Дело Гермионы

— О, да, конечно, — язвительно отозвался Аластор. — А коридор кто мыть будет? По дому убираться?

Тут его вращающийся глаз зацепился за меня. Улыбка смяла морщины на лице.

— Так, так, так. Мисс Грейнджер, ведь это была ваша идея «забыть все»? Вот вы и будете заниматься уборкой дома, и советую начать с этого коридора! — радостно грохочет Грюм.

Да, язык мой — враг мой. В следующий раз промолчу!!

Глава 6

Воскресенье, 24 июля 1994 года. Где-то на просторах Британии.

Мы вчетвером стоим на полигоне. Где он находится — хрен его знает, нас сюда телепортирует Грюм. Он начал было объяснять основы телепортации, но сразу стало ясно, что Грюм это нихрена не Люпин. Показать на практике — пожалуйста, а вот с объяснениями, точнее говоря, теоретическими основами, у бывшего Аврора дела обстояли плохо. Мол, работает и работает, а почему — пусть у других голова болит!

Так что мне предстоит изучение аппарации на практике сразу после дня рождения Гарри, который будет через неделю. Грюм постоянно ворчит, что вот мол, раньше ученики быстрее все схватывали, и целый месяц на изучение аппарации это много, но Тонкс мне шепнула, что старикан весьма доволен нашими успехами. Каждый день он возит нас на этот полигон, где мы отрабатываем разные вещи. Сейчас вот Аластор предлагает нападать на него втроём. Переглядываемся с Гарри.

Вообще разделение ролей отработано ещё в «Ёжиках».

Я нападаю, Гарри держит щит, потом наоборот. Если две атаки не дали плодов, разбегаемся в разные стороны и бьём одновременно, и так далее.

Пожалуй, надо сделать небольшое отступление и рассказать о новом учителе.

Но вначале стоит добавить, что нечего и мечтать таким образом достать Грюма. За те две недели, что он нас натаскивает, Аластор показал, что он действительно профессионал. Пусть у него протез, кстати, с прикольной когтистой лапой вместо ступни, но это ничуть не мешает. Когда надо, он не бежит, а спокойно телепортируется на пять или десять, или двадцать метров. Искусственный глаз обеспечивает точность, плюс видит сквозь стены, мантии-невидимки, одежду, о чём нам однажды с ухмылкой сообщил сам Грюм.

Тонкс потом сказала, что это любимая шутка Аластора, а заодно и проверка.

Кто начинает смущаться, прятаться, глупо хихикать, тот сразу получает когтистой лапой под зад и вылетает из учеников. Как он заявил: «Урок восемь: на войне нет места смущению, надо использовать всё, что даёт преимущество». Ещё у меня зародилось смутное подозрение, что Тонкс факт всевидения Грюма возбуждает, но расспрашивать не стал.

В общем, видит нас насквозь, умеет телепортироваться, огромный опыт и, конечно же, посох!

То ли он встроил туда палочку, то ли это дезинформация для врага такая, но посох Аластора проходит сразу по двум ипостасям. Даже трём. Во-первых, он им магичит, во-вторых, он на нём летает, как на метле, а в-третьих, он им лупит по головам и спинам, как дубинкой. В общем, универсальная такая вещь, не говоря уже о том, что на него можно опираться при ходьбе и ловить им вражеские заклинания.

К счастью уроки номер два и три не пропали даром, и никто из нас не ринулся сразу в атаку.

Грюм, тяжело так стоит, как будто смертельно устал, опирается на посох, весь такой из себя старый и морщинистый. Это тоже один из уроков, умение создавать нужный образ, не прибегая к изменениям внешности. Вот сейчас его дряхлый вид так и подзуживает просто одним ударом выиграть поединок, и только рассудок шепчет, что это все видимость и обман. Не знаю, правда, как это поможет на Турнире, но обсуждать учебную программу Грюм отказался наотрез.

Заявил, что он тренирует всерьёз, а уж Турнир там или ловля слизняков, его не волнует.

