Дело Гермионы

— Да, профессор. Почему бы сразу не учить самого Гарри? Ведь это будет разумнее?

Дамблдор замолкает и пристально смотрит на меня. В полутьме кабинета выглядит все немного «киношно», и почему-то кажется, что сейчас декорации упадут, а директор вскочит и закричит: «Это раньше я был Дамблдор Серый, а теперь я Саша Белый!»

— Ты одновременно права и не права, Гермиона, — говорит дедушка Альбус. — Права в том смысле, что это будет разумнее, и не права в том, что у Гарри сейчас нет мотивации. Можно научить его махать палочкой, но невозможно выучить некоторые вещи, если нет желания. В мире магов желания и эмоции, неважно, светлые они или тёмные, или вообще серо-фиолетовые, очень многое значат. Главное, чтобы желания и эмоции были искренними, чтобы маг вкладывал в них всю душу.

— Простите, профессор, а как это сочетается с необходимостью концентрироваться и сосредотачиваться, особенно для сложной магии?

— Плохо сочетается, — радуется директор, — но большинству магов хватает и магии среднего уровня, а на сложную они не замахиваются. Но, понятно, что Гарри эмоционально и психологически не готов к такой учёбе. Поэтому подтягивай его, на занятиях вашего кружка, и этого будет пока достаточно. Профессора Снейп и МакГонагалл, мои заместители, и посвящены во все подробности. Со всеми проблемами можешь смело идти к ним, только не забывай, что проблемы эти должны касаться Гарри и дел Ордена, а не учёбы.

— Да, профессор.

— Извини, Гермиона, но некоторые вещи должны быть сказаны, как бы обидно или больно они не звучали. Так что занимайся, учись, твори и оберегай Гарри. По теории тебя будет подтягивать профессор Люпин, поверь мне, он мастер и я сам его учил. На этом пока все, и, ты — молодец, Гермиона!

Похвалив меня ещё раз, директор прощается, точнее говоря, я прощаюсь и покидаю его кабинет. Внизу уже ждёт Ремус Люпин, с независимым видом пытающийся что-то втолковать горгулье. Двухметровый каменный статуй, охраняющий вход в кабинет директора, что-то ворчит и вертит головой.

— Мисс Грейнджер, жду вас в семь вечера, у себя в кабинете! — говорит мне Ремус.

— Да, профессор, — сообщаю ему в спину.

Дедушка Альбус — человек-оркестр, дирижирует Хогвартсом и Орденом. Интересно, откуда у него столько энергии в его-то возрасте? Ладно, хочется ему большой и чистой политики, пусть рулит и управляет. Мне от этого одна сплошная выгода, ну и хлопоты, конечно, но получение чего-либо без труда и усилий бывает только в сказках.

До семи часов есть ещё время, и первым делом отлавливаю Невилла.

Точнее говоря, Лонгботтом сам на меня выскакивает в коридоре, но ведь всегда приятнее думать, что сам все сделал, обеспечил и организовал. Невиллу, который, кстати, стал героем недели из-за дуэли, тоже хотелось поговорить, и мы отправляемся к озеру. Подальше от любопытных ушей и коридоров Хогвартса с их гулким эхом.

Пока шли, примерно оцениваю вид и состояние парня.

Ну что, товарищ Лонгботтом реально зажал себя в кулак, переломил об колено и устремился по выбранному пути. За результатами далеко ходить не надо: разбил Драко нос, да ещё потом и на дуэли его побил. Похоже, что Невилл сейчас охотно душу продаст за умение драться по-настоящему, магией и кулаками, и холодным оружием, и огнестрельным, в общем, всем, что поможет ему отомстить.

— Помнишь, Гермиона, ты спрашивала, какой путь я выбрал? — неожиданно говорит Невилл.

— Да, помню, — мы ещё не дошли, но почему бы и не поболтать на ходу. — И, кажется, понимаю, что ты выбрал.

— Ты не согласна? — напрягается он.

— Мне всё равно, — пожимаю плечами, — это твой путь и твоя месть, и если ты решил измениться, то это твой выбор и твоё право.

— Я убью их! — заявляет Невилл. — Вот мой выбор! Убью всех четверых, и плевать, что будет потом! Это будет справедливо и правильно, за то зло, что они причинили моим родителям!

Внимательно смотрю на него в профиль. Решимость, эмоциональная такая, яростная, и от которой легко можно заработать эмоциональное перегорание. Собственно, оно будет в любом случае, вопрос только в том, насколько хватит силы эмоций Невилла? Двенадцать лет созерцания безумных родителей, в сочетании с забитостью от бабушки… уууу, гремучая, гремучая смесь. Накопилось в парне эмоций, и побег Беллатрисы с родственниками выступил в роли кнопки «Старт». Интересно, если сказать, что с вероятностью в 95 % побег организовал Барти Крауч — младший, Невилл сразу помчится мстить незнамо куда, или вначале грязно выругается?

— Ладно, Невилл, это твой выбор, — повторяюсь, а что делать? — О чём ты хотел поговорить?

Невилл, немного путаясь в словах и предложениях, долго и велеречиво начинает объяснять, как он ценит всё, что я для него сделал, и что он очень признателен за помощь, и хотел бы выразить свою благодарность, да у него не слишком получается. Слушаю внимательно, не перебивая, словесный понос — явно следствие того самого эмоционального перенапряжения, так что лучше пусть выговорится, чем у него крышу сорвёт в неподходящий момент. Ну, кто в детстве не мечтал убить всех обидчиков, но там отпускало обычно через день, а у Невилла все серьёзно, и это опять пугает.

Невилл, наконец, перебирается дальше, и теперь толкает длинную словесную телегу, как он учился, учится, и брал уроки у бабушки, и вдохновлялся карьерой родителей, и теперь он готов идти дальше, и быть мракоборцем, и теперь ему надо тренироваться вдвое больше — вот как я делаю! И вообще, от одного моего вида он испытывает такое вдохновение, что прямо готов голыми руками срыть гору до основания. Разговор пошёл в опасном направлении, и прежде, чем Лонгботтом перешёл к какой-нибудь ерунде вроде комплиментов цвету моих глаз или размеру сисек, прерываю его.

— Так, Невилл, стоп! Тебе нужны тренировки? Будут тебе тренировки! Поговорим об этом завтра, на первом собрании Ё… «Яростных Львов», если не возражаешь.

— Нет, конечно!! — пылко восклицает Невилл. — Это будет отлично!!

— Ага, вот и договорились. Извини, меня ждут дела.

Лонгботтом мастерски проболтал все моё свободное время, и пора выдвигаться в кабинет ЗОТИ, к Люпину.

Глава 18

В кабинете ЗОТИ тихо, все парты вернулись на свои места, а шкаф исчез. Но всё равно видение боггарта и мёртвой жены накатывает, вызывая желание передёрнуть плечами. Надо будет боггарта отдельно поизводить, без толп учеников сзади.

— Привет, Гермиона, — появляется Люпин из своего кабинета.

Как уже говорил, Ремус в этой драной одежде и мантии, больше похож на старшего брата, нежели строгого профессора и преподавателя, что, несомненно, облегчает ему вхождение в доверие к ученикам. Собственно, и сам видел, как ученики — бац! — и начинают воспринимать его как «своего в доску». Люпин садится на парту, пока я бормочу ответное приветствие.

— Добрый вечер, профессор.

— Можешь звать меня Ремус, или мистер Люпин, если уж так тебе необходим этот официоз, — улыбается он.