Дело было в Хмелёвке, или Деревенские рассказы

– Да как он будет брыкаться, когда его со страху кондратий хватит? – засмеялся второй, скаля острые клыки, от которых внутри у Серого всё снова похолодело.

Но надо было что-то делать, пока эти двое и вправду не потащили его куда-то для своих чертовских нужд. Единственное, что смог придумать Серый, было открыть глаза, вскочить рывком с кровати и отбежать в красный угол, где еще теплилась бабкина лампадка у иконы Спасителя.

От неожиданности черти отпрянули разом в противоположную сторону, но быстро сориентировались и двинулись медленно к Серому.

– Ты погляди, какой шустрый! – зловеще протянул первый чёрт, и серьга в его ухе весело дзынькнула.

– Это тебе не поможет, – сказал Серому второй черт миролюбиво. – Сдавайся лучше сам.

– Ага! – усмехнулся им Серый, готовый драться за себя до последнего. – Я ментам не давался, а вам прям сейчас! Только шнурки поглажу!

– Нет у тебя шнурков, дурачок, – не понял юмора второй чёрт.

– И ментам ты сдался только так, – напомнил первый чёрт.

– Не ваше дело! – огрызнулся Серый. – Вам все равно не дамся!

Черти засмеялись и еще ближе придвинулись к своей жертве, но почему-то дальше ничего не предпринимали.

"Иконы!" – осенило Серого, и он вжался в угол еще более прежнего, а для верности начал читать обрывки молитв, которые помнил (только сейчас он пожалел, что не знал ни одной молитвы целиком).

– Отче наш иже еси на небеси! – выпалил Серый, усердно крестясь.

Черти переглянулись с усмешкой и ждали, что он будет делать дальше.

– Верую во единого Бога-Отца! – стараясь не очень громко орать, чтобы не разбудить деда с бабкой, пробормотал Серый.

– И мы веруем, дружок, – захихикали черти. – Дальше-то что?

– Да воскреснет Бог! – в отчаянии заговорил лихорадочно Серый и вдруг заметил, что черти поплыли. "Как же дальше, Господи?" – взмолился он про себя и вдруг словно вживую предстала перед ним картинка: бабка у зажжённой лампады бормочет строки молитвы, и Серый, отчетливо слыша старческий этот шепот, стал повторять за ним: – … да расточатся врази его… да убегут от лица его… ненавидящие его… – и крестился, крестился, крестился.

– Гад! – зло оценил его старания второй чёрт и, кажется, даже обиделся на Серого.

– Яко исчезает дым да исчезнут! – обрадованно добавил Серый, наблюдая за своими врагами. Тех явно корёжило от его слов.

– Подонок! – обозвал его первый чёрт, стараясь казаться невозмутимым.

– Тварь и есть! – подтвердил второй.

– Яко тает воск от лица огня… – продолжал Серый воодушевленно из угла.

– Да пошёл ты! – отмахнулись черти и растворились в воздухе.

– Тако да погибнут беси … – по инерции продолжил Серый и упал на колени, чтобы отдышаться и осознать пережитое.

Выйти из угла он решился только с петухами. Уже светало. Бабка с дедом зашевелились по своим углам, и Серый, решив, что те двое точно больше не вернутся, тихо выскользнул в сени, окунул голову в ведро с водой. Почувствовав себя спасённым, наконец, и возблагодарив мысленно Бога, он рысью пустился, едва одевшись, за ворота и буквально через несколько метров наткнулся на Шурею.

Та, словно поджидая его, поманила его к себе. Серый, помня, что пути чертей шли мимо нее, сначала шарахнулся в сторону (да и за соль его бабка еще не простила), но старая карга стала ругать его на чём свет стоит, что не прибавляло Серому энтузиазма. Но он всё-таки подошёл, зная, что лучше пусть она выговорится и отвалит, чем потом распустит о нем очередные сплетни по селу.

– Ну здрасьте что ли, – нехотя буркнул он старухе.

Та постучала довольно клюкой по тропинке, радуясь обретению слушателя:

– Здравствуй, голубок! Слышала, друг твой возвернулся вчера.

– Это какой? – заинтересовался Серый.

– Димка Ильин, – возвестила Шурея.

– О как! – заключил Серый. В детали, откуда ей это известно, он не стал вдаваться. Весть была добрая, и Серый хотел уже отваливать, но Шурея задержала его, цепко ухватив сухой лапкой за руку:

– Погоди ты! Самого чуть черти не унесли, а доброго слова боишься!

– Ты чего это мелешь? – Серый попытался вырваться, но, как ни странно, у него не получилось.

– Сам знаешь, – рассмеялась Шурея. – Смотри, в следующий раз могут и унести. По деревне до следующей пятницы один не шастай. Слышишь? С Димкой ходи. А за мешок ответишь!

– За какой еще мешок? – Серый, раздраженный ее нелепыми советами и озадаченный, откуда ей известно про чертей, наконец, вырвался от нее и со всех ног пустился прочь к Митяевскому дому.

Глава 5. Воронины

Чем больше Митяй и Серый обсуждали вышеописанные события, тем больше утверждались в мысли, что Шурея часто лезет не в свое дело и ее необходимо проучить.

Митяй решил пока про приключения с банкой Серому не рассказывать, но ему казалось странным, что черти так активизировались в одну и ту же ночь в разных местах деревни. Интересно также было ему, что с этим странным фактом совпал его приезд в родную Хмелёвку. Объяснений – разумных или фантастических – Митяй этому не находил, кроме одного – что всё это им обоим приснилось, но почему именно черти и сразу обоим, всё равно было не ясно. И потому он пока отложил размышления о сем предмете до лучших времен.

Вместе с Серым они побрели по улице. Митяй грыз по привычке травинку и вполуха слушал план Ковалёва по проведению сегодняшнего вечера. А план был грандиозный.

Оказывается, Серый нашел лазейку в фермерский амбар и, следовательно, мог раздобыть сыпучую валюту – комбикорм. А вечером в клубе предполагалась дискотека – самое ожидаемое мероприятие недели в округе. Прослеживалась очевидная связь, которую Серый и намеревался теперь реализовать.

Поскольку особых планов у самого Митяя не было, то он не имел ничего против плана Ковалёва в части дискотеки и согласно мычал на его риторические вопросы. Часть с комбикормом у него вызывала больше сомнений, учитывая его службу в правоохранительных органах, поэтому он, не особо воспринимая сие намерение всерьёз, оставил эту часть на совесть самого Ковалёва. Одновременно успевал он скользить взглядом по заборам и крышам домов, мимо которых пролегал их утренний моцион, и наслаждался тишиной и таким сладким ощущением родных мест, что под ложечкой засосало.

Вот чуть покосившийся зелёный частокол Белки Машиной, где все детство воровали они вкуснющую викторию, рискуя своими задами и головушками. Дальше пара заброшенных избушек, наполовину ушедших уже в землю и поросших мхом от старости и ветхости. Иногда деревенские ребята таскали туда своих зазноб пощекотать им нервы, а заодно и их прелести.

Вот рядком выстроилось несколько добротных домов односельчан – завклубом (родной Митяевской тетки Марины), фельдшера Дуськи Михеевой, колхозного сторожа Осипенко, других уважаемых соседей. От каждого из них веяло целым ворохом воспоминаний, и Митяй, поддавшись ностальгии, вообще перестал слушать Серого, который продолжал трендеть как радио.