Мол, после его подготовки ученик сможет делать и то, и другое, или даже оба дела одновременно. Вообще, почти сразу стало видно, что для Грюма война не закончилась. Также было заметно, что он пытался заставить себя жить мирно, и у него не получилось. Тому, кто однажды переломил себя и пошёл убивать, очень трудно вернуться к мирной и тихой жизни, во всяком случае, мне так кажется. У магов это должно было быть вдвойне трудно, тут и негласные запреты на убийство, и отсутствие нормальных мозгоправов, которые бы вправляли мозги на место бывшим аврорам. Так что и готовил он нас к войне, всех, сразу и непрерывно. Не меня к Турниру, а нас всех троих к войне.

Попутно Грюм прочищал мозги Сириусу, постоянно вспоминал прошлое с Чарли и ворчал на Министерство.

Думаю, это была просто привычка, он так привык два десятка лет ворчать на Министерство, что даже теперь, когда там всё изменилось или готовилось измениться, Аластор не мог просто взять и прекратить ворчать. В такие минуты его настоящий глаз ещё приоткрывался, а левая рука сжималась, как будто уже душила удалённо министерских крыс и бюрократов. Ворчал он со вкусом, а вот ругался без огонька, никаких тебе тройных загибов и прочих чудес фольклора. Так, всякая магическая фауна, с упоминанием отходов организма и интимных сношений, да общей тупости. Вроде такого: «Да им пикси в глаза насрали, идиотам!»

Пару раз меня даже подмывало предложить ему ответные уроки обсценной лексики, но удерживался.

Так вот, готовя нас к войне, Грюм никаких скидок на возраст или пол не делал. Лозунг «Постоянная бдительность!» работал двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Приходилось постоянно быть настороже, ведь можно было попасться в ловушку в туалете, провалиться на лестнице, по которой ты поднимался пять минут назад, съесть не то и получить роскошные пятна на лице (подозреваю, что Грюм использовал продукцию близнецов Уизли), или, открыв книгу, активировать оглушающее заклинание. После каждого такого инцидента Грюм громко объявлял об условной смерти, и делал пометку на доске.

Первоначальная цель, как он неустанно хрипел нам, добиться отсутствия условных смертей, хотя бы в течение суток. Тогда, мол, можно будет двигаться дальше. Не знаю уж куда дальше, и без того вскоре буду передвигаться по особняку боком, аки легендарные ниндзя. Постоянное ожидание, что из засады выскочит Грюм и ткнёт посохом в жопу, не только стимулировало бдительность, но и изрядно выматывало. Дорога до подвала, где проходило практическое зельеварение, напоминала иногда полосу препятствий. Иногда мне казалось, что вокруг не особняк Блэков, а помещение, где проходит игра «Форт Байярд», и чтобы заслужить ужин, надо решить две головоломки, не попасться в четыре засады, и успешно проникнуть на кухню через вентиляционную вытяжку над плитой.

Так как в игрищах Грюма участвовал и его друг Чарли, то существовал особый вид ловушек.

Этот долбанный метаморф превращался во всех подряд, и надо было успеть заметить несоответствие, прежде чем он тыкал пальцем в спину или бок, сообщая, что ты мёртв. Тонкс пыталась делать то же самое, но ей не хватало опыта. Двигалась по-другому, не так уверенно имитировала окружающих и так далее. Но спокойствия это, разумеется, не добавляло.

Ещё Аластор Грюм сообщил, что подарок на день рождения Гарри — день без ловушек и подвохов.

Да, старый аврор явно знает толк в подарках!

Тонкс начинает первой. Из-за наших спин она мечет что-то в землю, и та начинает увязать под протезом Грюма. Оттолкнув Гарри в сторону, атакую протез, пока тот в захвате и не может двигаться.

— Редукто!

Грюм молча отбивает и тут же на возврате стукает посохом о землю.

— Протего! — ставит щит Гарри.

Совершенно зря, надо заметить, ибо Грюм, освободив ногу, тут же сам закрывается щитом. Бросок от бедра, и в наставника летит склянка. Просто склянка. Весь фикус в догоняющем заклинании Трансфигурации, которое делает из стекла склянки стеклянную пыль.