Дело коптящей лампы

Джентри вышел.

Грэмпс повернулся к Дюриэа.

— Ну и интересная же проблема у вас!

— Это не так уж забавно с точки зрения закона, — ответил Дюриэа.

— Нет, нет, я не об этом. Я имею в виду, что это напоминает игру в покер, где ставкой является нефть. Если хорошенько пораскинуть мозгами, тут масса дел для детектива.

Очень жестко Дюриэа сказал:

— Послушайте, вы, неугомонный авантюрист. У вас, по-видимому, голова забита всякими тайнами и приключениями. А вот настроения людей вы явно не учитываете. Во многом они правы, и нельзя их в этом винить. А если взглянуть на это дело с другой стороны, так они просто олухи. Они годами пользовались и владели этой землей и даже не удосужились посмотреть договор о продаже. Просто потому, что все эти годы все шло гладко, они считали, что этот пункт в договоре — что-то настолько пустяковое, как, скажем, прокладка телефонного кабеля через их участок… А стоило бы как следует разобраться с этим, прежде чем вкладывать деньги в эту землю.

Грэмпс, казалось, не слышал ни единого слова окружного прокурора.

— Будь я проклят, — повторил он, — если здесь не найдется работы для порядочного сыщика.

Глядя на Милдред, Дюриэа покачал головой.

— По-моему, дедуля просто напрашивается на то, чтобы его засадили за решетку.

Грэмпс ухмыльнулся.

— А теперь послушай-ка меня, Френк Дюриэа. Никому не удастся застукать меня за чем-то противозаконным.

Дюриэа зевнул и потянулся.

— По-моему, нам пора на боковую, Грэмпс. Устраивайтесь поудобнее. Заднюю дверь мы не запираем…

И еще, надеюсь, завтра вы не поднимите нас с петухами?

— Вы меня даже не услышите, — торжественно пообещал Грэмпс.

Глава 13

Френк Дюриэа с трудом открыл глаза, когда еще за окном только начинало сереть.

Еще не проснувшись окончательно, он попытался сообразить, что же разбудило его так рано. Это был, вне всякого сомнения, какой-то странный, неприятный звук. Он был похож на… И вот он опять повторился. Вне всякого сомнения, это скрипела дверь.

Дюриэа подскочил в постели. Через открытое окно в спальню заглядывали зеленые листья пальм, рядом ветки эвкалипта слегка отливали красноватым цветом под еще слабыми лучами солнца. Как ни рано было, он ясно видел, что ветра не было и в помине. На фоне светлеющего утреннего неба листья казались совершенно неподвижными.

Ему показалось, что разбудивший его звук шел от задней двери. Если ветра не было, то, значит…

Затем он вспомнил о приезде Грэмпса Виггинса, чертыхнувшись про себя, повернулся на другой бок и попытался снова уснуть.

Но сон уже так легко не приходил к нему. Напрасно он вертелся с боку на бок, раздражаясь от своей неспособности заснуть снова, раздражаясь еще больше по мере того, как вставало солнце и в спальне все становилось залитым его светом, так что, если бы ему и удалось в конце концов уснуть, проку от этого уже бы не было.

Ему казалось вначале, что Милдред еще спит, но, повернувшись в третий раз на другой бок, он услышал ее голос с соседней подушки:

— Какой смысл вертеться под одеялом и ругаться сквозь зубы. Попытайся лежать спокойно, расслабься, дыши размеренно и думай с восхищением об окружающем тебя мире.

— О, вот, оказывается, как все просто, — пробормотал Дюриэа, — а ты сама-то на себе это пробовала?

— Еще чего! — возмущенно ответила она и затем добавила: — Я не могу восхищаться всем миром сразу.

Они улыбнулись друг другу и собрались вставать.

— Это тебя старик разбудил? — спросила Милдред.

— Да, но, собственно, с этого только началось. Потому что потом я услышал какой-то странный стук.

