Дело о черной вдове. Записки следователя (сборник)

А между тем Сокольский уже располагал оперативной информацией, что у Светланы Баранниковой, вдовы застреленного киллером владельца вещевого рынка, был любовник, связь с которым она тщательно от мужа скрывала, но, как известно, и у стен есть уши, особенно когда это стены элитной сауны, в которой Светлана расслаблялась в горячих объятиях своего тайного воздыхателя. В том, что у этой бизнес-леди бальзаковского возраста был мужчина на стороне, никакого криминала не было. Сокольского в этом любовном треугольнике насторожило то, что ее любовник, небезызвестный ему Василий Шубкин, был начальником охраны вещевого рынка, принадлежавшего ее мужу. Подполковник Шубкин уволился из милиции по собственному желанию, но Сокольский знал истинную причину этого увольнения, поскольку в свое время сам предложил Шубкину написать рапорт по собственному желанию, чтобы не выгонять его за полное служебное несоответствие. По большому счету, Шубкина надо было сажать в тюрьму по статье за злоупотребление служебным положением (он «крышевал» тот самый рынок, начальником охраны которого впоследствии стал), но в кадрах не захотели выносить сор из избы и просто уволили коррумпированного подполковника без выходного пособия.

Из агентурных же сообщений Сокольскому стало известно о том, что Светлана Баранникова была знакома с Риммой Кузьменко, хотя на допросе этот факт знакомства категорически отрицала. Знакомство их состоялось при весьма скандальных обстоятельствах, когда ее муж хотел взять себе Римму личной секретаршей. Увидев в его кабинете эту длинноногую диву, Светлана сразу поняла, для каких услуг ее мужу понадобилась эта сексапильная красотка, и устроила тогда ему такой скандал, что ее вопли слышала вся администрация рынка. Что интересно, к самой Римме она претензий не имела, и они даже стали подругами и часто вместе ездили в сауну, где Светлана втайне от мужа развлекалась с Шубкиным.

Проанализировав полученную информацию, Сокольский в рамках заведенного ОРД установил наружное наблюдение за бывшим подполковником и его любовницей, а их телефоны были поставлены на «прослушку». Этого оказалось достаточно, чтобы уличить Светлану в том, что это она заказала убийство своего мужа, а впоследствии, когда все уляжется, собиралась выйти замуж за своего любовника, вещевой же рынок – это им «свадебный подарок» от покойного Баранникова, все состояние которого унаследовала бы она. Бывший опер угрозыска Шубкин, в отличие от своей пустоголовой подруги, прекрасно понимал, что, едва милиции станет известно об их любовной связи, они сразу попадут под подозрения. Но на кону стояли огромные деньги – акции Баранникова стоили миллионы, и он взялся все организовать так, что комар носа не подточит. От Светланы лишь требовалось одно – уговорить Римму сходить в детективное агентство и заказать от ее имени слежку за ее мужем, что Римма и сделала. Играть ей ничего не надо было, и потому со своей ролью она легко справилась и действительно звонила при Черкасове Светлане, не подозревая в тот момент, какая на самом деле роль ей уготована.

Расколов «черную вдову», Сокольский поехал с группой задержания за Шубкиным, но взять живым его не удалось – экс-подполковник милиции предпочел пустить себе пулю в лоб, чем провести остаток своих дней за решеткой, а за убийство Риммы, которую он, по показаниям Светланы, собственноручно утопил в ванне, и за организацию убийства Баранникова и заказанное им убийство в ИВС своего бывшего коллеги майора Купреянова ему грозило пожизненное заключение. Из-за самоубийства Шубкина теперь практически невозможно было выйти на киллера и на «оборотней» в ИВС, но для Сокольского главным было, что он снял все подозрения с Михаила Черкасова, которого очень уважал как настоящего опера, и его незадачливого детектива Еремина, которого «важняк» Ползучев засадил в СИЗО.

Когда Сокольский лично доставил задержанную им Светлану Баранникову в городскую прокуратуру к Ползучеву и положил ему на стол ее чистосердечное признание, Ползучев лишился дара речи и мысленно перекрестился, что не успел доложить прокурору о своих «успехах». Вынести постановление об освобождении Еремина было мало, надо еще немедленно подчистить дело, чтобы его самого не посадили за фальсификацию, но для него все закончилось тем, что его просто отстранили от дела, из которого он изъял и уничтожил сфабрикованный им протокол допроса Купреянова. «Важняк» Василевская, принявшая это дело к своему производству, топить своего коллегу не стала, но настоятельно посоветовала ему самому уйти из прокуратуры, что Юра Ползучев и сделал, без особого сожаления сменив прокурорский китель на респектабельный костюм адвоката. Василевская же довела уголовное дело до суда, и Светлана Баранникова понесла заслуженное наказание за то, что заказала убийство своего мужа.

Кошмар на улице Шекспира

Смерть в результате падения с высоты собственного роста – такое заключение сделал на месте происшествия дежурный судмедэксперт после наружного осмотра трупа пожилой женщины, личность которой из-за отсутствия при ней каких-либо документов была на момент осмотра не установлена. Первая информация, которую оперативный дежурный райотдела майор Александр Ковалев получил от оператора «02», была о трупе женщины пенсионного возраста, обнаруженном в одном нижнем белье в бойлерной по улице Шекспира. Звонок на «02» был анонимным, поэтому уточнить подробности можно было только на месте.

