Дело частного обвинения (сборник)

— Стараемся.

— Карты?

— Отнимаю. Как в пионерском лагере! Разве ж уследишь? Да и вообще — в падлу. Я ж не вертухай на зоне, так?

— Дело твое. Если что — головой ответишь. — Чистяков повернулся к хмурому лобастому детине, молча цедившему из банки пиво. — Как менты?

— Не ссоримся. У них же задача — общественный порядок. А никто и не буянит.

— А этот… чекист?

— Пьет, — лаконично осветил вопрос телохранитель босса.

— Хорошо. Разбежались. До Стокгольма… Всем — счастливой охоты!

В кормовом баре привычно расположились два милиционера в форменных рубашках с коротким рукавом. Тот, что помоложе, с наслаждением доедал башнеподобный сэндвич.

— Не чавкай так… Неприлично.

— Да брось ты! Ерунда. Почему милиционеры всегда по трое ходят — знаешь? Потому что один немного умеет читать, другой немного умеет писать, а третьему просто приятно побыть в обществе интеллигентных людей!

Второй милиционер и бармен лениво рассмеялись.

— Тихо. Тоска-а… — протянул молодой.

— Типун те на язык! Сколько раз говорить — лучшее дежурство, когда со скуки пухнешь.

— Да уж, рейс на рейс не приходится, — подтвердил бармен.

— Помнишь, в тот раз, когда с Виноградовым… В музсалоне официанту башку проломили, потом драка — сибиряки с этими, носатыми… с гор.

— Это когда вы американке ожерелье краденое нашли?

— Нет, раньше. Еще в первых круизах.

— Как там, кстати, Владимир Александрович? Давно его не видел.

— Шеф — в порядке. В академию будет поступать.

— Может — по паре капель? Коньячку? За его здоровье?

— Разве что… За Виноградова — грех не выпить. Давай!

Ночь. Кому положено — на вахте. Остальные спят.

Спит, уткнувшись в теплое плечо дебелой официантки, офицер безопасности — в недавнем прошлом грозный чекист, неудачливый ловец диссидентов.

Спит блаженным сном морфиниста Долгий, витая в заоблачных далях среди цветов и попугаев. Спит перед трудовым днем и вся его суетливая рать.

Спят упившиеся и натанцевавшиеся вусмерть скандинавы. Тревожно всхрапывает полулегальный иммигрант-румын — Бог весть, что ему уже пришлось пережить и что предстоит.

Ирина Правшина, утомленная, делит ложе с чистяковским охранником, — как всегда, она сама выбрала себе партнера. В девичьих кроватках крохотных кают беззащитно притихли ее кадры — сорок ко всему готовых отчаянных проституток.

Ровно дышит во сне Игорь Чистяков — вдохновитель и организатор криминального вояжа. Держись, Европа, — наши едут!

Как назло, в Стокгольме судно поставили на причалах «Силья Лайн». Стоя у трапа, Чистяков невозмутимо наблюдал, как жидкой пешей цепочкой потянулись в город особо экономные члены экипажа и две группки отечественных туристов — путь предстоял неблизкий, километров пять, но тратить кроны на автобус!..

— «Я просто мою голову и иду!» — процитировал популярную телерекламу пассажирский помощник.

— Вам их не жалко?

— Жалко, — насмешки в голосе не было. — Но всем не поможешь. Ваших, впрочем, встречают?

Чистяков хмыкнул — ничего на этих чертовых «коробках» не скроешь! Действительно, роскошный двухэтажный автобус принял в свое прохладное чрево пестро раскрашенную стайку Ириных девиц. Профессионалки держались дисциплинированно, но не робко — прямо престижный фольклорный ансамбль застойных времен. Увезли их только не в концертный зал — по разного класса борделям столицы.

Вслед за девицами разъехались воры — по два-три человека, в такси или частных машинах. За рулем сидели в основном эмигранты, подобранные Степаненко, — кое-кто даже встретил знакомых.

…Командир покинул борт судна последним. Навстречу ему предупредительно распахнулась дверь малинового «мерседеса».

— Куда прикажете? — шутливо изогнулся Мастер.

— За водкой, на «пьяный» угол. А потом — в общагу, к девкам. Четвертной, больше не дам! — Старые знакомые крепко пожали друг другу руки. Потом, чуть помедлив, обнялись.

— Ладно, садись! Или за руль хочешь? Для полноты ощущений?

— Ну его к бесу.

— Зря, зря. Надо привыкать.

— К чему?

— Твоя теперь машинка… Презент фирмы. Устраивает?

— Как тебе сказать… Лучше бы деньгами.

— Деньгами — тоже! Не ломайся, поехали — ждут. — Степаненко кинул Чистякову ключи.

— Простите… — У «мерседеса», отражаясь в никелированном радиаторе, стоял с ошалелой физиономией давешний рыжий поэт-практикант. — Простите, до города — никак! Не подкинете?

— Это — кто?

— Так… Чудо природы. Садись, Мастер, — дорогу показывать будешь! И ты тоже… не бросать же.

…Рыжего высадили в центре, у «Эн-Ka», универмага, способного удовлетворить даже самые изощренные потребности творческой натуры курсанта-недоучки. У бокового входа уже шустрили долговские мазурики — грузили в такси непостижимым образом упертую микроволновую печь.

— На девочек за работой не желаешь посмотреть?

— Далеко?

— Нет, одна «точка» — на Артиллеригатан, рядом… Впрочем, все равно не успеем — Спектор ждет.

Через несколько минут Чистяков плавно притормозил у отеля «Шератон». Началась новая, интересная жизнь.

7

Человек зла наших дней, возможно, человек удачи прошлого. Тогда он был необходим, однако ныне такая необходимость отпала, он опасен.

Агата Кристи

— Говорил же я, Владимир Александрович, — все эти игры в шпионов… Все эти оперативные комбинации…

— Что ж, оперативная комбинация — это удавшаяся провокация. И, естественно, наоборот.

— Вот именно! Наоборот… — Генерал, нервно переминая кисти рук, шагал по комнате.

Был он без пиджака, с красными после бессонной ночи глазами, но, как всегда, одет безукоризненно — даже подмышечная кобура в тон галстуку. Виноградов поймал себя на мысли, что сегодня это его почему-то раздражает.

— Вот вы, капитан, думаете — суетится старый пердун, полные штаны наделал… Да не перебивайте! Думаете. Может быть, не так грубо, но… Успели прочитать?

Начальник ГУВД вдавил палец в бордовый дерматин фирменной папки, вытеснившей с журнального столика привычный кофе. Коньяка сегодня тоже не предвиделось.