Дело Гермионы

— Я тоже рад тебя видеть!

Артур Уизли только хмыкает, услышав такое. Потом набегают остальные представители семейства Уизли, становится очень многолюдно, рыжеволосо, шумно и бестолково. Нас затаскивают в дом, не дав даже притронуться к багажу, кормят, даже не спросив, хотим ли мы есть, и в процессе сообщают кучу местных новостей, хотя зачем нам эти сельские сплетни и Министерско-магические слухи?

— Что с Роном?! — не выдерживает Гарри, когда нас пытаются отправить мыться. — Почему все молчат о нём?

Наступает то, что обычно принято называть «неловкой паузой». Семейство Уизли как-то сразу скучнеет и смурнеет, и только Джинни продолжает восхищённо разглядывать Гарри в профиль. Старшие Уизли переглядываются, потом Артур откашливается, а Молли взмахивает поварёшкой, шугая детей.

— Идите, идите! Не видите, что ли, гости с дороги устали! Кыш!

После чего Артур начинает печальный рассказ. Почему нельзя было сделать этого в дороге, и зачем нужно было выгонять собственных детей, я так и не понял. Всё равно все Уизли в курсе, что случилось с Роном, так зачем? Видимо какие-то семейные нюансы и оттенки, как правило, скрытые от посторонних.

Если же пересказать слова Артура вкратце, то получится следующее.

Итак, Рональд Уизли, более чем 2 месяца назад был доставлен в больницу Святого Мунго, каковой Мунго собственно был основателем больницы и великим целителем. Мадам Помфри, к слову или не очень к слову, сразу предупредила родителей Уизли, что шансов на быстрое излечение нет. Собственно, так оно и получилось. Вначале Рона разместили на 1-ом этаже, вместе с другими жертвами обратного срабатывания волшебной палочки, но затем перевели на 5-ый. Порча и потеря рассудка, хотя о каком рассудке может идти речь, если Рон так и не вышел из комы? Жив, дыхание есть, пусть и слабое, а сознания нет. Никакой реакции на лечебные и укрепляющие зелья. Заклинания тоже оказались бессильны. Лежит Рон Уизли на койке аки овощ, и специалисты клиники только руками разводят.

Мозг повреждён, но как именно и почему, так и осталось загадкой.

Ответ на этот вопрос мог бы дать Волдеморд из дневника, но он погиб. Возможно, мог бы и Гилдерой Локхарт, если бы удалось преодолеть его полубезумное состояние. Собственно, Артур Уизли ездил в Азкабан, ещё в мае, но ничего не добился. Локхарт хохотал, рассказывал, что он новый Тёмный Лорд, все норовил оставить автограф на ближайшем дементоре и слабо осознавал, что происходит вокруг. Не зная, какое именно заклинание отразилось обратно в Рона, целители из Мунго могли только ограничиваться зельями общего действия. Тогда как требовалось точечное, узконаправленное воздействие, но какое? Применишь неправильно, и мозги Рона окончательно скиснут. За Роном ухаживают, обтирают, проводят сеансы целебной магии, чтобы мышцы не слабели, но первопричину устранить не могут.

Глава 4

— Молли уже хотела ехать, забирать Рона домой, — едва не плача, сообщает Артур, когда его жена выходит из кухни. — Кричала, что сможет и сама за Роном ухаживать, всё равно эти шарлатаны из клиники ничего не могут! Еле её успокоил, хорошо, что Билл рядом был. Молли долго ему плакалась.

Артур вздыхает, и видно, что вся эта тема даётся ему нелегко. Через силу говорит, и только потому, что считает, что мы обязаны это знать, как друзья Рона. В многословии топит дрожь голоса и почти ежесекундно смотрит на Молли, как будто ища поддержки. Сейчас, когда она вышла, это прекрасно видно. Да уж, не хотел бы я оказаться на месте Артура и Молли, и даже не знаю, что сказать. Бормотать банальные слова сочувствия и поддержки? Гарри, сидящий рядом, тоже уже не слишком рад, что поднял эту тему, но все же невнятно, сквозь сжатые челюсти, произносит.

