Дело №1

— Попрошу дисциплину с муштрой не путать! — фыркнула бабушка.

— Начнем сначала, — сказал отец. — Почему предварительный отбор они проводят таким странным образом, через задачки в газетах? Что, если позвонить и спросить об этом напрямую? Возможно, тогда многое станет ясно.

— Позвони, позвони, — проворчала бабушка. — Так они тебе правду и ответят!

Отец набрал номер и сказал:

— Здравствуйте, говорит отец Андрея Карсавина. Мой сын получил ваше письмо, и мы хотели бы узнать почему вы отбираете кандидатов в училище таким странным способом, через конкурс в газете?

— Не только через этот конкурс, но и другими способами, — ответил его собеседник. — Понимаете, если бы мы объявили о приеме в училище открыто, на нас обрушилось бы немыслимое количество заявлений. Мы выбрали именно эту газету, потому что она распространяется среди ученых, которые могли бы уже сто раз уехать из страны. При их нищенских зарплатах работать здесь могут лишь энтузиасты. Дети научных работников растут и воспитываются в атмосфере, где слова «долг» и «любовь к родине» — не пустышки. А значит, в конкурсе должны были участвовать ребята.

— Простите, но мы никакого отношения не имеем к науке, и газета к нам попала случайно.

Его собеседник рассмеялся:

— Нам это известно. Мы проверили, что родители Андрея Карсавина не имеют никакого отношения к институту. Но ваш сын дал настолько интересный ответ, что попал у нас на заметку, и мы, конечно, были бы рады, если бы он принял участие в конкурсе… Впрочем, если ваш сын срежется на одном из этапов, то и в училище не попадет, и плеер не получит.

— Хотелось бы узнать побольше об училище, — сказал отец. — Какая программа, какие условия…

— Условия школы-пансионата, пятидневка. Училище создается в Подмосковье, на базе бывшего дома отдыха. С вечера пятницы до воскресного вечера всех курсантов отпускают на побывку домой. Программа — очень обширная и серьезная. Тут и полное овладение компьютером, и несколько языков, как европейских, так и восточных, развернутые курсы точных и гуманитарных наук. Например, курсанты будут изучать даже архивное дело. Возможно, будут курсы верховой езды. При этом ребята будут иметь право выбирать предметы для изучения. К основным предметам это, естественно, не относится. Большое внимание будет уделено физподготовке.

— Все это очень заманчиво, — сказал отец. — Но хотелось бы задать еще один вопрос. Надеюсь, вы не обидитесь… — Отец взял паузу, чтобы поточнее продумать формулировку вопроса.

— Я ваш вопрос угадываю, — ответил его собеседник. — Вы хотите знать, не придется ли вашему сыну участвовать в непопулярных мероприятиях, которыми печально прославились органы советских времен? Мы предвидим такие вопросы. Конечно, доверие между обществом и спецслужбами сильно подорвано. И единственный способ восстановить это доверие — делом доказать, что спецслужбы стоят на защите прав и свобод каждого гражданина, что спецслужбы действительно борются с самыми опасными видами преступлений, а не с собственным народом. И тут очень многое будет зависеть от тех, кто придет на смену нынешним спецслужбам, — от мальчишек, вроде вашего сына. И кстати, через десять дней будет проводиться общее собеседование, для мальчишек и их родителей. Там на все вопросы, в том числе самые острые, будут даны подробные ответы.

— Спасибо, — сказал отец.

И, положив трубку, пересказал нам разговор.

— Ну, не знаю… — покачала головой бабушка.

— Я готов поступать! — заявил я.

— А я предлагаю отложить окончательное решение до собеседования, — сказала мама. — Дело такое, что не стоит пороть горячку.

