Дело о ледяных руках

– Давайте, действуйте! Поставьте меня перед Большим жюри, – закивал Гилмор. – Обвините Родни в лжесвидетельстве. Для того чтобы доказать это, вам придется сначала доказать, что он не убивал Фремона. Это была бы великолепная сцена в зале суда! Окружной прокурор графства старается доказать, что человек не убивал, что он невиновен, а тот, в свою очередь, настаивает, что он виновен. Я просто не могу дождаться подобного шоу!

– Это правда? Вы будете доказывать, что Родни Бенкс невиновен? – спросил Бергера один из репортеров.

В ярости Бергер повернулся в сторону дотошного газетчика, и в тот же момент засверкали вспышки десятка фоторепортеров. Один из них тотчас кинулся вон из зала с сенсационной пленкой, запечатлевшей окружного прокурора, потерявшего контроль над собой.

– Умерьте свой гнев, Гамильтон, – успокаивал его Мейсон. – Зачем вы выставляете напоказ свои чувства, ведь это ни к чему хорошему не приведет.

Глубоко вздохнув, Бергер сказал:

– Я никак не ожидал от вас, Мейсон, подобного поведения.

– Со своей стороны… я не сделал ничего плохого, – ответил Мейсон. – Вы сами угодили в расставленную ловушку, а теперь хотите, чтобы она захлопнулась? Или желаете выбраться из нее и продолжить слушание дела? Думаю, что смогу помочь, если вы намерены бороться.

– Больше нет никакого дела, – обреченно ответил Бергер.

Приблизившись, Мейсон взял окружного прокурора под руку:

– Если вы будете продолжать рассуждать подобным образом, то вашей карьере придет конец. Не падайте духом, вернитесь на землю!

– Мне отвратительна сама мысль, что я попал в ловушку, расставленную этим стряпчим, занимающимся сомнительными делами! Мы все знаем Гилмора. Этому парню так же легко лжесвидетельствовать, как иному – перейти улицу.

– Поспокойнее, поспокойнее, господин прокурор! Пойдите выпейте стакан воды и улыбнитесь. Ну как, продолжим заседание суда?

– Какое заседание? Все кончено, все, кроме скандала!

– Сейчас кричите вы. Остыньте же и дайте мне возможность провести перекрестный допрос Родни Бенкса. И не давайте народу почувствовать, что Гилмор вас перехитрил.

– Я знал, что этот человек жулик и мошенник, но ведь не до такой же степени! – никак не мог успокоиться Бергер.

– Вы ведь точно не знаете, что именно он научил этому Родни. Успокойтесь и полегче отнеситесь ко всему, мне не нравится, когда вы в таком состоянии.

Бергер глубоко вздохнул:

– Постараюсь, но я чувствую, черт возьми, что и ваш палец, Мейсон, есть в этом пироге!

– Конечно! – ответил, улыбаясь, Мейсон. – Но мой палец выполнял иную функцию, поверьте: «Это был большой палец, который выковыривал сливы», – если вы еще помните ту детскую песенку, прокурор.

Бергер внимательно посмотрел на адвоката и с возгласом: «Без комментариев!» – бросился вперед, расталкивая репортеров.

Между тем с огромной быстротой о происшедшем в зале суда стало известно многим, и зал стал быстро наполняться публикой – корректными атташе посольств, газетными репортерами, фотокорреспондентами с камерами и вспышками в руках. Через двадцать минут, после перерыва, судья Майлз занял свое место.

– Здесь сегодня находится много представителей прессы. Хочу поставить всех в известность, что в зале суда запрещено делать снимки в присутствии присяжных заседателей, обвиняемой и моем лично. Корреспонденты должны выйти в коридор, им будет позволено сделать фотографии после окончания заседания, когда суд удалится на совещание, – заявил Майлз. – А теперь, господин окружной прокурор, займите свое место.

– У меня нет больше вопросов к свидетелю, – ответил Гамильтон Бергер. – Настаиваю – если суд позволит – на утверждении, что данный свидетелем Родни Бенксом ответ на заданный ему вопрос сделан, очевидно, скорее с целью выгородить собственную сестру, которая в настоящее время проходит на нашем процессе в качестве обвиняемой, чем установить истину, поэтому я прошу уважаемый суд взять этого человека под стражу.

– В настоящее время, – разъяснил Майлз, – суд не обладает на то властью. Мы не можем распорядиться о взятии под стражу свидетеля Бенкса. Когда присяжные будут располагать всеми фактами и свидетельскими показаниями и дело будет представлено на их рассмотрение, только тогда они смогут вынести свой вердикт.

– Мистер Бенкс, вы уже давали показания и временно получили статус неприкосновенности?

– Я что, буду иметь этот статус и в случае убийства тоже? – ответил вопросом на вопрос Бенкс.

– Что касается вас, то суд отказывается комментировать легальный аспект создавшейся ситуации. – В голосе судьи Майлза звучало откровенное отвращение. – У вас есть адвокат, который вас представляет… Адвокат, – добавил судья, – который, похоже, вполне способен вам обеспечить достойную защиту в суде. Вы можете покинуть свидетельское место, мистер Бенкс.

– Одну минутку, – остановил Майлза Мейсон. – Я имею право на перекрестный допрос свидетеля.

Поколебавшись секунду, судья согласился:

– Да, у вас есть такое право.

– У меня к нему несколько вопросов, – сказал Мейсон.

– Очень хорошо, задавайте их.

– Вы, Родни Бенкс, время от времени играли на бегах, делали ставки? – сразу взял быка за рога Мейсон.

– Только по уик-эндам. Да, играл…

– И вы растратили деньги своего хозяина, чтобы компенсировать проигрыш?

– Одну минутку, ваша честь, – встал Гилмор. – Я протестую против данного вопроса, так как он задан, чтобы свидетель признался в преступлении и рассказал о фактах, что некомпетентно, неуместно, несущественно и никак не связано с рассматриваемым делом, а потому я советую моему клиенту, то есть свидетелю, не отвечать на этот вопрос, так как ответ может быть поставлен ему в вину.

– Вы действительно считаете, что ответ на этот вопрос даст возможность инкриминировать что-то вашему подзащитному?

– Да, ваша честь.

– В этих условиях, принимая во внимание то, как был поставлен вопрос, суд считает естественным для себя не принуждать свидетеля к ответу на вопрос, пока окружной прокурор не предоставит ему полный иммунитет. Окружной прокурор собирается это сделать?

– Окружной прокурор этого делать не собирается, – ответил Гамильтон Бергер. – Окружного прокурора уже использовали в этой игре между Мейсоном, Гилмором и Бенксом. Окружной прокурор не только не собирается предоставлять и далее статус неприкосновенности этому свидетелю, но и ставит своей целью обвинить данного свидетеля в любом совершенном преступлении в пределах его юрисдикции, которое не включено в предоставленный ранее иммунитет.