— Я должен навестить его!

— Конечно, Гарри, — выдыхает Артур. — Послезавтра мы собирались в клинику, и возьмём вас с собой.

— Может…, - Поттер медлит, но все же решается произнести, — нужны какие-то дорогие лекарства? Я могу помочь!

— Нет, Гарри, — это уже вернувшаяся Молли вступает в разговор. — Спасибо, но лекарства здесь бессильны!

Из меня, конечно, тот ещё медик, но все же удержаться невозможно.

— А томограмму мозга ему делали?

Недоумение на лицах и во взглядах.

— МРТ мозга, трёхмерный снимок, позволяющий увидеть, какие области повреждены.

Поясняю, а самого неожиданно пробивает холодный пот. МРТ вообще открыли к этому году? Применялся метод? Созданы приборы? Предложил, а потом кааак выяснится, что ничего такого нет и как оправдываться? Или сделать вид, что пронёс ерунду, вроде как нафантазировал? С другой стороны, вдруг и вправду поможет? В общем, судорожно выскребаю из памяти всё, что помню про магнитно-резонансную томографию, и это все умещается в несколько предложений. Плохо, когда нет под рукой интернета, и когда особо не интересовался медициной.

С другой стороны, я и про МРТ вспомнил только потому, что старшего однажды на неё отправляли.

— Это… маггловские изобретения, да? — с придыханием уточняет Артур. — Надо попробовать!

Молли качает головой, мол, чего магглы могут понимать в магии, но все же какая-то задумчивость в глазах появляется. Ну да, какая нормальная мать не будет биться до последнего за своего ребёнка? Надо бы Дамблдору намекнуть, чтобы тот намекнул Артуру, чтобы тот намекнул Молли, что в проблемах Рона виноват Волдеморт. И указать примерный ареал поисков, и намекнуть, что уничтожение Тёмного снимет все проблемы. Правда, остаётся проблема, что гибель Волдеморта не выведет Рона из комы, и тогда разъярённая Молли уже Дамблдора порвёт на британский флаг. Хммм, интересно, а у магов Британии есть свой флаг, гордо реющий над Министерством?

После этого напряжённого и весьма болезненного разговора, нас отправляют заселяться. Гарри засовывают в комнату Рона, в которой, готов поклясться, за эти 2 месяца никто ничего не двигал и не убирал. Меня же, как и в прошлом году, подселяют к Джинни. Не выйди я из очередного штопора безумия, безумно бы напрягся от такой соседки. Влюблена в Гарри и считает моё тело конкурентом, как тут не извертеться, ожидая подвоха и гадостей? Но теперь вся эта возня в песочнице выглядит именно что вознёй в песочнице, и поэтому Джинни с ходу получает совет.

— Поднимись к Гарри и поговори с ним.

— Да как…

— Ему сейчас тяжело, и может быть тяжелее, чем любому из нас. Дай ему выговориться, пусть отведёт душу.

— Так, — Джинни прищуривается и ставит руки в боки. Вылитая Молли, размером 1 к 2. — В чём подвох?

— В том, что Гарри сейчас тяжело, и он, наконец, осознал и принял, что его лучший друг лежит овощем на больничной койке и нескоро очнётся, если вообще такое когда-либо произойдёт. С кем он может этим горем поделиться?

— С тобой!

— И с тобой, — возвращаю Джинни её фразу. — Сама решай, насколько он тебе важен и насколько ты готова поддерживать Гарри в такие моменты, ибо их у него будет ещё немало!

Младшая Уизли, гневно дышит через нос, и видно, что мои слова её задевают. Как, как кто-то посмел усомниться, что она не готова поддерживать Гарри всегда?! Возмущение настолько велико, что все ругательства и обвинения застревают в горле толпой, и, гордо вздёрнув голову, она идёт утешать Гарри.

— Ну, вот и ладушки, — сообщаю закрывшейся двери. — Теперь можно подумать и о краткосрочных планах!