг дружку. Воронята-подростки тоже не против были поиграть. Один из них схватил окурок и начал с ним носиться, показывая остальным, ценность находки и вот уже вся компания неслась следом.