Дело любящей сестры
Шрифт:
– С разрешения Высокого Суда, я хотел бы снова пригласить в свидетельскую ложу одного из полицейских, чтобы задать ему несколько вопросов, – обратился к судье Мейсон.
– Это идет в нарушение традиционной процедуры ведения дел в суде, – запротестовал Флойд. – Адвокату защиты следовало сразу же проводить перекрестный допрос свидетелей, после того как с ними закончила выставившая сторона.
– О, перестаньте, – перебил судья Эллиотт. – Я не намерен лишать обвиняемую возможности перекрестного допроса ее адвокатом свидетелей противной стороны. Мистер Мейсон, у вас есть какая-то
– Да, ваша честь.
– Пусть свидетель заново займет место дачи показаний, – постановил судья Эллиотт.
Мейсон повернулся к полицейскому.
– Вернитесь в свидетельскую ложу, – сказал он. – Вы уже принимали присягу. Итак, у вас имеется дамская сумочка, находившаяся у обвиняемой, и которую женщина за стойкой регистрации в аэропорту видела с револьвером внутри и на которую обратила внимание стюардесса в салоне самолета, не так ли?
– Именно так, – подтвердил полицейский.
– К делу в качестве вещественных доказательств приобщены и револьвер, и сумочка. Вы пробовали положить револьвер в сумочку?
Полицейский снисходительно улыбнулся.
– Конечно. Точно входит. Материал растягивается, и сумочка меняет форму. Именно поэтому сумочка сразу же обращала на себя внимание свидетелей.
– Пожалуйста, положите револьвер в сумочку, – попросил Мейсон.
Секретарь суда протянул полицейскому два вещественных доказательства. Полицейский открыл сумочку, опустил в нее дуло револьвера и постепенно затолкал его весь.
– Если бы револьвер оказался чуть больше, он не вошел бы, – заметил полицейский. – А так просто идеально помещается. Видите, как материал растягивается. Таким образом, можно объяснить, почему кредитная карточка выпала из сумочки, когда обвиняемая доставала револьвер.
Полицейский с победным выражением лица встретился взглядом с довольным заместителем окружного прокурора.
– Револьвер в сумочке, не так ли? – продолжал Мейсон.
– Все правильно.
– Вы можете закрыть сумочку?
– С трудом. А если ее открыть, то любой увидит револьвер, вернее, его часть – деревянную рукоятку.
– Вот именно. Револьвер может находиться в двух положениях – рукояткой вверх или рукояткой вниз, не так ли?
– О, конечно, все правильно.
– Вы поместили револьвер в сумочку рукояткой вверх. Вы в состоянии его перевернуть и уложить рукояткой вниз?
– Тогда сумочку не удастся закрыть. Вот так он входит идеально. Я не уверен, что он вообще поместится в другом положении.
– Вам потребовалось какое-то время, чтобы затолкать револьвер в сумочку, не так ли?
– Да, он с трудом входит, – признал полицейский.
– А теперь выньте его. Давайте посмотрим, как быстро вы можете это сделать?
– Что вы имеете в виду под словами «как быстро»?
Мейсон приподнял рукав пиджака и посмотрел на секундную стрелку наручных часов.
– Я хочу точно знать, сколько времени вам понадобится, чтобы достать револьвер из сумочки.
– О, ясно, проверка.
Полицейский схватил револьвер и потащил на себя, однако оружие только плотнее село в сумочке. Для того чтобы достать его, полицейскому потребовалось стягивать материал небольшими
частями с разных частей револьвера.– Пять секунд, – считал Мейсон.
Полицейский трудился с неистовством.
– Десять секунд. Двенадцать. Так, вытащили. Он у вас не в том положении. Чтобы выстрелить, его следует перевернуть. Пожалуйста, приготовьте его к стрельбе.
Полицейский быстро выполнил указания Мейсона.
– Это не самовзводный револьвер. Простое нажатие на спусковой крючок ничего не даст. Пожалуйста, взведите его.
Полицейский взвел револьвер.
– Как вы считаете, вы могли бы справиться быстрее? – обратился к свидетелю Мейсон.
– Конечно. Теперь я знаю, чего вы хотите.
– Прекрасно. Положите револьвер обратно в сумочку и застегните ее. Приготовьтесь. Приступайте, когда я скажу «Начали!». Вы должны вынуть револьвер из сумочки, перевернуть его в положение, из которого стреляют, взвести и нажать на курок.
– Признаюсь, я не понимаю цели этого эксперимента, хотя он весьма интересен, – заметил судья Эллиотт.
– Мори Кассела убили одним выстрелом в лоб, – начал объяснения Мейсон. – В кобуре Мори Кассела на момент его смерти находился револьвер. Насколько я понимаю, он всегда носил при себе оружие. Разумно ли предполагать, что он стоял в бездействии, пока обвиняемая возилась с сумочкой и…
– Понятно, понятно, – перебил судья Эллиотт. – Продолжайте эксперимент.
Ральф Гурлок Флойд вскочил на ноги.
– Мы возражаем. Я не считаю этот эксперимент справедливым. Он проводится не в тех условиях, в которых совершалось преступление. Откуда мы знаем, в каком положении лежал револьвер и сумочка обвиняемой, когда она зашла в квартиру Мори Кассела? Она могла достать револьвер, пока Кассел еще не открыл входную дверь.
– В таком случае револьвер был приготовлен к стрельбе, когда она оказалась в квартире.
– Тем не менее, – нахмурился в задумчивости судья Эллиотт, – адвокатом защиты представлена интересная гипотеза, и суд не намерен лишать обвиняемую возможности разработать ее до конца. Давайте закончим с экспериментом и засечем время.
На этот раз полицейский, знавший, что от него требуется, уложился в семь секунд.
Судья Эллиотт, засекавший время по своим часам, заметил:
– Где-то около шести секунд.
– Между шестью и семью, – возразил Мейсон.
– Ваша честь, это не имеет абсолютно никакого значения, – запротестовал Флойд. – Обвиняемая могла вытащить револьвер из сумочки, перевернуть и приготовить к стрельбе перед тем, как нажать на кнопку звонка. Мори Кассел открыл ей дверь и оказался бессильным что-либо предпринять.
– А что произошло потом? – спросил Мейсон.
– Не пытайтесь и меня подвергнуть перекрестному допросу, – огрызнулся Флойд.
– В своих заявлениях я буду обращаться к Высокому Суду, – улыбнулся Мейсон. – Если обвиняемая позвонила в дверь, достав револьвер из сумочки и приготовившись к стрельбе, то Мори Кассел был бы застрелен прямо у двери. Однако его застрелили в дальнем конце квартиры, когда он стоял у кровати или сидел на краешке, причем стреляли с некоторого расстояния, так как следов пороха у раны не обнаружено.