Дело о похищенных туфельках

— Я свободен? — спросил Флай.

— Не забудьте как можно скорее записать все свои размышления и подозрения по поводу пропажи обуви, стажер, — кивнул Миллс. — Идите.

ГЛАВА 5, в которой Флайминг Лид учится понимать с полуслова

Ближе к полудню, когда все предварительные дела были улажены, Девлин Талангер свистнул Флаймингу Лиду.

— Стажер! Вперед!

И не удержался, добавил:

— Целый час по твой милости потерян!

Лид не считал час потерянным. Во-первых, у них теперь было разрешение, а благодаря ему соблюдались важные правила. К примеру, о том, что магическое вмешательство в жизнь гражданских должно быть оправданным. Во-вторых, пока шеф что-то внушал Малышу, Флай успел записать свои соображения про то, почему потеря туфель важна для танцора и отчего он считает, что следом за исчезновением этой важной обуви может последовать похищение и самой танцорши. Он также высказал мысль, что магических следов может и не быть, но похищение студентки точно имело место, и там тоже фигурировали туфельки, хоть и не танцевальные. А значит, если даже магический сыск не возьмется за это дело, информация о пропавшей паре обуви госпожи Деннитсон должна попасть куда следует. Детективы, расследующие дело о студентке, пусть знают, что это возможная серия.

В общем, как мы понимаем, стажер Лид проявлял свойственное новичкам рвение и исписал бы еще не один лист бумаги, если б не Талангер. Служебная машина уже ждала их на парковке, и внутри оказалось душно и жарко.

Лид повозился на пассажирском сиденье и спросил:

— А оружие мне скоро дадут?

Малыш пожал плечами и усмехнулся:

— Пока не положено. Но если за тебя замолвят словечко верные напарники…

— В напарники я бы лучше выбрал Оду Гартон, — ответил Флай.

— Думаешь, тебе обломится от старушки Оды? Дохлый номер, парень, она не дает сослуживцам. Даже шефу!

— И хорошо, — сказал Флай, — я не собираюсь смешивать личные и служебные отношения. Я тут подумал…

— Ты много думаешь. Иногда надо давать своему телу шанс успеть сделать что-то до того, как подумаешь, — высказался Талангер. — Тело, инстинкты, понимаешь, Муха?

Конечно, Флай мог бы заметить, что инстинкт у Малыша, похоже, всего один: размножения. Но решил все-таки на этот счет промолчать. Возразил только против «Мухи»:

— Мне не нравится, как вы меня назвали, агент Талангер.

— Можно просто «Дев», — повернулся к нему Малыш. — А «Мухой» будешь временно, пока не подберем тебе что-нибудь покрасивее. Или пока не перестанешь быть назойливым.

Машина вывернула на Большой Мантизорский проспект. Сейчас, в месяц ильмих, тут было особенно красиво, цвели пышные древовидные сайлины — больше всего розовых и белых, но встречались и бледно-лиловые. Аромат их, нежный и деликатный, витал повсюду, и даже автомобильные выхлопы не могли забить его.

Но Малышу, видимо, не было дела до прекрасных цветущих сайлин, до контраста почти черных стволов и темной зелени со светлыми соцветиями, до дивного запаха и даже до пыли и гари улиц.

— Я тебе вкратце расскажу, что ты должен знать. Понял? В кафе-баре «Три пера» прямо перед закрытием застрелены трое: два посетителя и официант. Мотивы неизвестны, убийц видела только барменша Алисия Ролер. Тетка вроде бы тертая, немолодая, но бойкая. Говорит, что не разобрала, кто стрелял, и знать не знает, за что и кому могло прилететь. Я вот думаю, не в посетителях дело, а в официанте, и Алисия его знает хорошо. Сама она тетка наблюдательная, ну ты же понимаешь — у барменов глаз на все наметанный, чуткость под кожей вместо крови и все такое.

Флай на всякий случай кивнул. Интересно, что при всей грубоватости и тщательно изображаемой недалекости Малыш только что процитировал замшелую классику эпохи расцвета Великой Драмы. А именно — мастера трагедий, великого Пико.

— Так вот, я к ней и так, и сяк — а поверь мне, Муха, я умею ладить с женщиной, будь ей два года или двести лет. Они меня обожают.

— Даже Ода? — не выдержал Флайминг.

— А что Ода? — сделал вид, что не понял, Малыш.

Флай тоже пользовался блоками. Жизнь менталиста слишком тяжела, если пропускать сквозь себя постоянные потоки чужих эмоций. Но и без блоков стажер сообразил, что для Малыша Ода Гартон значит нечто чуточку большее, чем просто женщина.

— А Рести вас обожает, агент Талангер? — на всякий случай сменил он тему.

— Ну, это чисто рабочие отношения, на работе что Ода, что Рести — агенты, а не девушки, — мягко засмеялся Малыш. — Вернемся к барменше. Она, как по мне, скрывает что-то не по своей воле. Твоя задача поговорить с нею и понять: есть ли там чужой блок или нет. И для начала только это. А там уж будем действовать по обстоятельствам.

— У вас ведь есть разрешение, — сказал Флай. — От Миллса.

— Вот именно, — вздохнул Малыш. — Он знает, а стало быть, руки у нас немножко связаны.

— То есть… если б разрешения на ментальное вмешательство не было, мы могли бы его осуществить. А когда оно есть, то не можем?

Флай попытался осознать эту хитрую дилемму, но понял, что слегка запутался.

— Муха, вот ты зеленый, — коротко и сердито хохотнул Талангер. — Если есть разрешение, то считай, что дело под контролем начальства. А если нет, то кто ж узнает, вмешивался ты там во что-то ментально или нет?

— А если человек жалобу подаст? — возмутился Флай.

— Так это уже твоя задача как менталиста — чтоб не подал! — фыркнул Малыш. — Поэтому без особого моего дозволения ты теперь ни во что не лезешь. Проверяешь, есть ли блок, а там я уж решу, что делать дальше.

— Ну, а если нет? — полюбопытствовал Флай.

— Тоже решу, — недобро засмеялся Талангер. — Ооп, мы приехали! Смотри-ка, я из-за тебя чуть мимо бара не проехал!

Он залихватски притормозил за дюйм до знака «стоянка запрещена» и бодро хлопнул дверцей. Флай поскорее выскочил из машины и посмотрел на вывеску кафе-бара. «Три пера», несмотря на название, ничего общего с бандами и бандитами не имел, слыл добропорядочным заведением — даже странно, что здесь, в приличном районе, и вдруг совершено такое преступление! Трое убитых, подумать только!

— А давно ты работаешь над этим делом? — спросил Лид уже почти на пороге.

— Закрытая информация, — ответил Малыш, ухмыльнувшись, и добавил почти без паузы:

— Недавно.

Барменша Алисия сидела возле стойки и явно маялась без клиентов. Бокалы перетерты, на стеклянных полках с бутылками ни пылинки, повсюду полнейший порядок, если только считать порядком полное отсутствие посетителей даже в зоне кафе.

Малыш, назвав Алисию «теткой», не особо погрешил против истины: барменша оказалась весьма колоритной женщиной лет пятидесяти, с наполовину выбритой головой и татуировками в виде игриво переплетающихся змеек. Эта татуировка начиналась за левым ухом и через шею уходила под бретельку топа. Наметанный на физическую форму глаз легко мог определить, что женщина не столько полная, сколько очень плотного телосложения. Выглядела она так, словно могла бы составить достойную партию Медоеду. Рядом с нею Малыш и впрямь стал казаться малышом, а уж Флайминг — тем более.