Дело о хитром писателе

— Он говорил, что хочет для своего городского дома подыскать что-нибудь поменьше, — вставил Элмо. — Его содержать легче. Я это в интервью прочел.

— Тогда надо было покупать квартиру, — сказала Ришель. — Хорошую, современную квартиру с видом из окон.

— Ладно, это не наше дело, верно? — поморщилась я и, быстро пройдя по дорожке к двери, постучала.

Где-то в глубине дома послышались шаги. Замок щелкнул, и дверь распахнулась. Перед нами на фоне грязной прихожей, освещенной свисающей с потолка лампой под огромным красным абажуром с бахромой, стоял невысокого роста мужчина с аккуратной черной бородкой.

Я видела это лицо десятки раз на фотографиях. Но увидеть его в жизни — это было для меня потрясением.

Он был очень бледен. Блестящие, черные волосы, зачесанные назад, образовывали на его белом лбу четкий мыс. Черные брови изгибались углом над пронзительными голубыми глазами в обрамлении темных теней. Одет он был в черные брюки, черный пиджак и черную рубашку. На ногах — черные туфли. Его правая рука висела на перевязи из черной шелковой ленты.

Да, это был Эбнер Кейн. Но выглядел он довольно странно.

— Ух ты! — выдохнул Элмо за моей спиной.

Проглотив застрявший в горле ком, я заставила себя произнести:

— Э-э… мистер Кейн, я — Элизабет Фри. Вы нам звонили — насчет работы… АО «Великолепная шестерка».

— А-а! Ну да, конечно, — проговорил он и улыбнулся, показав ряд очень белых, слегка заостренных зубов.

Его бледно-голубые глаза внимательно рассматривали нас, пока мы смущенно переминались у порога.

— Отлично, — наконец проговорил он чуть нараспев.

Голос у него был низкий и глубокий.

Он протянул нам левую руку. За его спиной красный абажур жутковато качнулся от ветра, внезапно ворвавшегося в прихожую.

— Входите, — кивнул он. — Добро пожаловать в дом Кейна.

Глава II АТМОСФЕРА ЗЛА

— Пожалуйста, называйте меня просто Эбнер, — сказал он, ведя нас по коридору. — А то от обращения «мистер Кейн» я начинаю ощущать себя древним стариком. Договорились?

Я кивнула. Как вам будет угодно, мистер Кейн.

В доме пахло затхлостью и пылью. Я невольно сморщила нос. Даже от самого Эбнера Кейна, казалось, исходит какой-то странный запах. Не то чтобы очень противный, но какой-то не живой, не свойственный человеку. Наверное, какой-нибудь дорогущий лосьон после бритья, решила я. Надо бы ему перейти на другую марку.

Мы шли по коридору с деревянными панелями, бросая любопытные взгляды в раскрытые двери комнат. Как и предполагал Том, в них действительно имелись мраморные камины, но тусклые, обшарпанные и удручающе грязные.

— Ну, прямо не дом, а дворец, — вполголоса бросил Ник, когда мы подошли к подножью лестницы, ведущей на второй этаж.

Он, конечно, сказал это с иронией и не рассчитывал, что Эбнер Кейн услышит его. Но при общем молчании это прозвучало слишком громко. Эбнер остановился, обернулся к Нику.

— Благодарю, — с коротким смешком сказал он. — Тебе, конечно, известно о его мрачном прошлом?

Ник, смутившись, только молча покачал головой.

— Дом построил капитан Элиас Кинг, — проговорил Эбнер Кейн, вновь демонстрируя в улыбке свои белые зубы. — Человек отнюдь не добродетельный, он промышлял работорговлей. И все свое состояние сколотил на том, что ловил мирных аборигенов-островитян и продавал их в рабство, — Кейн на секунду задумался. — Точнее, продавал тех, кому удавалось выжить после нечеловечески тяжелого плавания на его кораблях, — продолжил он. — Говорят, по вине Элиаса Кинга погибли сотни ни в чем не повинных людей.

Эбнер провел рукой по резным деревянным перилам.

— Жители Рейвен-Хилла говорили тогда, что этот дом был построен на кровавые деньги, — сказал он. — Неудивительно, что в нем царит такая великолепная атмосфера зла.

Стоявший рядом со мной Том тихонько ахнул. Я поежилась при мысли обо всех этих несчастных, которых Элиас Кинг оторвал от их семей и увез умирать вдали от родного дома.

— И чем же он кончил, этот злодей? — нервно спросил Элмо. — Надеюсь, с ним случилось что-нибудь по-настоящему ужасное.

Эбнер Кейн пожал плечами, потом похлопал ладонью по деревянному поручню.

— В один прекрасный день он просто исчез, — ответил он. Его бледно-голубые глаза странно поблескивали в красном свете коридорной лампы. — Кое-кто поговаривал, что он убежал, спасаясь от врагов. У такого человека, как он, врагов всегда хватает. А другие говорили, что он попал в лапы к дьяволу и угодил прямо в ад. По-твоему, такой конец достаточно ужасен?

— Я в подобную чушь не верю, — нахмурился Элмо. — Могу спорить, он просто слинял куда-то и прожил там в свое удовольствие остаток дней на эти кровавые деньги. Негодяй!

Санни что-то пробормотала, выражая полное согласие.

— Да, но он не взял с собой ничего из своих денег, — сказал Эбнер Кейн, загадочно щурясь. — Во всяком случае, так рассказывают. Будто бы весь его капитал — тысячи фунтов — остался в банке. По тем временам — это целое состояние. И его так никто и не востребовал.

Мы пробыли в этом старом доме всего минут десять, но уже успели почувствовать, как его недобрая атмосфера окутывает и поглощает нас. Противные мурашки забегали у меня по спине.

— После этого, как я слышал, дом долгое время пустовал, — снова послышался вкрадчивый голос Эбнера. — Полагаю, никому даже в голову не приходило поселиться здесь.

— Это можно понять, — бросил Ник.

— Разумеется, — согласился Эбнер Кейн. — Большинство людей стараются держаться подальше от таких проклятых мест. Но ничто не длится вечно. Старые истории умирают. Мало-помалу о дурной славе дома было забыто, — он, опять прищурившись, посмотрел на нас. — Когда у меня появится время, надо будет покопаться в библиотеке, разузнать о дальнейшей истории этого дома. Возможно, она весьма интересна.

— А кому он принадлежал до вас? — спросила я.

Эбнер пожал плечами.

— Одной самой обыкновенной молодой паре — вполне приятные люди. История их, кажется, не очень интересовала. Во всяком случае, со мной они об этом не говорили. Правда, они прожили здесь всего год. И, нужно заметить, очень стремились поскорее продать этот дом. Возможно, из-за каких-то финансовых затруднений.

— Может, они решили, что в доме живут привидения? — предположил Том.

— Очень может быть, — засмеялся Эбнер.