Дело о спасении телезвезды (Сборник новелл)

"Катись в свое Васкелово!" - сказала она и снова зарыдала. Вот я и качусь...

А на хрена? Сам не знаю".

Кот смотрел на меня с издевкой, было видно, что он со мной не очень-то солидарен.

"Станция Васкелово!" - сказал репродуктор.

Я встал и застегнул куртку.

– Умный у вас кот,- дружелюбно сказал я девушке с корзиной.

– Это кошка,- возразила она.

– А, ну тогда все ясно,- озадачил я ее окончательно и вышел из вагона.

***

Сверившись с адресом деда, записанным на бумажке, я заглянул во двор.

– Эй! Хозяева дома?

Залаяла собака. Из сарая, стоящего рядом с домом, вышла полная женщина, тяжело опираясь на палку.

– Вам кого?

– Вы Людмила?- догадался я.

– Да. А вы ко мне?

– Я вообще-то к Алексею Ивановичу.

Он дома?

– Нет.- Она отворила калитку и сделала приглашающий жест.- Папа в Сосново поехал, к сестре. Вечером вернется...

А у вас что-то срочное?

– Да нет, просто мимо проходил, дай, думаю, зайду.

Так заходите, чаю попьем.- Она вновь махнула свободной рукой.

– Нет, спасибо,- отказался я. У дома надрывался лохматый кобель, а может, и сука. "Собаки мне только не хватало",- подумал я, и вслух сказал: Я пойду. А как к озеру пройти, не подскажете? Говорят, там очень красиво.

– Красиво, правда. А вот до поворота пройдете и налево - там сами увидите.

– Спасибо!

Я пошел по заросшей дорожке, совершенно не понимая, зачем я это делаю. За поворотом показалось озеро - такое красивое и печальное, что я тут же решил вернуться домой и помириться с Валей. Вот только посмотрю на этот дурацкий дом и поеду... Лучше бы я поехал сразу.

***

Я шел вдоль забора, тянувшегося до самого берега. Заметив кривую раздвоенную рябину, я забрался на нее и заглянул во двор.

На небольшом участке стоял заброшенный темный домик, ставни заколочены, тропинка к крыльцу притоптана, справа от дома небольшой сарайчик, дверь которого забита крест-накрест. Я посмотрел на крышу - труба не дымилась. Дом выглядел абсолютно нежилым.

Все было так, как и описывал старик.

Я спустился и пошел вдоль забора. На калитке висел новенький замок и сверкали крепкие недавно смазанные петли. В этом не было ничего странного, тем более преступного, и я еще раз подумал, что сейчас развернусь и уеду домой. Но тут, как на грех, мне на глаза попался крепкий чурбан, валявшийся под кустами. Я подкатил его к калитке и встал на него, взявшись руками за доски. Заглянув во двор, я заорал что есть мочи:

– Есть кто-нибудь?

Тишина. Я огляделся по сторонам, встал ногой на замок и перебрался через калитку.

Еще раз оглянувшись, спрыгнул. Фиг его знает, зачем.

Подойдя к дому, я громко постучал в дверь.

– Есть тут кто живой? Ау!

Снова никто не отозвался, и я несколько раз подергал дверь. Она была закрыта. Я спустился с крыльца и попытался заглянуть в наглухо забитые окна - ничего.

Я направился к сарайчику, с трудом пробираясь по заброшенным грядкам. Подойдя, я посмотрел в щелку. Из забитого окошечка под потолком в сарайчик пробивалось немного света - были видны лопаты, грабли, мешки с песком. Короче, ничего необычного.

Можно было ехать домой. Я выпрямился, и в этот момент началась гроза. Мне не повезло - молния угодила прямо в меня, да так, что из глаз посыпались искры, и я даже не успел удивиться самому факту этого природного явления в столь позднее время года. Короче говоря, я просто отключился. А может быть, и умер - какая разница...

***

Башка болела так, что, казалось, разорвется на части. Открыть глаза было очень трудно, на них кто-то приклеил по килограммовой гирьке. А когда я их все-таки открыл, то выяснилось, что прямо передо мной стоит человек в камуфляже, черной, надвинутой на глаза, шапочке и темных очках. Лица его не было видно из-за очков, поднятого воротника ватника и не желающего нормально работать зрения.

– Что вам тут надо? Кто вы?- почти вежливо спросил он. Звуки его голоса бухали по моим барабанным перепонкам, как фанфары военного оркестра.

– А... Я...- Мой мозг потихоньку идентифицировал этого мужика с "молнией" и искрами из глаз. Жаль, что это была не гроза.- Я из риэлтерской фирмы "Фазенда"...

Кажется, этот участок продается... Мне соседи сказали...

– Документы есть?

Я попытался пошевелиться, но у меня ничего не получилось - эта очкастая сволочь успела меня связать. "А то ты не проверил!" - подумал я и на всякий случай замямлил:

– У меня нет... Я дома оставил. У меня тут дача недалеко, на Широкой улице...

А вы кто - хозяин?

– Риэлтеры через забор не лезут...- мудро заметил очкарик и, словно прочитав в моих глазах упрек насчет проверки документов, полез в мой карман.- Сейчас разберемся...

В его руках появились мой мобильный телефон и портмоне. Открыв его, он достал удостоверение и присвистнул:

– Риэлтер, значит... Из Агентства журналистских расследований?- Он смачно сплюнул на пол.- Твою же душу мать...

Я прикрыл глаза, пока он смотрел на меня, играя желваками.

– Что дальше?- обратился он то ли ко мне, то ли к себе.

– Был у меня знакомый,- сказал я невинно,- промышлял по молодости скромным разбоем. Ходил вечерами на плохо освещенную платформу станции "Пискаревка" и вырывал из рук зазевавшихся дачниц хозяйственные сумки. Все было хорошо, и он даже ни разу не попался, но однажды в такой вот выхваченной сумке он нашел запечатанную папку с грифом "Совершенно секретно". "Что дальше?!" - спросил он таким же тоном, как и вы, любезный...- Мужик посмотрел на меня с изумлением.- Кстати, в КГБ, куда он отнес свою страшную находку, рассчитывая на серьезное поощрение, его сильно побили, а потом сказал и, что это - все шифры Северного флота. Долго он искал впоследствии ту злосчастную "дачницу", но это уже совсем другая история... Вам солнце глаза слепит, что вы в очках?

Мужик мотнул головой и, сорвав с себя шапку, быстро затолкал ее мне в рот. Потом вылетел из комнаты, крепко заперев дверь и прихватив мой мобильник. Я решил осмотреться. В доме было темно, сквозь заколоченные ставни пробивались узкие полоски света. Остатки обоев, полуразваленная печка, под которой сиротливо краснел спиралью доисторический рефлектор, да сломанный стул - вот и вся обстановка, не считая пружинной солдатской койки, к которой я был привязан. Причем привязан так себе - руки стянуты нешироким ремнем и прикручены к хлипкой спинке, ноги связаны моим же шарфом, один конец которого примотан к сетке.

Послышались какие-то звуки, будто кто-то звенит ключами или бряцает кандалами.

А потом под полом что-то бухнуло, и оттуда донесся загробный голос:

– Иваныч? Заводи свой драндулет и срочно сюда!.. Случилось! Спалились мы, вот что случилось!.. Как же, блядь, он выключается?..

Я был очень горд, что мой старенький "Сименс" работает даже в подполе, а в том, что незнакомец воспользовался именно им, я не сомневался последняя его фраза могла относиться только к моему непокорному телефону.