— Не стук, дорогой, а грохот.

— А в чем, собственно, дело?

— Грэмпс взбивал тесто для своих любимых горячих булочек. Он считает, что взбивать его надо непременно десять минут, потом на десять минут оставить, а потом взбивать еще столько же.

— Какого черта! — пробормотал Дюриэа. — Ну хоть ты объясни мне, кто его заставляет вставать в такую рань, ведь ему нечего делать?!

— Как это нечего? Он ведь слишком беспокойный, чтобы спать долго… Я все лежала и думала об этих горячих булочках и в этот момент уловила аромат кофе.

— Понятно, — сказал Дюриэа. — Тогда чего же мы ждем?

Милдред отбросила одеяло.

— У тебя есть пять минут, чтобы умыться, а я пока сбегаю предупредить Грэмпса, что у него к завтраку будут гости. Мы можем позавтракать в пижамах.

Грэмпс им страшно обрадовался. К тому времени, как Френк Дюриэа появился в трейлере, там уже все благоухало ароматом кофе и свежеподжаренного бекона. Грэмпс уже почти закончил колдовать над тестом.

— Привет, сынок. Заходи, присаживайся. Завтрак будет через пару минут. Милдред сказала, что ты сегодня что-то проголодался, поэтому и проснулся так рано.

— Просто невероятно рано, — сухо ответил Дюриэа. Грэмпс Виггинс не уловил иронии в его словах.

— Просыпаться рано всегда полезно. Сразу очищается организм от шлаков. А шлаки и накапливаются в организме, пока ты спишь. Да и вообще, долго спать вредно, так всю жизнь и проспишь. Присмотри за беконом, сынок, если хочешь научиться, как его следует готовить.

Грэмпс Виггинс повернулся к Милдред, которая держала горячую сковородку над огнем, слегка наклонив ее.

— Никогда не жарь бекон на сале, — поучал ее Виггинс. — Сало пузырится, на беконе появляется корочка, и он теряет свой аромат. Наклони сковородку еще чуть-чуть ниже, Милдред… Вот так, достаточно. А теперь слегка прижми бекон крышкой, чтобы жир вытек… Хорошо, хватит. А теперь слей куда-нибудь этот жир, вот сюда хотя бы. Нет, нет! Ты ее подносишь слишком близко к огню. И под наклоном держи сковороду, под наклоном! И пусть бекон лежит весь в верхней части сковородки. Конечно, при таком способе хлопот больше, зато если вы его попробуете хоть раз, то сразу поймете, что за прелесть жареный бекон… Небольшой огонь, чтобы выделился жир, а затем что-нибудь тяжелое, чтобы он вытек, и так повторить несколько раз, чтобы не было пузырей и бекон не пересох… А вот и горячие булочки, сынок! А каким кофе я вас угощу, вы небось такого и не пробовали.

— Не сомневаюсь, что кофе контрабандой привезен из Мексики, — пробормотал Дюриэа.

— За кого ты меня принимаешь? — спросил Грэмпс Виггинс. — Этот кофе провезен совершенно легально и законно, я даже включил его в декларацию. Единственное, что я припрятал, это такая мелочь, а государство почему-то провозить не разрешает: сахар и водка.

— А вам никогда не приходило в голову, — спросил Дюриэа, стараясь придать своему голосу некоторую официальную жесткость, — что в один прекрасный день вы можете оказаться в суде?

— Конечно приходила, а как же, — с готовностью согласился Грэмпс. — Но нельзя, чтобы такие мелочи тебя останавливали. В наше время если человеку нравится что-то делать, то приходится идти на риск загреметь в тюрьму. Точно так же вы садитесь за руль, хотя прекрасно отдаете себе отчет в том, что можете попасть в автомобильную катастрофу. Если волноваться о таких мелочах, то сколько прекрасного можно потерять!

— Странная точка зрения, — отозвался окружной прокурор. — Какая-то антисоциальная.