С мамой согласились все, и на том первый семейный совет завершился…

Глава третья Странный визит

(Рассказывает полковник Осетров)

На дворе был июль. Я сидел в доме отдыха, переоборудованном под кадетское училище. Я был практически один, не считая охраны. Учителя и приемная комиссия должны были приехать примерно через неделю, а вслед за ними — и мальчишки. Пятьдесят с лишним человек, из которых надо будет в два этапа отобрать восемнадцать.

Целую неделю я мог использовать это время для того, чтобы окончательно привести себя в порядок. Каждое утро, ровно в семь, я бегал по аллеям парка, затем по берегу небольшого озера, окунался, проплывал метров двести, и уже после этого бежал сначала завтракать, а потом возился с документами.

У меня всегда находилось какое-нибудь дело. То парты завозил и стулья, потом подушки, одеяла, мел и прочее…

Но больше всего времени я уделял личным делам поступающих и педагогов. Кажется, назубок их уже выучил, а все равно читал и перечитывал, пытался разобраться, представить их характеры, кто на что способен. Поскольку им ведь судьбы ребят решать.

Папки с делами поступающих я условно делил на несколько групп. Первая — это мальчишки из средних семей, прожившие двенадцать лет своей жизни в нормальных условиях. Вторая группа — ребята из детских домов и из неблагополучных семей. Было решено оставить несколько мест и для таких мальчишек. Иногда детдомовские оказываются сообразительнее своих благополучных сверстников, потому что вынуждены бороться за себя. Папки с личными делами ребят из второй группы лежали передо мной по алфавиту. Астафьев, Воркутов, Земляк, Клешнев, Мучный, Рассохов, Шлитцер. Беда в том, что навыки борьбы за жизнь, которые приобретают эти ребята, порой проявляются самым невероятным образом. Тут тебе и воровство, и зависть к чужому благополучию, а то и внутренняя готовность к преступлению…

Вот, скажем, Михаил Астафьев, паренек из Архангельска. Четвертый ребенок в семье, где всего семеро детей. Самостоятельный, уже за младшими смотрит, потому что родителям, по большому счету, не до своих отпрысков. Парня можно было бы только похвалить, если бы не два привода в милицию. Один раз он к соседям забрался через балкон, украл автомобильный насос и продал его на толкучке. На все деньги купил лапши, чтобы накормить младших братьев и сестер. Второй раз — с компанией подростков участвовал в нападении на пьяного. Вроде опять пошел на преступление из-за денег, потому что младшим дома есть было нечего. Но ведь преступление преступлением остается, и нарушать закон недозволительно… Мальчишку, видать, выручать надо… В Архангельске, видишь ли, считают, что его мать с отцом надо родительских прав лишать, младших братьев и сестер — в детский дом, а его самого — на хорошее обучение. Да и результаты первых тестов у него отличные…

Или вот, Георгий Шлитцер. Из русских немцев, видать. На региональный конкурсный отбор он попал из крохотного городка на границе с Казахстаном… Способностями блеснул, это да… Но за время его пребывания в детском доме случилось столько всего, что волосы дыбом встают.

А в третьей стопке — папки с досье на ребят из состоятельных семей: Бутырин, Вельяминов, Лыжин, Назаренко, Петардов, Смеянов, Туркин, Юденич… Такие ребята частенько с раннего детства привыкают к тому, что им все дозволено, все по карману… С презрением глядят на сверстников, у которых нет таких же возможностей…

Опасно соседство детдомовских ребят и ребят из состоятельных семей. Атмосфера в училище будет отравлена. Ребят нужно отобрать неподатливых, сложных, ершистых, которые и умом наделены, и себе цену знают…

Но больше всего меня волновал один парнишка. Я подвинул к себе папку с его личным делом.

«Дегтярев Владимир Анатольевич…»

Я, право, не знаю, как он оказался в списке.

Снова перелистал дело Владимира Дегтярева.

Позвонить генералу? Спросить у него?

Я уже почти решил позвонить, как вдруг раздался звонок внутренней связи с поста охраны у главных ворот.