Дело дрянь

— Мы говорили о мотивах возможных преступников, — напомнила я.

— Ах да… — спохватился снова увлекшийся своим любимым делом искусствовед. — Мотивы… Если уж говорить о мотивах грабителей, то ничего точно утверждать нельзя. Однако тут, вполне возможно, замешаны даже религиозные побуждения: Таня, ведь это очень странно, чтобы ценная вещь простояла столько веков и даже тысячелетий, и никто из грабителей ее не тронул! Значит, они почитали ее, хотя остальные сокровища храма вынесли подчистую. Китайцы довольно серьезно к таким вещам относятся. И вот что интересно: недавно одна буддистская группа еще там, в Китае, пыталась выкупить у музея, которому принадлежит коллекция, это изображение Чэн, и еще несколько, которые там были и которые хранятся в других термостендах. И, кажется, они предупреждали китайцев, что везти статуэтку в Россию опасно, но не объяснили почему. Ну, разумеется, музей им ничего не продал, тем более что заплатить-то они много не могли.

— Но та, вторая статуэтка похищена не была? — спросила я.

— Нет, взяли только Чэн.

— Хорошо, опишите пока обстоятельства инцидента. — Я откинулась на спинку кресла, устроившись поудобнее и приготовившись слушать, отчетливо понимая, что либо коллекционер попался довольно-таки разборчивый и конкретный, либо это вообще никакого отношения не имело к проблемам частного собирательства.

Ну что ж, навряд ли похитители задались благородной целью сдать статуэтку в Третьяковку, а потому ее надо искать, причем срочно, пока из этого не раздули грандиозный скандал.

Между тем Парфимов начинал отвечать на мой вопрос:

— Мы готовили выставку около двух недель, это уже после того, как договор был окончательно подписан и дата выставки объявлена, а зал очищен и все расходные материалы подвезены. Позавчера как раз были завершены работы по оформлению зала с мелкими скульптурными композициями, распакованы все термостенды с тем, чтобы завтра начать третью уже инвентаризацию коллекции и распределение каждого стенда под совместным руководством нашего профессора Емельянова и Су Вань Чена из китайской группы.

Неудивительно, что всем казалось, будто пришла пора отдохнуть и попраздновать: вроде бы основные трудности уже позади, и теперь можно устроить банкет. — Владимирович слегка вздохнул, выражая свое запоздалое отношение к происшедшему. — В общем, собрались погулять… слегка… то есть совсем неплохо. Дирекция расщедрилась, и нам выделили музейный буфет на всю ночь; профессора и все более или менее высокопоставленные из тех, кто участвовал в банкете, после официальной части отделились и закрылись у себя в приемном зале. А техники, сторожа, художники, оформители, стилисты, переводчики, экскурсоводы и консультанты, то есть основная масса — почти пятьдесят человек, — остались в буфете, где устроили себе неплохую дискотеку.

Праздник был неофициальный, многие парни привели с собой своих подружек, женщины — кавалеров. Андрей Вишковский, один из наших оформителей, тоже явился со своей… Где-то часа через три после начала дискотеки, уже в два часа ночи, он начал хвастаться, что может на ощупь определить любую из выставленных статуэток богини Чэн.

— Знаток! — не удержалась я, разглядывая параллельно с рассказом фотографии всех представленных на выставке статуэток и убеждаясь, что перепутать их смог бы только безрукий.

— Ну, всем эта идея очень понравилась, кто-то даже предложил поспорить на шампанское, причем со стола шефов. Завязали Андрею глаза и всей гурьбой отправились в зал.

— А как же сторожа? — удивилась я, уже понимая в принципе, что и как там произошло.

— Так они все с нами шли, — довольно глупо ответил Парфимов, разводя руками. — И за всем этим наблюдали!.. Дина, так звали Андрееву подругу, была в толпе. Удивительно, как эти пьяные олухи ничего не разбили, но дальше были и танцы со статуэтками, и кто-то чуть даже не стал играть ими в волейбол…

— А вы? — спросила я, почти не удивляясь такой халатности: Россия-матушка давным-давно приучила меня к подобным историям, коих я слышала великое множество.

— А я был с шефами, — довольно мрачно объяснил Слава. — Я же в этом проекте за ответственного секретаря…

— Ну хорошо, а что дальше? — кивнула я, поощряя его к рассказу. В самом деле, только у нас могла произойти такая идиотская история. Пьяные работники музея играют статуэтками трехтысячелетней давности… Едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: на Славу было жалко смотреть — он по-прежнему переживал, рассказывая мне все это.

— С утра, — продолжал он, — когда Андрей и все остальные наши «работнички» проспались, статуэтки Чэн уже не было. Лида, подруга нашего электрика, вспомнила, что посреди веселья с определением статуэток, когда все хватали и передвигали их, Дина вышла из зала и больше не вернулась. При ней не было крупной сумочки, только косметичка, но похищенную статуэтку можно было спрятать в рукав.

— Ага. Замечательно. — Тут уж я взялась за свой рабочий блокнотик и приготовилась записывать все, что может показаться ценным. — Так вы подозреваете эту Дину?

— Это напрашивается само собой, — пожал плечами Парфимов. — Андрей с утра помчался к ней домой, но никто не открыл, хотя он практически выбил дверь. Наконец появилась разъяренная квартирная хозяйка, которая объяснила, что дамочка снялась отсюда вчера вечером и полностью с ней расплатилась. Так что Дина пропала. Не появилась она и вчера, и сегодня. Все остальные люди, бывшие на вечеринке, уже по нескольким каналам проверены.

— Ясно, — кивнула я. — Опишите, как она выглядела. А лучше дайте фотографию.

— Она умная, — вздохнул Парфимов. — Очевидно, к делу готовилась заранее, потому и познакомилась с Андреем — аккурат за две недели до прибытия выставочных термостендов… Не фотографировалась ни разу. Однако художники уже составили фоторобот, — он вынул лист с изображением Дины и положил его передо мной.

Ну что ж, подумала я, рассматривая портрет: довольно крупные черты лица, скуластая, высокая, с отменной фигурой, блондинка, брови выщипаны и довольно жирно подведены карандашом, одевается ярко, вызывающе, можно даже сказать, безвкусно. Очень ярко накрашена. Родинка на щеке. Прямо-таки вызывающая родинка… наверняка фальшивка.

— Андрей говорит, что она любит пользоваться вместо духов лавандовой водой, — как-то не к месту вставил Слава, с надеждой на меня поглядывая.

— Ты не думай, что я по портрету определю, где она скрывается, — отсоветовала я. — А то небось наслушался рассказов про Ведьму?

Он слегка покраснел, кивнул и ответил:

— Да нет, я и не думаю…

— Адрес квартирной хозяйки. — Я внушительно покачала блокнотом и ручкой.

— Вольская, дом сорок два, квартира восемьдесят шесть, телефона нет.