Поскольку сама попасть в бойлерную в полуголом виде женщина не могла (начало марта, холодно еще по ночам разгуливать в неглиже), майор Ковалев немедленно направил на место происшествия следственно-оперативную группу и поставил в известность руководство райотдела о том, что на улице Шекспира, возможно, произошло убийство. Начальник райотдела полковник Лысков и первый зам по оперативной работе майор Першин отнеслись к его сообщению скептически, но на адрес все же поехали и, как и судмедэксперт, тоже не усмотрели там никакого криминала. Майор Ковалев же был уверен, что с этим трупом не все так просто, как хотелось бы высокому начальству, но руководители райотдела, лично побывавшие на месте происшествия, в один голос заверяли его, что это не убийство, а несчастный случай. Более того, ему лично позвонил начальник Управления полковник милиции Дятловский и предупредил, чтобы он не вздумал дать в сводку это происшествие как убийство.

Звонок начальника Управления только укрепил подозрения Ковалева в том, что с этим трупом не все чисто. Виктора Дятловского, с которым в свое время он начинал работать в одном райотделе, Александр Ковалев знал еще капитаном, когда тот ради показателей раскрываемости заявления, к примеру о грабежах, принимал с хитрой формулировкой «обнаружена пропажа», чтобы происшествие не шло в сводку как грабеж. Впрочем, этим тогда грешили во всех райотделах, дабы не портить статистику нераскрытыми преступлениями, за которые с оперов всегда строго спрашивали. А уличные грабежи – это настоящий бич для райотдела, и если их все подряд регистрировать, то уголовный розыск завалит все показатели. А если «обнаружена пропажа», не угрозыск же виновен в том, что наши граждане стали такими рассеянными? И по милицейским сводкам выходило, что подобная рассеянность поражала прохожих (преимущественно представительниц слабого пола) в основном в вечернее и ночное время суток. Как только чуть стемнело, горожане вдруг ни с того ни с сего начинали терять то, что в принципе потерять было невозможно: стоило только людям зайти в какую-нибудь темную подворотню – и с потерпевших неизвестно куда исчезали шапки, дамы лишались своих сумочек порой вместе с дубленками и шубами, а однажды несчастная гражданка прямо на улице «обнаружила пропажу» дорогих сапожек и прыгала по снегу в одних колготках аки заяц, пока не подъехал наряд милиции и не отвез рассеянную дамочку домой. Ну, посеять мобильный телефон – такое ведь с каждым может случиться, но как можно, выйдя из дома, «обнаружить пропажу» дубленки, нормальному человеку объяснить довольно сложно. Но кто обращает внимание на подобные несуразицы, когда главное – это показатель раскрываемости, которая, как известно, у нас самая высокая в мире.

Что интересно, эти дутые показатели никому не нужны, но умные дяди наверху именно по бумажным процентам судят о работе всей правоохранительной системы, и, стало быть, хоть умри, но план выполни! Вот и приходится ментам химичить. Нужен высокий процент раскрываемости по грабежам? Да нет проблем, сколько прикажут, столько и раскроем! Как? Элементарно: регистрируем только те грабежи, которые реально раскрыты, остальные скрываем от учета, вот нужный процент и получился, стоило столько копий ломать… С убийствами, правда, все немного сложнее, их, понятно, не очень-то укроешь, но для нашей милиции нет ничего невозможного. Нераскрытое убийство просто так в архив не спишешь, поэтому нужно сразу определиться, а было ли вообще убийство, или, может, все-таки произошел несчастный случай? Проломлен череп у потерпевшего? Ну, ясное дело: шел, споткнулся, упал… Кухонный нож торчит в груди? Резал лук, вот рука неудачно и соскользнула! Даже если найден труп с двумя пулевыми ранениями в голову – отчаиваться рано. Можно, например, хорошенько поработать над версией самоубийства.

Это только героини детективов в любом самом заурядном происшествии видят преступление века и рвутся его тут же раскрывать, а профессионалам оно и даром не нужно, ведь за лишнюю работу им никто не доплачивает. Но если уж никак не отвертеться и приходится с горечью констатировать, что да, действительно было убийство, которое по всем признакам грозит райотделу очередным «глухарем», то нужно дать в сводку хотя бы подозреваемых. Обычно в эту категорию попадают те, кто первым сообщил о преступлении, и ближайший круг потерпевшего (или потерпевшей). Мало ли за что могли убить, из ревности или личных неприязненных отношений, у нашего следствия всегда найдется пара-тройка красивых версий происшедшего. Если невиновны, попарятся немного в камерах и пойдут себе домой, а для ментов первая гроза миновала, начальство уже поостыло и меньше будет мешать работать. С этими начальниками просто беда: толку от них, как правило, никакого, только лишняя суета и нервотрепка. На любое резонансное преступление выезжает такой табун руководящих товарищей, что эксперту-криминалисту к месту происшествия из-за них не подступиться. Иногда часами приходится ожидать, пока эти умники уедут восвояси, затоптав все, что только можно было затоптать. Причем наибольшую активность проявляют почему-то те, кто к непосредственному раскрытию преступления вообще не имеет отношения. Начальнички рангом пониже так торопятся доложить тем, кто рангом повыше, как будто от их доклада тут же разверзнутся небеса и возмездие обрушится на голову преступника…

Когда майор Ковалев получил для регистрации в книге КП [10] первичный материал по якобы несчастному случаю в бойлерной, который ему лично привез в дежурку начальник подрайона подполковник Семечкин, он сразу обратил внимание на отчетливо видневшиеся ссадины с царапинами на правой щеке пострадавшей, цветная фотография которой была прикреплена к материалу.

– Своим новым поляроидом сделал, – похвалился Семечкин.

– Качество неплохое, – отметил Ковалев. – А личность потерпевшей почему не установили? – спросил он, листая предоставленный ему на регистрацию материал. – Она наверняка проживала в этом же подъезде, а вы даже соседей не опросили!

10

Книга КП – книга учета происшествий и преступлений.