Дело чести

Большинство склонялось к нападению на южных границах, где вот уже с полгода объявился некий Хабибулла, который сколотил армию из безземельных крестьян и подёнщиков, и успешно грабил всех, кто попадётся под руку. Себя он называл «моджахед», но широкой публике он был известен как «басмач» налётчик.

Была ещё версия с нападением на наши торговые суда, но по здравому размышлению, все сочли, что Европа сейчас не готова к сколь-нибудь серьёзному конфликту. Гранд-флит, как и германский Флот Открытого Моря, самоубились, в морском сражении возле Гамбурга, а наземные армии были потрепаны настолько, что военной ценности не представляли. Россия легко могла бы захватить всю Европу, но ни политического ни экономического смысла в том не было ни на копейку, так что несмотря на истошные крики о российской угрозе, лидеры европейских государств ни в какую агрессию со стороны России не верили.

Генералы, адмиралы, гражданские чиновники высшего ранга, и царедворцы, степенно, как и следовало людям солидным, обсуждали различные варианты, негромко позвякивая орденами и словно тараканы шевеля роскошными длинными усами.

Безусый и безбородый Николай в чёрном полковничьем мундире, выглядел бы среди них белой вороной, если бы не внушительная колодка наград, пояс с Соколиной Лентой, и репутация законченного отморозка, способного отправить на каторгу даже самого заслуженного человека.

Так что генералы были вежливы, и предельно корректны, ничем не показывая, что полковнику вообще-то не место в собрании высших военных чинов империи.

Однако, глава военной коллегии — князь Брусилов так не думал, и войдя в зал вместе с начальником генштаба Николаем Николаевичем Духониным, бегло поздоровался с генералами, и приятельственно кивнул Николаю.

— Вижу, вас Николай Александрович тоже побеспокоили?

— Так точно, господин генерал армии. — Николай вытянулся и коротко поклонился. По неписанным правилам, он должен был обратиться к Брусилову — «князь», но поскольку титулами они были равны, то Николай выбрал именно обращение по званию.

— Полно, голубчик. Не в карауле. — Ласково пожурил его Брусилов, и оглянулся на Духонина. — Экого молодца упустили. А служил бы у нас, так уже небось старшего лейтенанта получил.

Все присутствующие вежливо посмеялись шутке военного министра.

— А ведь если к нам надумает переходить, то придётся ему генерал-майора давать. Так Николай Николаевич?

— Да, как минимум. — Начальник генштаба не торопясь снял пенсне, и стал протирать его мягкой тряпочкой. — Будет как князь Шувалов, генералом в двадцать пять.

— На всё воля государя. — Дипломатично ушёл от ответа Николай. — Я ведь и на это место не рвался. Да вот. Никто и спрашивать не стал.

— Государь Всея Руси, император Сергий первый!

Раздался зычный голос церемониймейстера, двери распахнулись, и в зал быстро вошёл Сергий. Император был одет в простой полувоенный френч без знаков различия, и лишь перстень с гербом, вырезанным на крупном рубине, говорил о его статусе.

Пройдя к малому трону, сел и оглядел собравшихся.

— Господа. Хочу сообщить вам пренеприятное. Вчера ночью из палат Феофана был похищен царский посох, что хранился там вместе с облачением Феофана Грозного, мечом и царским венцом.

Дело чести для каждого из вас, найти похищенное и покарать преступника. Старшим по поискам, назначается генерал-лейтенант Белоусов, его заместителями, глава коллегии внутренних дел — тайный советник Хвостов Александр Алексеевич и глава Тайной Канцелярии генерал-лейтенант Орлов Борис Фёдорович. Всем присутствующим приказываю оказывать им всемерное содействие и помощь. Никакое местничество, междуведомственные дрязги и старые обиды не должны быть ни в малейшей степени. Потом сочтётесь, если конечно пожелаете.

В полном молчании, государь покинул залу, а присутствующие словно заклубились в кипящем котелке. Образовывались какие-то кружки, парные беседы и прочее, а поскольку Николай в этих разговорах не видел ничего полезного, то развернулся и пошёл к выходу.

Уехать ему не дал хорунжий остановивший князя у самого входа, и потащивший по переходам куда-то вглубь дворца.

Дворцовая канцелярия занимала все два этажа старых казарм, а служба охраны которой командовал Александр Белоусов, находилась в Большом дворце, а точнее во флигеле, который имел свой двор.

Отец Николая встал, когда зашёл сын, пожал протянутую руку и усадил его, напротив.

— Быстро набери себе команду. Сыскарей, скорохватов, и криминалистов, и для начала обнюхай место преступления. Каждый закоулок, и каждый камешек. Там после тебя будут сыскари из полиции, контрразведки, и даже разведки, но я надеюсь именно на тебя.

— Сделаю. — Николай кивнул.

— И вот тебе. — Александр Денисович, протянул овальный удлинённый жетон из золота с выпуклым соколом мастерски изготовленным ювелиром так, что в глубине глаз птицы поблёскивали алые камни. — Будь именем государя, волей его, и властью.

Будущие сотрудники оперативной группы собирались у бокового крыльца флигеля. Три криминалиста, пара специалистов по криминалитету, и трое боевиков, к которым Николай причислял и себя. Своего заместителя — подполковника Саитова он оставил «на хозяйстве», лишь чуть ослабив отдел забрав пять человек.

У входа в царскую сокровищницу, стоял караул из казаков и егерей, но Николая пропустили без задержки.

Комната где работал Феофан, была относительно небольшой. Десять на пять метров, с тремя большими окнами, выходившими во внутренний двор. Пол комнаты был устлан коврами, а на стенах висели иконы. Криминалисты сразу взялись за дело осматривая каждый сантиметр пространства, и щёлкая компактными фотоаппаратами, которые только — только стали производить на фабрике Карла Цайса и были закуплены благодаря личным связям Николая в Германии.

Сам посох — длиной полтора метра из черного дерева, массивный жезл украшенный золотой насечкой и драгоценными камнями, имел в навершии огромный алый бриллиант более ста карат весом, ранее стоял в стеклянной пирамиде, возле трона, а рядом находилась витрина ещё одного символа державности — простого стального меча в кожаных ножнах, ныне унесённого в другое хранилище.

Сейчас пирамида, которая закрывалась на небольшой замочек стояла распахнутая, и пустая, но остальные ценности были ворами не тронуты.

Всеми сокровищами и реликвиями Кремля, управлял статский советник Лопахин, который кроме того был ещё и главным архивистом.

Вход в комнату был только один — через многочисленные посты охраны, а окна не открывались уже более двух столетий. Николай лично проверил все створки убедившись, что они накрепко срослись с рамой. Так же тщательно осмотрел вентиляцию, удивившись огромным размерам воздуховода, но тот был забран массивными решётками, покрытыми слоем ржавчины и пыли. Хотя, при желании, по вентиляции мог проникнуть человек вполне обычной комплекции, ничуть не затрудняясь. Но решётка каждый прут которой был толщиной с большой палец, была вмурована в камень и по виду нетронута.